Добравшись до указанного места, индейцы притаились. Перед их глазами стояло кособокое строение, обшитое древесной корой. По всему берегу были разбросаны щепки, тут и сям лежали в опилках брёвна. Позади дома виднелись шесть лошадей.

Длинное, ровное, хорошо оструганное дерево с выдолбленным по всей длине ствола жёлобом с насыпанной в него землёй тянулось от склона горы к воде. Над ним стоял, склонившись, человек в пыльной одежде и постукивал по дну, встряхивая породу и ковыряясь в ней пальцами. Длинные седые волосы Бледнолицего свисали с задней части головы на плечи, но весь затылок был лысый и лоснился, как обглоданная кость. Лицо его заросло седой бородой почти до самых глаз.

Второй Бледнолицый сидел на корточках у самого ручья и, словно глубоко задумавшись, покачивал в руках плоскую посудину, медленно выплёскивая из неё воду. Он был одет в мятые тряпичные штаны и кожаную куртку с множеством заплат. Голову его прикрывала шляпа с провисшими полями.

Третьего белого индейцы разглядели в тени деревьев возле бревенчатого дома, перед дверью которого стоял невысокий стол. Этот человек гремел жестяной посудой и напевал что-то, временами покашливая. Позади стола потрескивал дымящийся костёр.

Лосиный Зуб знаками дал понять Лунному Свету, что спешится и обойдёт жилище Бледнолицых с обратной стороны, чтобы захватить лошадей. Лунный Свет кивнул и показал ожидавшим индейцам, чтобы набрались терпения. Через некоторое время он услышал троекратно повторившийся крик вороны, и сжал коленями своего послушного скакуна. Конь вынес его из зарослей.

–  Хопо!Вперёд! Поехали! – Голос Лунного Света хрипло разорвал уютную тишину.

Индейцы шумно вылетели из рощи, похожие на оперённых чёрных демонов. Вороньи крылья вокруг их шеи судорожно встряхивались. Лошади подняли столб брызг и в мгновение ока перенесли всадников на берег, где лепилась к скале кособокая избушка. Белые люди застыли. Они не сразу бросились бежать к укрытию, но стояли несколько секунд и растерянно вертели головами.

Слепой Глаз первым подлетел к человеку с плоской посудиной в руках и пустил ему в грудь две стрелы. Скакавший следом за ним индеец с прицепленным к голове чучелом ястреба пронзительно закричал и хлестнул упавшего Бледнолицего своим луком, зарабатывая почётное прикосновение к врагу.

– Я ударил его! – громко закричал он.

Из домика полоснул ружейный огонь, и в воздухе расплылся сизый пороховой дым. Лунный Свет услышал, как пуля разбила ветку прямо над его головой. В поле его зрения ворвались два Лакота, разворачивающие лошадей. Ещё один свесился на бок коня, скрываясь от выстрела, но не удержался и покатился кубарем. Он тотчас поднялся и спрятался за толстый ствол спиленного дерева, что лежал поблизости.

Бородатый старик со сверкающей лысиной сделал несколько шагов и поднял с земли винтовку. Привязанный к ней кожаный ремень раскачивался и сбивал пыль с рукавов его рубашки. Мужчина не остановился и продолжал бежать в сторону избушки. Его руки нервно рвали затвор, но что-то не позволяло ему сделать выстрел.

Лунный Свет приближался к нему, вонзившись глазами в его блестящее темя, вокруг которого плескались редкие длинные волосы. Воздух громко растекался по лицу Лунного Света, будто прилипая к жирной краске на лбу и щеках. Словно преодолевая огромное сопротивление, ветер проскальзывал сквозь чёрные крылья вороны, колыхавшиеся около щёк дикаря. Гладкий затылок жертвы приближался, заполняя собой всё пространство. Вот уже стали ясно видны поры на коже, из которых торчали грязные седые волосы, и старческие пятна, вид которых вызвал у Лунного Света отвращение.

Лунный Свет с силой обрушил боевую палицу с каменным набалдашником на голову Бледнолицего. Послышался тупой удар. Лошадь пронесла дикаря дальше, а беглец ткнулся лицом в песок.

Лакоты кружили вокруг домика. С громким стуком стрелы втыкались в деревянные стены, отщепляя мелкие кусочки коры. На пороге распахнутой двери корчилась фигура в красной рубахе и пыталась руками выдернуть из своего живота стрелу. Перед входом распластался человек с двумя жестяными кружками в нелепо вывернутой руке.

Сквозь дымную пелену Лунный Свет увидел, что Лосиный Зуб и Хромой Каменный Телёнок поймали лошадей Бледнолицых и гнали их через ручей на противоположный берег.

Слепой Глаз носился перед окном избушки, заставляя своего коня то кружиться на месте, то подниматься на дыбы, и громко выкрикивал оскорбления стрелявшему в него врагу. Он не мог видеть человека, который скрывался в густой тени помещения, но колотил себя в грудь и потрясал над головой копьём с мохнатой связкой волос посередине древка. Его глаза углями горели на чёрном лице. Внезапно он ударил коня пятками и направил его прямо на окно, из которого высунулся ружейный ствол.

Раздался выстрел, второй. Слепой Глаз всколыхнулся, как мягкая крона дерева при внезапном порыве ветра, сорвался вниз. Пуля прошила его насквозь под левой ключицей.

Лунный Свет на скаку подцепил друга за длинные волосы, ловко перехватил под мышками и перекинул через своё седло, быстро увозя его с поля боя.

– Это плохой день для смерти, – прошептал Слепой Глаз, когда его опустили в траву. – Сегодня я не отправлюсь по Тропе Теней. Я чувствую себя хорошо…

Но Лунный Свет уже мчался обратно к избе. Его охватило безумство. Он спрыгнул с коня со всего маху и очутился внутри, но никого не увидел. Вероятно, последний Васичу успел улизнуть, пока Лакоты занимались Слепым Глазом.

Индеец выбежал наружу с воплем, от которого его горло раздулось, как пузырь. Он яростно сорвал обеими руками воронье чучело со своих плеч и, упав на колени, несколько раз вонзил длинный нож в землю. Затем он метнулся к ближайшему трупу, быстрым движением срезал с макушки покойника кожу с волосами и пробил дубиной его череп. И тут он увидел перед собой лысину – второй покойник был без волос. Сверху донеслось карканье вороны. Услышав её хриплый голос, индеец опустился одним коленом на голову мертвеца и принялся отрезать ножом его голову.

ПРАЗДНИК

Деревня ликовала. Военный поход Носителей Ворон мог считаться успешным, так как никто не погиб. Рана Слепого Глаза была тяжёлой, но он велел отнести себя на циновке поближе к общему костру, чтобы наслаждаться радостью соплеменников. Из-под полуприкрытых век он следил за праздником.

Костёр пылал, музыканты молотили по барабанам, певцы поочерёдно исполняли свои песни. Люди громко смеялись, глядя на танцоров и выгребая из котлов приготовленную для пира еду.

Лунный Свет сидел в палатке своего воинского общества, обхватив голову руками, и мучительно думал…

Когда поутру он влетел в лагерь, размахивая над головой мешком, который он подобрал в разграбленной избе золотоискателей и куда бросил отрезанную голову Бледнолицего, он чувствовал себя счастливым. Следом за ним скакали его верные друзья. Некоторые сжимали в руках ружья Бледнолицых, и к их стволам были привязаны скальпы поверженных врагов. Воины гнали перед собой шесть лошадей, нагруженных сумками и тюками.

Сёстры и жёны бросились встречать всадников, принимая трофеи из их рук. Теперь женщинам предстояло натянуть скальпы на маленькие обручи, чтобы они хорошенько просохли, и выкрасить их внутреннюю сторону ярко-красным цветом. После Танца Скальпов срезанные волосы врагов либо выбрасывались, либо использовались для украшения военных рубах.

Лунный Свет не был женат. Он давно решил посвятить себя военному искусству и не желал тратить время на ухаживания за девушками. Он остановился перед типи Слепого Глаза и дождался, когда выйдет Священная Песня. Лучший трофей он должен был подарить сестре. Так как ему не полагалось разговаривать с ней, Лунный Свет молча протянул ей повод захваченной лошади и бросил ей под ноги мешок, из которого выкатилась голова, тяжело стукнувшись о шест типи. Священная Песня ухватила её за окровавленную бороду и подняла вверх, показывая людям. Победные возгласы слились в шумный хор. Он встряхнул мешок, высыпая из него беличьи шкурки, жестяные кружки, связки стеклянных бус, скомканные клетчатые рубашки и прочую всячину.