Златояр, выслушав друга, также решил поведать ему о своих любовных делах. Словно с непреходящим удивлением, он рассказывал, округляя глаза и жестикулируя левой рукой:
‑Так‑то я не особо с девками гулял. Ну их, думаю – только от дел отвлекают! Повадишься гулять – как кошель продырявишь… Ну, вот подошла пора вроде как жениться. И привязались, брат, ко мне две девки – одно слово, любовь! Одна, Забавою звать, – ну истинно наша красавица: одна коса чего стоит, да глазищи синие, как озера, да сама… Ну и зарядила – женись да женись, аж голова у меня от нее, от Забавы этой, болит, хоть в речке топись. Уж всем подружкам растрепать успела, будто Златояра в мужья окрутила! Нет, думаю – коли такова ты в девках, так женою и вовсе меня затреплешь… Хотя баба что надо – и глаз не оторвать, и по хозяйству справная.
‑А вторая? – спросил, улыбаясь, Ярополк, однако товарищ не разделил его веселья. Златояр продолжил рассказ с какой – то обиженной интонацией:
‑Эх, вторая эта! Мало было печали – так черти накачали. Все девки как девки, а эта… И звать ее – Вила. Сказывают, в детстве ее мамка неладно обругала, да леший ребенка и прибрал. Хорошо, вернул потом, да только… Одно слово – колдовать горазда! Волосья какой – то травою в черный цвет красит, с цветами, с птицами разговаривает, жаб в котле варит, а еще, сказывают, по ночам собакой лает!
‑Это зачем же собакой? – снова спросил Ярополк, удивляясь.
‑Ну, может, и не лает, а все одно – куда такая мне жена? Вот сяду с ней за стол – а ну как она мне этих жаб вареных из котла подаст? А откажусь – так самого лягухой и обернет… Уж я ей и так, и этак, а она все одно – люблю тебя, Златояр, и иной жены у тебя не будет! Я потому и Забаву‑то брать повременил – еще наворожит Вила, что жить семейно не смогу. Вот и сбежал я от них обоих – хоть мир посмотреть да себя показать. На жену‑то я, чай, насмотрюсь еще…
За всеми этими разговорами они не сразу заметили, что приближаются к постоялому двору, стоявшему в окружении нескольких изб. Как видно, уже успело возникнуть небольшое селение, обходившееся без защитного частокола – здесь, в сердце Арьяварты, ничто не угрожало мирным землепашцам уже много лет. Только теперь Ярополк и Златояр поняли, как проголодались. Спешившись, они подошли ко всходу, намереваясь переговорить с хозяином постоялого двора… Но громкий шум за дверью заставил их молниеносно обнажить мечи и сделать шаг назад.
Дверь распахнулась настежь, и оттуда стремительно выбежал какой‑то мужик. Причем бежал он, странно наклонившись, а на его лице застыло удивленно – бессмысленное выражение, словно с ним только что заговорила лавка, на которую он было вознамерился присесть. Мужик с топотом пронесся вниз по всходу, налетел на столб навеса, под которым лежали дрова, и замертво свалился на землю. Похоже было, что и дверь он распахнул лбом на бегу.
‑Чего это он? – с недоумением спросил Ярополка Златояр.
‑Погоди. Давай посмотрим, что дальше будет… ‑ ответил боярин, опустив меч. Каким‑то наитием он понял, что оружие ему сегодня не пригодится.
За дверью опять что‑то загремело, и наружу выскочил еще один мужик, похожий на первого, только бежал он, склонившись в другую сторону. Споткнувшись о своего предшественника, он также ударился лбом о столб и завалился без всякого стона или крика. Теперь опустил меч и Златояр:
‑Никак они там… дерутся? Надо бы…
Но договорить он не успел. Казалось, весь постоялый двор содрогнулся, как будто внутри ударила молния Перуна. Дверь распахнулась очередной раз и оттуда уже не выбежал, а вылетел третий мужик, гораздо крепче и толще двух предыдущих. Описав дугу, он свалился прямо на товарищей по несчастью, от чего те неожиданно пришли в себя, вскочили, подхватили третьего под руки и за считанные мгновения пропали с глаз.
В дверном же проеме появился молодой парень в распахнутой на груди рубахе с закатанными рукавами, открывающими крепкие мускулы. В одной руке он волочил за ножку половину… переломленной скамьи. Погрозив кулаком вслед убегавшим, он прокричал:
‑Эх, быстро бежите, крохоборы! А то б я вас еще не так угостил! Будете знать, как странников перехожих обирать!
Тут он заметил Ярополка и Златояра, от удивления онемевших и остолбеневших, и продолжил, обращаясь к ним:
‑Ишь, чему извадились, разбойники! Сидел тут странничек, так ведь привязались к нему – что, мол, у тебя в мешке за плечами такое тяжелое? Уж и отнять хотели, да только я не дал – взял, эвон, скамью, да и… жаль, сломалась, да ничего – хозяину новую справлю, лучше прежней.
За спиною его меж тем появлялись встревоженные и любопытные лица постояльцев и работников. Ярополк, наконец, стряхнул оцепенение:
‑Как тебя звать‑то, добрый молодец? Кто таков будешь‑то? Уж не из витязей ли славной Русколани?
‑Да ну, какой я витязь? Кузнец я, и батька мой кузнец был, а звать меня Вратибоем. Вот, хочу на заработки податься – дома пусть уж младший мой брат кузнецом будет, да и в поле есть кому оратаем быть…
‑А и дивно ж силен ты, Вратибой! – проговорил Ярополк, пристально разглядывая нового знакомого.
‑Ну, с утра до ночи молотом помашешь – так и камни пальцами крошить будешь! Я ж дома как шутить любил? С быком боролся, и завсегда его за рога на землю укладывал – полежи, мол. Уж до чего бык меня уважал – пока не разрешу, не встанет, так и лежит… Мать моя, Ладислава, и то, поглядит – поглядит на это, да и крикнет: «Хватит тебе, Вратко, скотину мучать – иди в кузню, делом займись, али пенья корчуй!». Потому и решил новое себе место искать – хочу дело по силам найти, чтоб не в шутку, а от души приложиться! Может, вы, люди добрые, чего мне посоветуете?
Ярополк еще некоторое время, с какими – то раздумьями, глядел на Вратибоя, затем что‑то прошептал Златояру, получил так же шепотом ответ, и сказал:
‑Верно ты говоришь, должен муж себе найти дело по силам да по сердцу! Едем мы с товарищем моим в стольную Русколань, к молодому царю Володару, хотим Родной Земле послужить да славы доброй добыть. Хочешь – ступай с нами, будешь нам братом, будем долю и недолю вместе делить, за одно сердце стоять, с врагами рода ариева на смерть биться. Пойдешь?
‑Да я б пошел… Только какой из меня витязь? У меня и меча – то нет…
‑Есть меч у тебя! – эти слова принадлежали страннику, спасенному Вратибоем от лиходеев, который и вправду протягивал ему в дорогих ножнах тяжелый боевой меч для конного боя, едва удерживая его двумя руками – Было время, и бился этим мечом славный герой Велебор, покуда завистники от двора царского его не прогнали. Вижу я – достоин ты оружие сие принять да дело Велеборово продолжить.
Вратибой мгновение еще раздумывал, а потом принял меч из рук странника:
‑Эх, была не была! Пойду к царю – говорят, много врагов нынче у границ рыскает! Ужо покатятся головушки – то вражии…
Три товарища ударили рука об руку да и пошли внутрь постоялого двора – им предстояло многое обсудить и не меньше – узнать друг о друге.
Лет за десять до описываемых событий, а может – и поболее того, в окрестностях небольшого селения поблизости от славной Русколани появился странный человек, чей возраст было невозможно определить по выгоревшим на Солнце длинным волосам, иссеченному морщинами лицу, заросшему бородой, и худому телу, едва прикрытому жалкими лохмотьями. Но особенно удивляли ариев‑земледельцев глаза незнакомца – глубоко запавшие, но горевшие неукротимым, немеркнущим и завораживающим огнем. Таинственный человек пришел с Заката и попросил разрешения поселиться поблизости. От всякой помощи и даже от пищи он отказался, ушел в лес – и руками вырыл себе там землянку, кое‑как приладил к земляным стенам куски дерева, часто прогнившие, которые насобирал по окрестностям… Местные жители с возрастающим трепетом следили за ним, уже раскаиваясь, что позволили чужеземцу жить рядом. Наконец, они окончательно убедились, что он безумен – питаясь кореньями и мелкими лесными зверьками, которых он старательно подстерегал, странный человек целыми днями просиживал в своей землянке, а любопытные, которые приближались к ней в такое время, рассказывали, что он читает там то ли молитвы, то ли заклинания на неизвестном языке и на странный мотив. И вот, когда один из землепашцев увидел, как чужеземец, едва стоящий от недоедания на ногах, остервенело хлещет сам себя связкой ивовых прутьев и в такт выкрикивает неведомые слова, кривясь от боли, люди решили обратиться к мудрости почитаемого волхва. Мудрец внимательно выслушал их, стал мрачен и повелел немедленно гнать чужеземца прочь. Однако когда люди вновь подошли к землянке таинственного отшельника, они обнаружили, что он степенно беседует с молодым боярином в великолепной одежде. Боярин оказался младшим сыном царя, Аргердом, и он пригрозил землепашцам своей расправой, если что‑то случится с его собеседником. С течением времени же Аргерд все чаще и чаще стал бывать у отшельника…
