В конечном итоге каждый из молодых воинов должен был уметь владеть любым оружием, которое только попало бы ему в руки, должен был уметь найти выход из любой, самой безнадежной и запутанной ситуации, должен был, не дожидаясь лекаря, оказать посильную помощь себе или товарищу – в случае болезни или ранения. Они заучивали заклинания, молитвы, а также – боевые гимны, потому что бывало – вспомнив иные строки, смертельно раненые воины поднимались с земли и снова шли в бой. Особенно запомнилась трем братьям молитва Отцу Богов и Людей, сложенная, словно песня, защитниками осажденного Тремгорода, в почти уже легендарные времена отстоявшими его от бесчисленных воинств Даннера. Отстоять они отстояли, но полегли почти все до единого. Великая удача, что когда смуглые и черноволосые захватчики с ножами в зубах уже карабкались на почти беззащитные стены, на горизонте появилась рать ариев, разгромившая под стенами Русколани основное даннерово войско…

Я знаю, ты смотришь с небес на меня,

Отец всех Богов и Людей,

И длань твоя охраняет меня

От зла и вражьих мечей.

И птицы, в небе над нами кружа,

Несут нам волю твою…

Отец! Если это – воля Твоя,

Я сгину в этом бою!

Но если и правда время пришло,

То когда я закрою глаза,

Ты дай тем, кто жив еще, только одно –

Силу стоять до конца!

И пусть твои ветры поднимут меня

В твой край за звездами, где

На дивных лугах я буду ждать дня

Рождения на Земле…

Было и еще одно умение, которому обучали молодежь опытные витязи: умение сражаться в строю, действовать как один большой организм. Поэтому, хотя каждый был вправе найти себе оружие по вкусу для поединков один на один, все были обязаны в совершенстве научиться владеть мечами и копьями, как в пешем строю, так и в седле – потому что в построениях, как правило, использовались именно эти виды оружия. Потом пришло время показать приобретенные умения самому царю.

А потом началась настоящая воинская служба на пограничных заставах. Три названных брата сполна познали, что это значит! Раз за разом гремели схватки со степняками, в рядах которых время от времени появлялись странные воины с бледной, зеленоватой кожей, будто бы не чувствовавшие боли. Как правило, они великолепно владели оружием и никогда не сдавались в плен. «Вампиры!» – так назвал их один из сотников Конной Гвардии. А значит, щупальца этой бесконечной вражды тянутся не из Степей – а с Заката, из черного замка Аверон. И рано или поздно… Впрочем, думать об этом не хотелось никому.

А потом Ярополка, Златояра и Вратибоя отправили на одну из закатных застав на берегу реки, за которой начиналась таинственная Империя Хейда. Под начало они получили двадцать ополченцев из небольшого торгового городка поблизости, которые менялись раз в месяц. Время от времени названные братья тоже выбирались в город – не столько по делу, сколько в борьбе со скукой. Там с ними и произошло событие, которое многому их научило…

Они втроем шли по главной улице, когда услышали приглушенный гомон толпы и перекрывающий его голос убежденного в своей правоте человека. Названные братья ускорили шаг и через некоторое время действительно увидели несколько десятков людей, обступивших деревянный помост, на котором стоял высокий сухощавый старик в черном. Это был один из тех странствующих проповедников, которые время от времени забредали в пограничные города с Заката, пытаясь найти в них последователей учения о Небесном Господине. Великолепно поставленным, выразительным голосом профессионального оратора он наставлял:

‑Сколь тщетно всякое стремление человека, которое он не сопрягает со страхом и всевозможным почтением перед Небесным Господином! Что есть слава, и власть, и богатство, и женская любовь пред ликом вечности за пределами бытия? Не пустое ли наваждение? Что ждет в старости того, кто не отверз свою душу откровению истинной веры? Так стоит ли завидовать богатому и знатному, славному и богатому, если они куда скорее падут в вечный огонь, нежели душа бедняка, в поте лица своего добывавшего пропитание и довольствовавшегося малым?

Златояр подтолкнул Ярополка локтем:

‑Слышишь? Это он учит, чтобы люди любую гадину над собой терпели да еще и в нищете жили!

Скорый на расправу Вратибой добавил:

‑Таких бы мудрецов их же бородами и удавить бы!

Однако Ярополк придержал его:

‑Погоди! Давай еще послушаем…

А послушать и вправду было занятно! Проповедник поучал, грозил, посвещал в тайны мироздания, его голос менялся от громогласного обличительного надрыва до трагического шопота, он воздевал руки и скорбно ник головой… А слушатели, за исключением трех названных братьев, явно относились к словам старика сочувственно, особенно дряхлые старухи и увечные, полубезумные от малоподвижной жизни калеки: они так же скорбно покачивали головами и приговаривали: «Грех, грех…». По словам проповедника выходило, что чуть ли не вся жизнь человека достойна презрения и посмертного наказания, и только «праведность» – добровольная бедность, скорее даже нищета, покорность судьбе и власть имущим, смирение и набор прочих подобных качеств будто бы позволяли человеку хоть на что‑то надеяться на «том свете». Да, воистину – слово «смерть» чаще любого другого встречалось в речи старика, как будто не здесь, а там, за пламенем погребального костра, начиналось нечто «настоящее»… И страшным, внушающим необъяснимый страх призраком над деревянным помостом реяло бордовое знамя с черным крестом, верхний конец которого заменяла петля. Знак новой веры. И знак Империи Хейда, подмявшей под себя все земли к закату от Русколани!

Наконец старик решил, что произвел достаточное впечатление на слушателей, и даже не «спросил», а скорее вопросил:

‑Есть ли среди вас тот, кто не вместил всей мудрости, и хочет спросить меня о законах истинной веры?

‑Есть! – Ярополк стремительно протиснулся в первый ряд, за ним последовали и Златояр с Вратибоем:

‑Мудрый старец! Откуда так много известно тебе о том, что ждет нас после смерти? Ты вызывал и вопрошал души умерших, не нашедших нового воплощения?

Лицо проповедника исказилось, он плюнул на доски помоста и злобно ответил:

‑Ты понимаешь, о чем говоришь, язычник? Заниматься колдовством – великий грех! И никакого «нового воплощения» не бывает – мы живем только один раз, и потому должны думать не о плотских радостях, а…

‑Значит, ты и сам не можешь знать точно, что ждет нас после смерти?

Глаза проповедника вспыхнули мрачным огнем:

‑Я верю в это, язычник! И лучше уверовать и таким, как ты, ибо во власти Небесного Господина покарать грешников и на земле!

Еще никто и никогда не смел в таком тоне говорить с Ярополком. Витязь несколько наклонил голову и глянул на старика изподлобья. Затем расправил плечи и, окинув взглядом людей вокруг, заговорил сам:

‑Ты сказал все, что считал нужным, старик. Теперь позволь мне рассказать о своей вере! Я – простой воин, и моим ремеслом было сражаться, а не размышлять о мироздании. Однако волхвы, хранители мудрости моего народа, учили меня, что долг и счастье каждого из нас – в труде здесь, на нашей Родной Земле. Здесь мы, арии, испокон веков пахали, сеяли, охотились, строили дома и славили Богов, благодаря за урожай и достаток.

‑Нелепые языческие идолы! – ввернул старик, но молодой витязь, словно и не услышав, продолжал:

‑Волхвы учили меня видеть красоту вокруг и ценить женскую любовь, которую ты только что поносил с ненавистью, достойной мужеложца. И я всегда желал лишь одного: чтобы после меня на моей Земле остался достойный след, чтобы мои дети были счастливы! Мы верим, что души людей вновь и вновь рождаются здесь, но даже если это не так… Грош цена слабосильному рабу, который живет по твоей вере, старик. Я думаю, что еще придет день, когда вашего духу и вовсе не останется в Арьяварте. – Тут витязь еще раз обвел толпу взглядом и с силой завершил свою речь – Думайте же, люди – отрекаться ли вам от Родных Богов!