Крепко выручали сеансы связи с Гигандой – поговоришь, и не чувствуешь уже себя таким заброшенным на край света. Дежурные в ЦУПе были не прочь поболтать с экипажем. Раз в неделю каждый мог пообщаться с семьями, приглашаемыми в Центр. К Багу, впрочем, никто не приходил. Как‑то Вин сказала ему во время очередного медосмотра:
– Знаете, отсутствие у Вас близкого человека я называла второй причиной против Вашего включения в экипаж.
– Какая же была первая? – мрачно спросил Баг.
– Непрофессионализм, – охотно пояснила Вин. – В экипаже и так уже включили трех военных. С нами должен был лететь лучший в Герцогстве специалист‑планетолог, который только и мечтал об Айгоне. Но взяли почему‑то Вас, которому нет дела, где водить свой драндулет.
– Этот выдающийся планетолог, случайно, не тот парень из дублеров, с которым Вы всё время сидели рядом в столовой? – ядовито поинтересовался Баг.
– Надо же, а я думала, что он Вам запомнился, прежде всего, по работе с «Айгоноходом». Ведь это именно его предложения по выбору маршрута Вы неизменно игнорировали…
* * *
Потом живой разговор с Гигандой стал невозможен. «Заггута» настолько удалилась в космос, что фразы будто повисали в межпланетном пространстве. Диалог превращался во всё более затягивающийся обмен посланиями. Чаще всего им просто отправляли видеофильмы с инструкциями и новостями. Но нередко возникала необходимость и в прямых переговорах с ЦУПом. Приходилось, скрипя зубами, сидеть и ждать ответа, несущегося с Гиганды через миллионы километров.
Вот так однажды сидел Баг, только что отправивший запрос по поводу электросхемы турбонасоса в бытовом модуле. Пожалуй, проще было бы самому разобрать и посмотреть. Ответ, как он рассчитал, должен был прийти не раньше, чем через десять минут. Однако приемник заработал уже на второй минуте. Через шорох помех послышался незнакомый голос. Говорили хоть и по‑алайски, но с имперским писклявым сипением:
– Эй, на «Заттуге», даем предупреждение. На Гиге большая вспышка, в вашу сторону идет поток излучения. Немедленно примите меры защиты, вас вот‑вот накроет…
– Кто говорит, что за шутки? – задергался Баг.
– Какие шутки, идет лучевая волна! Говорит «Сайва», мы у себя уже уходим в убежище. Торопись, тараканья немочь!
Баг, бешено перелетая от поручня к поручню, кинулся в командный модуль. Лугс внимательно выслушал его сбивчивый рассказ и немедленно скомандовал общий сбор.
– Это, наверняка, имперская провокация, – пожал плечами командир. – Но чего они добиваются? А если имперцы говорят правду, почему ничего не передает ЦУП?
– Я бы на всякий случай быстрее нырнул под свинец, – свел брови Динга. – Даже если нас водят за нос, будем считать это еще одной тренировкой.
Все кинулись расчищать камеру радиозащиты, использовавшуюся в последнее время вместо склада. Едва успели разобрать место на пятерых, как послышался встревоженный голос дежурного оператора ЦУПа:
– Внимание, крайне срочно, радиационная опасность. Повторяю, радиационная опас…
Окончание фразы потонуло в диком скрежете помех. Все кинулись в камеру. Последней втянули за хвост встревоженную внезапной суетой Варру.
– Снаружи хорошая лучевая буря! – отвечающий за радиационную защиту Динга внимательно смотрел на датчики. – Да, хватило бы пяти минут для смертельного поражения. Придется здесь посидеть, может быть, пару суток.
Баг никогда не знал клаустрофобии, даже когда его бронеход застрял на дне реки, и шноркель гнулся под ударами льдин. Но здесь всё было иначе. Через несколько часов в этой свинцовой скорлупе начала нарастать, ломая волю, противная нервная дрожь. Внезапно Баг почувствовал, как к нему привалилась, опустив голову на плечо, сидевшая рядом Вин. Баг боялся пошевелиться, прислушиваясь к успокаивающему сонному дыханию девушки.
– А как быть теперь со всеми нашими запасами? – негромко разговаривали в углу командир с бортинженером.
– Ничего, у нас на флоте специально облучали продукты, чтобы не портились, для лучшей стерильности…
Незаметно Баг и сам задремал под напоминающее шум дождя потрескивание наружного счетчика радиации. Разбудила его Вин. Проснувшись, она возмущенно отпрянула в сторону, будто Баг воспользовался ее сонной беспомощностью.
От вспышки на Гиге пострадали только растения в биологическом модуле. Вин даже заплакала, когда их стебельки рассыпались прямо в руках. Все утешали медика, сожалея, что забыли взять «огород» с собой в защитную камеру.
Командир приказал сменить частоты радиосвязи с Гигандой, оказавшиеся известными имперцам. Однако когда Баг поинтересовался, не попробовать ли поговорить с «Сайвой» на прежней частоте, Лугс дал согласие.
– Я уже поставил в известность КСАГ по этой ситуации. Герцог официально передаст свою благодарность императору, ничего не поделаешь. И нам было бы неблагородно лично не выразить признательность имперскому экипажу.
Крысоеды сразу же откликнулась на вызов. Лугс пригласил к передатчику командира «Сайвы» и обменялся с ним любезностями, правда, в конце не удержался, чтобы не поддеть имперца:
– Мы будем рады оказать вам в ответ любую услугу. Разве что не сможем пропустить вперед себя на Айгон…
– Ну что вы, – засипел в ответ имперец. – В конце концов, какая разница, кто будет первым на Айгоне – мы, из метрополии, или вы, алайцы. Алайское герцогство всё равно остается неотъемлемой частью Империи.
Отключая связь, командир выглядел озабоченным:
– Очень маленькое выходит запаздывание. Значит, они к нам гораздо ближе, чем мы думали
* * *
А техника всё продолжала выходить из строя. Особенно, почему‑то доставалось биологическому модулю. Оборудование там, наверное, было самым непрочным. Иногда Багу приходилось целыми днями разбираться в хитросплетении дренажных трубок, ощущая на затылке тяжелый взгляд Вин, которая, похоже, была совсем не в восторге от постоянного пребывания бортмеханика в ее хозяйстве. Но вскоре они привыкли и особо не замечали присутствие друг друга. Однажды, когда после работы Баг оттирал руки обрывком старого комбинезона, Вин пригласила его в свою новую каюту в карантинном боксе, чтобы угостить кусочком праздничного пирога.
– Сегодня же Новый год, – вспомнил Баг, оглядывая крошечное помещение, украшенное контейнерами со вновь высаженными растениями. Из прикрепленного к стенке фланелевого мешочка благожелательно посматривала Варра. Ее окраска демонстрировала крайнюю степень удовлетворения.
– Я в детстве так ждала этот праздник, – Вин мечтательно закрыла глаза. – Накануне мама рассказывала про то, как в новогоднюю ночь святая Пата ходит от дома к дому и кидает в окошки сласти для детей. Мы всегда оставляли свое окошко открытым, а утром удивлялись, как это Пата сумела точно попасть пирогом – прямо на наш столик, да еще так, чтобы он не помялся. Как‑то даже пытались повторить….
– А мне мама однажды читала сказку, как в новогоднюю ночь добрая Пата спасла мальчика, замерзающего в лесу. А я и спросил, почему мальчик замерзал, если лето. Мама запуталась, позвала отца, и тот прочитал мне целую лекцию. Так я впервые и узнал, что мы, оказываемся, живем в южном полушарии…
– Жили… Если бы от Пирры полетели назад, сейчас бы встречала Новый год дома…
– Глядели бы в звездное небо и думали: А ведь через пару месяцев могли быть на Айгоне.
* * *
Во время очередного выхода наружу для замены метеоритных ловушек увязавшийся за кампанию Динга вздумал показать звездочку Гиганды и похожий уже на мелкую монету Айгон. Ни той, ни другой планеты Баг не увидел, поскольку даже беглый взгляд на окружающую бесконечность вызвал у него удушливое головокружение. Казалось, что он беспомощно балансирует на покатой поверхности модуля, готовый сорваться куда‑то в неохватную черную пропасть. Баг торопливо уткнулся в свою единственную опору – борт родного корабля с облезшей теплозащитой и, судорожно цепляясь за скобы, пополз к шлюзовому люку.
Смотреть в космос через иллюминаторы было спокойнее. Динга рассказывал о таинственных линиях, которые когда‑то разглядели на Айгоне в телескопы. Этот геометрический узор считали не то колоссальной системой ирригационных каналов, якобы построенной разумной расой айгонцев, не то подаваемыми ими через межпланетное пространство знаками. Потом стало ясно, что это только оптический эффект; автоматические аппараты показали, что никаких таких линий на Айгоне на самом деле нет. Но, по словам островитянина, как раз сейчас этот эффект должен был сработать для невооруженного взгляда, и они могли увидеть «айгонские каналы» воочию.
