Все ближе и ближе боевой клич ариев…

И новый противник встал перед Вратибоем ‑ женщина с бледным лицом и длинными темными волосами, в доспехах, с кавалерийским мечом в руке. В ее глазах читалась ненависть. Два клинка устремились навстречу друг другу.

Удача изменила Ульре. Рукоять оружия выскользнула из ее ладони. Королева вампиров зашипела и, отступив на шаг, вдруг прыгнула на Вратибоя. Он попытался ударить ее мечом, но изящная рука Ульры с непреодолимой силой сомкнулась на его запястье, мешая рубить. Витязь успел перехватить другую когтистую руку, нацеленную ему на горло, но потерял равновесие и упал на спину. Прямо над ним скалилась пасть вампира, которую он едва мог удерживать на расстоянии. Ульра визгливо рассмеялась и плюнула в лицо Вратибою:

‑Из‑за тебя мы разбиты! Но ты не будешь радоваться победе!

В груди Ладиславы замерло сердце, и мир перед глазами померк. Вопреки огромному расстоянию, она поняла все так же, как если бы видела своими глазами. Разве важны для материнского сердца мили пути, чтобы почувствовать – там, далеко, где решается судьба великих Империй, ее сын оказался на пороге смерти!

За окном громко каркнул ворон – вестник Смерти, и в его голосе явственно слышалось торжество. Женщина стиснула владони оберег – солнечное колесо, висевшее на шее, но страх и тревога не уходили. Ладислава медленно вышла во двор, миновала ворота и пошла прочь от дома. Вот и селение осталось позади, и перед нею простерлось поле, на другом конце которого виднелась стена Леса. Снова тревожно крикнул ворон, кружа в вышине…

Ладислава не встала на колени, хотя даже величайшие вожди так выражали свое почтение Высшим Силам. Потому что они были вождями и обращались к вождям, которые были выше, а она была Матерью. И обращалась тоже к Матери.

Протягивая руки к небу над Лесом, Ладислава заговорила:

‑Мать – Сыра – Земля! Всем даешь Ты рождение и всех любишь одинаково, и всех принимаешь в себя. Ведаю, что всякому положено умереть в его час. Но у Тебя много сыновей! Не отнимай у меня старшего… Неужто останешься Ты глуха к моему плачу? Хочешь – мою жизнь забери, только пусть он живым вернется…

И увидела мать витязя, как складываются над горизонтом облака да солнечные лучи в лик женщины прекраснейшей. Русые волосы были у нее и голубые глаза. И улыбалась та женщина, а голос ее наполнял собою Природу, и тянулись к ней травы и ветви деревьев:

‑Не печалься, Ладислава! Не видишь разве, как светит Солнце Великой Победы? Не бесплотной тенью, но Воином – Освободителем вернется сын твой с Заката, ибо от Родной Земли сил набрался и втрое сильнее стал! Я сама оберегаю стражей Правды, защитников Жизни…

Теперь Ладислава до земли поклонилась Богине. И почувствовала, как там, далеко на Закате, все меняется.

…‑Врешь, гадина подколодная! Нет такой нечисти, что нашего витязя осилит! – через силу выдавил Вратибой, напрягая все мускулы в борьбе с Королевой Вампиров. На стороне его страшного врага было все темное могущество семитического Востока. Но глаза Вратибоя так же бестрепетно и грозно выдерживали взгляд Ульры. К витязю вернулось спокойствие, и он, не обращая внимания на усталость за предыдущие часы битвы, не уступал.

И его мужество все‑же оказалось выше, чем власть мрака! Медленно, очень медленно, испытывая жуткую боль в едва не рвущихся мышцах, он поднял Ульру над собою на вытянутых руках. Она попыталась ударить витязя в пах, но он перевернулся и придавил Королеву Вампиров к земле коленом. А затем рывком встал и занес ее над собою. Ульра поняла, что сейчас произойдет, и закричала так, что у Вратибоя едва не лопнули барабанные перепонки. Но этим витязя было уже не напугать…

‑Не творить тебе больше зла, не губить людей! Вышел ваш срок, твари!

С этими словами Вратибой швырнул Ульру наземь. Раздался хруст костей, и оскаленные клыки замерли в бессильной угрозе. Властелин Заката лишился своей Королевы.

Казалось, враги уже разбиты. После того, как Хейд упал с коня, его никто не видел. Ульра была мертва. Всякий организованный строй рассеян. Арии, наполненные жаждой мести, истребляли противников десятками. Тщетно иные пытались молить о пощаде – ее не было и не могло быть.

Но Виндраум был еще жив. И были еще живы личные стражники Хейда, вокруг которых сплачивались все остальные, еще не обезумевшие от страха. Они сомкнули щиты, образуя кольцо, в центре которого стоял Виндраум. Кольцо, окруженное ариями…

Теперь всем стало ясно – исход битвы предрешен. Оставшимся воинам Хейда все равно было бы не прорваться из окружения. И Виндраум понял, что пришел миг последний раз послужить Вождю. Хейд дал ему долгую жизнь, могущество, славу. И эта долгая жизнь должна быть закончена достойно! Ведь в отличии от многих и многих вампиров, Виндраум твердо следовал тем принципам древнего благородства, которых придерживался, будучи человеком. И Хейда он не боялся, как не боялся смерти – но был благодарен и одновременно восхищался великим завоевателем.

‑Стойте!

Услышав голос Виндраума, арии остановились. И он продолжал:

‑Я – Виндраум, правая рука Хейда. Если вы позволите нашим воинам сложить оружие и покинуть поле боя, я… я сдамся.

‑Глядите! Он нам еще условия ставит! Да кому ты нужен? – крикнул в ответ Ярополк. И для того, чтобы арии вновь бросились в бой, не понадобилось даже приказа… У самой линии вражеских щитов Ярополк обернулся к Златояру:

‑Во как! Пощады запросили!

Златояр широко улыбнулся и занес меч, готовясь врубиться в строй противника, но две стрелы, промелькнув перед лицом Ярополка, вонзились в грудь его товарища. Витязь побледнел и начал медленно сползать с седла. Ярополк удержал его и поворотил обоих коней прочь. Краем уха он услышал шепот названного брата:

‑Помру… Забаве скажи…

‑Я тебе помру! Только попробуй! – огрызнулся Ярополк, поддерживая его в седле.

Вампиры погибали гораздо достойней, чем наемники и ополченцы Закатных Земель. Люди, следовавшие за Хейдом, бросали оружие, валились в ноги ариям, рыдали и заламывали руки – тщетно. Вампиры же, понимавшие, что отступать некуда и пощады не будет, стремились хоть на немного продлить эту жизнь и держались стойко. Но все же гибли, падая на тела уже сраженных…

Один Виндраум стоял, как будто оцепенев. Он не нашел в себе даже силы броситься в сечу и умереть, как умирали его воины. Позор невиданного поражения и горькая правда происходящего заставляли его просто ждать смертельного удара. Перед ним мелькали клинки, лилась кровь, рядом пели стрелы – он ничего не видел и не слышал. Наконец, звон и возгласы начали становиться реже – арии добивали последних врагов. Рядом раздался громкий крик – и под ноги Виндрауму упала отрубленая голова вампира. Очнувшись от оцепенения, он поднял взгляд – перед ним, верхом на черной лошади, был сам царь ариев. Володар резким движением задвинул клинок в ножны:

‑Вашего войска больше нет… Ступай, куда хочешь. Тебе никто не причинит вреда!

Виндраум не поверил своим ушам и не двинулся с места. Царь ариев подъехал еще ближе:

‑Ты был достойным противником, и был готов ради вождя совершить такой подвиг, на который способны лишь единицы. Иди – и пусть Боги пошлют тебе достойную гибель в следующей битве!

Виндраум кивнул. Он повернулся спиной к Володару, сделал несколько шагов… И вдруг схватил рукоять своего меча двумя руками и вогнал его острие себе в живот, а затем – рванул лезвие вверх. Виндраум разжал пальцы и упал лицом вниз, отчего клинок пронзил его насквозь.

…Девы – лебеди возносили души погибших в Небеса. Туда, где обломки сломаного меча вновь соединяются, где исцеляются любые раны, где лошади скачут без узды и правят наши Предки…

Златояр лежал в своем шатре на походной постели. Страшный холод, казалось, наполнял его тело, а каждый вздох причинял боль. Ярополк и Вратибой стояли над ним, повесив головы. Рана была промыта и перевязана – но надежда выжить была слабой. Когда Златояр приходил в себя, он просил названых братьев покинуть его – чтобы они не мучались из‑за его собственных страданий. Затем он начинал бредить, шепча имя Забавы и моля ее о прощении за то, что не вернулся. Слушать это сил не было никаких. Вратибой плакал, не скрывая слез: