– Логовенко? – Комов, кажется, начинал ухватывать суть дела, остающейся, увы, для Вин полнейшей загадкой. – Вы хотите сказать, что хорошо мне известный Даниил Александрович Логовенко – оборотень? Но это же ерунда! Артефакты Крепости Магов насчитывают несколько сотен тысяч лет, а Метагомы появились только в конце прошлого века.

– Так Вам сказал Логовенко, – уточнил Гаав. – Он же убедил Вас и покойного Горбовского, что Людены – это та часть земного человечества, которая через инициацию чрезвычайно редко встречающейся у людей третьей импульсной системы поднялась на принципиально высший уровень.

– Да, – осторожно подтвердил Комов. – Земля совсем недавно породила свою космическую сверхцивилизацию, также как некогда древняя негуманоидная раса породила сверхцивилизацию Странников.

– Нет, – леонидянин стал неторопливо собирать опустевшие чашки. – Странники и были той изначальной цивилизацией, из которой появились Метагомы, они же Оборотни. А потом, когда Оборотни расправились со своими прародителями, они стали воспроизводиться за счет других рас, отбирать из них тех, кто годится для превращения в одного из них. Впрочем, мы подозреваем, что большинство новообращенных предназначено не для инициации, а для энергетической подпитки, обеспечения вечной жизни Оборотней… Возможно даже, что мы имеем дело всего с одним существом, которое только принимает облики своих жертв.

– Постойте, постойте, – голос Комова оставался спокойным, волнение выдавало только суетливые движения пальцев, нервно перебиравших край циновки. – Ну и зачем, тогда, скажите, этим вашим Оборотням устраивать бедствия гуманоидным мирам?

– Это наиболее быстрый способ отсева подходящего им типа метапсихической матрицы, – подал голос тагорянин Ар‑Су. – Они никудышные инженеры. Ваш Логовенко с его камерами скользящей частоты – только прикрытие. Оборотни работают через негативные эмоции, фобии, чужие страхи. Предельный массовый ужас помогает им различать избранников. Эффектней всего они придумали на Надежде – погнали население гибнущей планеты через подпространственные каналы. За считанные часы они набрали несколько тысяч обращенных. Куда только делись миллиарды остальных?

– Тагоряне смогли защититься от Оборотней преобразованием своих организмов, – продолжил Гаав, – теперь их интеллект нельзя подвергнуть ментальной переработке. Значит, остаются люди. Вы, гуманоиды, легче всего поддаетесь соблазну избранности, интеллектуального могущества, бессмертия. За последние тысячелетия Оборотни пользовались в основном вами. Не знаю, сколько бедствий в вашей истории на их совести, но, думаю, не мало. Они могли бы и дальше потихоньку сеять у вас страхи, отбирать для себя по одному‑двум обращенным в год, но в последнее время почему‑то стали слишком жадными. Теперь они готовы разрушать миры до конца, ради одного большого притока новообращенных, хотя бы этот приток был последним.

– Хорошо, – Комов пожал плечами. – Мы введем контроль за деятельностью Метагомов на Земле и на Переферии. В общем, КОМКОН‑2 давно уже предлагал запретить превращать людей в нелюдей!

– В лучшем случае, Оборотни просто не обратят внимания и продолжат потихоньку отбирать себе кандидатов через локальные инциденты, – назидательно пояснил леонидянин, – в худшем, решат взять всё сразу. Обрушат на Землю какой‑нибудь катаклизм, чтобы миллионные толпы на площадях кричали от страха.

– Так что же нам делать? – в голосе Комова, наконец, прорвалось раздражение. – Взорвать Кала‑и‑Муг?

– Кала‑и‑Муг всего лишь старая заброшенная цитадель. Можно было бы, конечно, поискать там что‑нибудь из древнего арсенала, но думаю, Метагомы не оставят времени на такие поиски. Надо использовать то оружие, которое у вас уже есть.

– Оружие? – Комов внимательно посмотрел на леонидянина.

– Странники заблаговременно оставили другим разумным хранилища зародышей представителей этих рас, генетически измененных для противостояния активности Оборотней. Мы знаем о существовании двух таких хранилищ.

– Подкидыши – биологическое оружие Странников?

– Полсотни тысяч ваших лет назад Странники поняли, что терпят поражение в войне с Оборотнями. Другие существовавшие в то время цивилизации спасались через самоизоляцию на своих планетах. Давно уже покинувшие свой мир Странники не могли последовать нашему примеру, и были обречены сражаться в одиночестве, без надежды на победу. Но они определили две нарождающиеся расы, которые в будущем могли бы отомстить за них. Это были тагоряне и вы, люди.

Вин судорожно пыталась осмысливать услышанное, а Гаав продолжал вещать со своей циновки:

– Странники заложили два артефакта, добраться до которых вы могли только на достаточно высоком уровне развития. Тагорянам – в толще полярного материка их планеты, гуманоидам – в одной из отдаленных звездных систем. Не знаю, кто расселил людей по разным планетам. Может, это были Странники, в надежде создать будущие армии борцов с Оборотнями; возможно, сами Оборотни основывали себе новые плантации. Но в людях, очевидно, заложено стремление летать между звезд, также как у тагорян – путешествовать в глубинах планеты. Однако когда эти артефакты были найдены, вы и тагоряне поступили с ними совсем не так, как надеялись Странники.

– Тагоряне уничтожили свой инкубатор, – кивнул Комов, – а мы не дали родившимся Подкидышам добраться до детонаторов. Но что должно было случиться в этом случае?

– При соединении с детонатором у Подкидыша запускается метагенетическая программа, – ответил Ар‑Су. – Он сохраняет принадлежность к своему виду, но наделяется некоторыми свойствами Метагомов и может бороться с ними их же оружием.

– Почему же вы уничтожили свой Садок, раз знали, что это такое?

– Если бы мы позволили заложенным в Садке личинкам стать Охотниками, Тагоре пришлось бы воевать с Оборотнями, – пояснил тагорянин. – Нам это было не к чему. После генетической революции наши особи уже не проходили в развитии через стадию личинки. Оборотни больше не могли нас инициировать, и оставили в покое. Если они и приходили на Тагору, то за живущими на поверхности планеты гуманоидами. Когда мы узнали, что земляне не стали уничтожать свой Инкубатор, то подумали, что вы готовитесь к битве с Оборотнями. Чтобы не оказаться вовлеченным в это столкновение, мы разорвали отношения с Землей на двадцать лет. Но ваши Охотники так и не появились.

– Благодаря Рудольфу Сикорски, – задумчиво произнес Комов.

– А эти Охотники, – осторожно подала голос Вин. – Они смогут спасти наше солнце от взрыва?

Ей пришлось ждать несколько бесконечно долгих секунд, прежде чем тагорянин проскрипел:

– Насколько мы поняли функцию Садка и Инкубатора, Охотники могут в принципе нейтрализовать результат любой деятельности Метагомов.

* * *

На руке Комова запищал радиобраслет. Он приложил его к уху, а потом повернулся к Вин, пытаясь за деланным смехом скрыть явную обеспокоенность:

– Это Ваш приятель звонил, Генрих Мунк. Сообщил дикую историю. Главного нашего специалиста по Гиганде Корнея Яшмаа только что сильно покусали какие‑то собаки. Прямо в его резиденции, в «Лагере Яна».

– Голованы! – Леонидянин вскочил на ноги. – Яшмаа, насколько я помню, один из Подкидышей.

– Причем тут, скажите на милость, Голованы? – удивился землянин.

– Оборотни ищут себе союзников среди тех, кого не могли поглощать, – ответил Гаав. – Счастье людей, что Тагора с ее техникой не поддалась на их уговоры. Но Голованы всегда старались держать сторону сильнейшего. Вначале они ориентировались на Землю, потом пошли на службу к Метагомам. Значит, за нами следили, и Оборотни начали действовать первыми. Геннадий, немедленно дайте распоряжение доставить всех Подкидышей под усиленной охраной в Музей внеземных культур. Только там они будут в безопасности. Детонаторы, надеюсь, по‑прежнему в Музее?

– Да, – подтвердил Комов, быстро продиктовал в радиобраслет тексты приказов. – Но почему Вы называете Музей безопасным местом? Уж лучше тогда здание КОМКОНа…