Я не мог откликнуться на его голос. Я не мог оторвать взгляда от Мии.
— Нет! — неожиданно для себя взревел я. — Нет!
И только сейчас, спустя какие-то секунды, которые показались для меня невыносимо длинными часами, до меня стало доходить весь ужас нынешнего положения.
Мия больше никогда не откроет глаза.
Я потерял ее навсегда.
Не уберег.
Я не сдержал обещание, которое давал ей.
Тяжелая рука Виктора легла на мое плечо.
— Мне жаль, сын, — прошептал он.
Внезапно я сорвался с места, и уже в следующую долю секунды держал отца за плечи.
— Сделай же что-нибудь! — орал я. — Хоть что-нибудь! Не дай ей умереть!
— Успокойся, прошу тебя, — Виктор спокойно опустил мои руки вдоль трясущегося от паники тела. — Ей уже ничем не поможешь.
— Но ты не можешь так поступить! Ты не должен... — я тяжело и глубоко задышал, мое лицо исказилось от боли.
Я медленно повернулся к Мие и опустился рядом с ней на колени.
Краем глаза я видел, как Элизабет и Мэри замерли, с паникой глядя на нас.
Но это было не важно.
Уже ничего не представляло для меня важности.
Я кричал. Громко. Пронзительно. Отчаянно. Но мой крик уже не вернет ее.
Зачем же мне жить? Зачем мне ходить по этой Земле? Зачем говорить? Зачем видеть, слышать? Зачем смеяться? Все так резко перестало иметь значение. Пустота надвигалась на меня, и я не стал сопротивляться ей. Это было бесполезно, да и не зачем. Ведь я остался без нее.
Я крепко прижал к себе Мию и стал покачиваться вперед-назад. Я блокировал голоса своей семьи в голове и закрыл глаза.
В мыслях появился образ моей Мии — ее зеленые искрящиеся глаза, розоватые щеки, губы, растянувшиеся в теплой любящей улыбке. Господи... За что ты отнял ее у меня? Почему ты не забрал мою жизнь?! Почему именно она? Ведь у нее еще все впереди... Она еще так молода...
Пронзительный вопль доносился до меня. Мэри. Ей было тяжело потерять лучшую подругу. Но я... что чувствовал я... Невозможно было описать это угнетающее чувство боли, потерянности...
Нет. Не хочу верить в то, что Мия больше не будет жить! Я должен что-то сделать... Я обещал ей...
Одним резким движением я обнажил шею Мии и моментально вонзил клыки в ее плоть. Это было единственным, что я мог сделать.
Сладкая кровь полилась струями из двух ранок. В любой другой раз я бы непременно вышел из себя, почувствовав на губах привкус свежей человеческой крови. Но только не сейчас. Не сейчас, когда мною двигало безудержное желание, во что бы то мне не стало, вернуть любовь к жизни.
— Дэниэл, — доносился усталый голос Виктора. — Дэниэл.
Нет. Я сделаю все. Я не сдамся. Никогда и ни за что.
— Сынок, — отец вновь положил руку на мое плечо. — Оставь ее. Она умерла. Слышишь? Умерла.
Я перестал шевелиться.
Медленно и с огромной неохотой я отстранился от Мии.
Ничего не изменилось.
Но мой яд уже был в ее крови.
Почему ее сердце не начинает биться? Почему она не открывает глаза? Не делает глубокий вдох?
Очередной стон вырвался из моих окровавленных уст.
Отчаяние захлестнуло меня огромной волной, унеся в океан боли...
***
Мы прибыли на крохотный необитаемый островок ровно в полдень. Сегодня выдался на редкость гадкий день.
Мы оказались в том месте, где похоронена моя настоящая семья.
Темный склеп веял холодом и смертью. Но это было не важно. Внутри бушевала пустота, и это было довольно непривычно. Когда я потерял Анну — я чувствовал лишь месть. Но потеряв Мию, я потерял себя. Окончательно.
У меня больше нет никакого смысла жить дальше. Ведь ее не стало...
— Дэниэл, — Мэри стояла рядом со мной и не сводила глаз с моего хмурого лица.
Сейчас мы все попрощаемся с Мией Эндрю — девушкой, которую я так отчаянно полюбил — навсегда.
Я перестал верить в счастье, когда потерял ее — мой единственный смысл вечности. Я потерял ее... Не уберег. И я не представляю, как буду жить с этим осознанием дальше. Да и стоит ли...
С трудом сдерживая очередной крик, я смотрел на ее бледное лицо. Она была так прекрасна, что у меня перехватило дыхание. Я был готов упасть на колени и сжаться от душераздирающей боли. Но я стоял в окружении своей семьи, готовясь попрощаться с Мией навеки.
О, как же я хотел умереть. Больше не чувствовать боли, отчаяния, пустоты... Я не хотел больше ощущать рядом с собой пустоту. Единственное, что согревало мое сердце — это ее добрая улыбка, которая больше не озарит ее милое лицо.
Но я чувствовал себя обязанным перед своей семьей. Ведь если я умру — умрут и они. Я не хотел обречь и их на вечные муки. Достаточно моих страданий.
Возможно, если я буду существовать (а не жить), когда пройдут сотни лет, я всегда буду помнить о ней. И эта боль навсегда останется в моей душе. Я больше никогда и никого не смогу полюбить так же сильно и душевно, как ее. Я вообще не смогу полюбить...
***
Мы вернулись из того несущего смерть места.
Я похоронил ее, навсегда попрощался с Мией — моим лучиком солнца, моим просветом среди кромешной тьмы. Я больше никогда не увижу ее, никогда не услышу ее мягкого голоса, не увижу робкой улыбки, согревающей мое ледяное сердце.
Больше ничего этого не будет...
— Дэниэл! — крикнула Мэри из гостиной. — Нам пора! Поторапливайся!
Я сделал глубокий вдох, посмотрел в окно и взял в руки чемодан.
Мы решили уехать отсюда — от места, которое всем своим видом напоминаем мне о ней, от места, которое впитало в себя прекрасный аромат ее кожи.
Что касаемо Бессмертных? Да, мы сдержим свое обещание, которые еще совсем недавно давали Мие — и поможем Лугару. Но только не сейчас. Придет время, и моя ярость обрушится на того, кто отнял смысл моей жизни. Я убью Мэйсона, вырву его черное сердце собственными руками. Я отомщу за смерть Мии.
Я в последний раз осмотрел свою спальню, таящую в себе столько воспоминаний, и слабо улыбнулся, вновь вспомнив ее образ.
Сколько бы боли не испытывала моя душа — я благодарен судьбе, что она свела меня с Мией.
Я никогда не забуду этого доброго, светлого человека, которая изменила мою жизнь.
Я никогда не забуду ее сильную и верную любовь, которая пробудила во мне человека.
― Конец ―
