– Белый брат, ты меня прости, что я тогда не в струю выступил, – размазывал пьяные сопли Вучаддарр. – Вы же с Маггутом страну от проклятого Потискума уберегли, а я и не понял! Я-то, дурень, по Волосебугу горевал. Потеря учителя мне глаза застила! Очень уж добр был наш Президент ко мне. Премудростям обучал, в преемники себе готовил. Не мог же я его предать в одночасье…

Его неизменные кроссовки, единственное напоминание о прежних временах, уже утратили белоснежность и обрели полную гармонию со всем кварталом, то есть парочку дыр и общую потертость.

– Страна не может оставаться без высшей власти, – рассудительно заметил Перье и покрутил поднятым пальцем. Говорил он медленно, покачиваясь на циновке. – Вот не спорил бы с Маггутом, был бы сейчас министром!

– Да уж, кого-кого, а министров у нас как грязи, – пробормотал Федор.

Тут к ним в пятнадцатый раз с подношением для мужа и гостей приблизилась юная тувлюшка в праздничных одеяниях, широкоскулая и узкоглазая, как все представители ее народа. Ее симпатичная физиономия лучилась счастьем. Вучаддарр с появлением супруги в зоне доступа почти растекался по ее круглому животу широкими шоколадными ладонями. Гоблинская морда при этом приобретала на редкость глупое выражение.

– Тогда я не обрел бы свое земное счастье, – вздохнул Вучаддарр.

– Все, переезжаю к вам в квартал! – воскликнул Федор. При этом он взмахнул руками и неловко опрокинул кружку с терпким банановым элем. – А какие тут девчонки, не чета носатым гоблиншам! Берете к себе?

– Если расскажешь новый анекдот, – лукаво поддел седой тувлюх.

Граждане одобрительно засмеялись.

– Что ж, слушайте… Идут два тувлюха по джунглям, друг за дружкой. Тут первый отодвигает ветку от лица, проходит и отпускает. Ветка выпрямилась, второго тувлюха хлоп по лбу! Он упал и говорит: «Спасибо, брат, что придержал эту ветку, а то вообще убила бы»…

Гости дружно наморщили лбы, наконец кое-кто вежливо засмеялся.

– У нашего Вучаддарра лучше выходит, – разочарованно протянул патриарх.

Пришлось бывшему министру прийти на выручку Премьеру и поведать собравшимся, пока меланхолия не овладела народными умами, несколько признанных хитов.

– Ты вот что, братец-гоблин, – сказал Федор, улучив момент, когда рядом никто не мельтешил с поздравлениями и тарелками. – Приходи-ка завтра с утра во дворец. Будем тебя обратно на службу устраивать. Ты, конечно, заслуженный тувлюх, но страна не ждет! И жену бери, места во дворце много. Указ я подготовлю, снова министром внутренних дел станешь. Президента Маггута уговорю.

Вучаддарр прослезился от счастья и с чувством пожал Премьеру руку:

– Я всегда верил, что мои способности пригодятся Даггошу!

«Лишь бы вспомнил назавтра об уговоре», – подумал Федор.

Из гостей выбрались уже затемно. Места за празднующим кварталом тувлюхов оказались не слишком гостеприимными. В сумраке замелькали подозрительные тени.

В мышцах у Стволова бродила молодецкая удаль, после долгого сидения на циновке хотелось размяться. Он спрыгнул с брони и зашагал рядом, время от времени призывая граждан отметить День Благодарения Вяленому Банану.

– Сир, вы бы залезли в черепаху, а то неровен час, камень прилетит! – заявил Перье.

– С чего бы? Народ нас любит!

– Вы заблуждаетесь. В аналитических записках для эльфийского командования…

– Ну, и что там?

– Я не должен был этого говорить, сир, это секретные сведения. Простите, что сболтнул лишнего! Проклятая тувлюшья настойка…

– Нет уж, ты договаривай. Иди сюда и продолжай про свои записки! А то ведь я на расправу скорый, сам знаешь.

Капитан со вздохом присоединился к Премьеру и стал пересказывать ему факты из документов «небесных повязок». Выходило так, что народные гоблинские массы недовольны узурпацией власти каким-то пришлым человеком Стволлутом. Дескать, пользы им никакой нет, денег больше не стало, пенсии мизерные, учителя и врачи зарабатывают мало… А сам он, мол, давно накопил на своем счете в Эльфобанке несусветные суммы. Зака они, так и быть, еще потерпят, потому что он народный герой и спас их от мятежного Потискума. Хотя на его счет у народа также имеются подозрения в коррупции. Ведь он хитрый полуорк, а не простодушный гоблин.

– Мы так стараемся, а эти жалкие подонки считают нас ворами? – с горечью воскликнул Федор. – Неблагодарные скоты!

И тотчас его максима получила ощутимое подтверждение. В плечо Премьера врезался увесистый булыжник, едва не сбивший Стволова с ног. Вслед за тем из ближайшей подворотни выскочил могучий гоблин с кинжалом. Спасло Федора то, что он не потерял равновесие и смог уклониться от лезвия. Да еще некстати упавший на лоб преступника капюшон, под которым тот пытался скрыть физиономию.

Черепаху тормознуло сразу трое ублюдков. Со стороны кормы показалось еще трое. Все действовали на редкость быстро. Но все же не быстрее ветерана «небесных повязок» и выпускника школы ГРУ. Перье выхватил из кобуры парализующий жезл и разрядил в подонков, что напали спереди. Проулок огласился звонкими воплями боли. По брусчатке зазвенели роняемые кинжалы. Капитан выдернул из кармашка запасной кристалл и споро перезарядил оружие. Чувствовалось, что Перье провел немало часов за отработкой этих простых движений.

Тем временем Федор с разворота ударил левой ногой по подскочившему сзади громиле. Дернул запястье злодея, что кинулся на него с ножом. Вражеский клинок врезался в бронированный панцирь черепахи. Оба злодея взвыли – один от боли в паху, второй от вывернутой кисти.

Стволов добавил владельцу кинжала коленом в челюсть, выхватил свой жезл, выстрелил. Разряд ушел в черные небеса – гоблин сделал подсечку, и Федор споткнулся.

– В черепаху, сир! – завопил Перье и выстрелил в набегающие фигуры. Те с воплями задергались и упали у ног Премьера. – Задраиваем и ходу!

Но Федор не пожелал так просто покидать поле боя. Раздосадованный несправедливыми народными упреками, он наскочил на глупых гоблинов и принялся пинать их в животы, выкрикивая обидные обвинения в тупости. Кое-как доблестный капитан усмирил разбушевавшегося Стволова и увез на черепахе прочь.

– Не думаю, что вам удалось убедить их в своей верности народу Даггоша, сир, – сказал он, покачав головой, когда боевой пыл у Федора наконец-то развеялся, а сам он стал осматривать свои незначительные ссадины.

– Да пошли они к Насру, бараны носатые!

Премьер добавил ругательства по-русски и плюнул в досаде на мостовую.

– Я в шоке, чувак, – это было первое, что услышал Федор на следующий день, когда Президент беспардонно разбудил его весомым тычком кулака. – Ты поссорил нас с богатыми эльфами, манкировал поздравлением по случаю праздника… как его… Копченого Банана, и вдобавок нализался! Ты хоть знаешь, какие сказочные проценты нам предлагали? А сколько я мучился, зачитывая поздравление в эти долбаные теле-шары перед шайкой журналистов? А ты не пришел мне на помощь. Не отзывался на вызов, самовольно присвоил себе внеочередное звание лейтенанта бундесвера, напился! Или об этом я уже говорил?.. О таком ли правлении веками мечтал народ Даггоша? Но несмотря на все эти преступления, я тебя великодушно прощаю.

– Это почему еще? – промычал Федор и протер глаза.

Справедливые упреки соратника по тандему тяжкими камнями падали ему на голову. С протяжным вздохом он выбрался из-под сетки и балдахина и увидел перед носом стакан с апельсиновым соком, в котором плавало два кубика льда.

– Потому что я забираю у тебя Булюш. Она отлично стенографирует. Спасибо, что натаскал ее. У меня такое чувство, что я нашел свою вторую половину, представляешь? Но учти, ты обязан все мне рассказать. В смысле, не про пьянство на службе стране, а про сделку с Виаллом.

– Ага, учел.

Первым делом Премьер с благодарностью осушил емкость с соком, разжевал крепкими зубами лед. Стало намного легче.

И лейтенантская, и традиционная премьерская формы в полном беспорядке валялись на полу. Пока Федор выуживал штаны и рубаху, ему под руку подвернулись незнакомые женские трусы с двумя внушительными дырками на заднице. Впрочем, вполне чистые.