Бернски побледнела и попятилась назад. Анджелла стальным взглядом окинула её с ног до головы, развернулась и рывком открыв дверь, покинула помещение.

– И что сие означало? – спросил Веймар.

Побледневшая Джиллиан вытерла пот со лба и вышла вслед за Анджеллой.

– Да-да, – протянул Фергюссон. – Наша Анджелла всегда умела рты затыкать. Могла бы и помягче намекнуть…

Веймар вопросительно глянул на Крозье. Тот лишь пожал плечами.

– …в общем, отличная работа. Я весьма доволен тем, как Вы прижились в подразделении. О таком и инспектору рассказать не стыдно. Поздравляю, – фон Штернгольдт пожал руку сидящему напротив Крозье. – Можете отдыхать, Вы это заслужили. Да, и позови ко мне Анджеллу, будь так любезен.

Виктор кивнул, встал из-за стола, и вышел из кабинета префекта.

– Ну что? – спросила ожидающая под дверью Анджелла.

– Похвалил, – сказал Крозье. – Тебя просил зайти.

– Ну, этого и следовало ожидать, – сказала она. – Ладно, собери здесь всех наших – после разговора с префектом на корпоративную вечеринку поедем.

Она вошла в кабинет князя.

– Ещё два трупа! – донесся из-за двери кабинета голос фон Штернгольдта.

Веймар, Крозье, Фергюссон, и Бернски стояли в коридоре и ждали свою начальницу. Мимо них прошел Симон Альфан с какой-то папкой в руках и скрылся за дверью, ведущей в княжеские покои.

– Да, можно еще две черточки на рукоятке Кольта поставить, – охотно согласилась Анджелла.

– Для тебя человеческая жизнь вообще хоть что-то значит? – спросил князь.

– Честно сказать? – спросила Анджелла.

Ее взгляд был красноречивее всех слов.

– Твоя жестокость не знает границ, – опешил префект.

– Ты это понял только сейчас? Перед этим проработав со мной неполных десять лет? – искренне удивилась Анджелла.

– Ты бездушна, – сказал префект. – Я не представляю, за что я мог полюбить такую холодную, самоуверенную, циничную самку.

– Давай о деле, – вежливо попросила Анджелла. Этот разговор ее уже начинал утомлять. – У нас с тобой ничего личного никогда и не было, только дело. Если, конечно, не брать во внимание твои робкие попытки ухаживать за мной.

– Ты сама все разрушила, – сказал фон Штернгольдт. – Если бы ты не отвергала меня… я ведь любил тебя.

– Так любил, что при каждой возможности доказывал мне, что я чудовище? – удивилась Анджелла. – Унижал меня, спасая свою самооценку. И после этого обвинял меня, что я разрушила наши отношения. Отношения, которых никогда не было! Которых и быть не могло!

Ее голос отозвался эхом в полупустом коридоре.

– Анджелла… – префект от неожиданности вздрогнул. – Ты… ты несправедлива. Я не виноват в том, что полюбил тебя.

Анджелла скрестила руки на груди, прищурилась, как-то странно посмотрела на префекта.

– Бернар, а на что ты рассчитывал? Что я упаду в твои объятья? – усмехнулась она небрежно. – Тебе и было всего тридцать шесть лет, ты был готов полюбить вообще все что движется, лишь бы оно имело грудь и влагалище. И потом, мне в высшей степени непонятно твое разочарование. Рассчитывать на мою взаимность… согласись, было бы странным, если бы ты стал испытывать высокие чувства ну, например… ну, например, к бифштексу… – сказала она осторожно.

– Значит я для тебя всего лишь бифштекс? – выдохнул фон Штернгольдт.

– В принципе, да, – ответила Анджелла. – Вот только не надо устраивать сцен и обвинять меня в жестокости и кровожадности – такова моя природа и изменить ее я не в силах. Однако ты со всеми попытками превратить меня в свою персональную подстилку выглядишь куда большим чудовищем.

Префект схватил бутылку коньяка, плеснул немного в бокал.

– Правильно, выпей, – одобрила Анджелла. – Успокой нервы. Вижу, разлука со мной положительного эффекта не дала. Посоветовать могу одно – задави все свои чувства и сосредоточься на работе.

Фон Штернгольдт залпом осушил бокал, сморщился.

– Ты права. Меня очень беспокоит твое поведение, – сказал префект, наливая себе второй бокал. – Ты стала оставлять слишком много следов. Каждый труп это след. Ты не боишься, что рано или поздно на тебя выйдут?

– Нет, – сказала Анджелла. – Я хорошо заметаю следы. А в случае чего – ты меня прикроешь, ты обязан. В конце концов, даже после трагической гибели дона Сальвадоре и его племянника – меня никто не преследует.

– Да, но ты положила десяток человек в его ресторане, – напомнил князь, пригубил бокал. – А это уже массовое убийство.

– Ну и что? – спросила Анджелла. – Они все это заслужили. Тебе напомнить? Торговля наркотиками, оружием, людьми – только представь, сколько молодых девушек эти сволочи переправили за границу в рабство.

– Доктор Райерсон тоже поставлял проституток в Эмираты? – спросил с укором фон Штернгольдт.

– Нет, он просто попал под разлет щепок, когда мы рубили лес, – ответила Анджелла холодно. – И вообще, ему никто не запрещал быть подонком, тогда и смерть его была бы оправданной.

– Не много ли ты на себя берешь? – разозлился префект.

– Нормально. Я легко несу эту ношу, – сказала Анджелла небрежно. – Если она еще немножко потяжелеет – я все равно справлюсь.

Этими словами чаша терпения префекта переполнилась.

– С тобой стало совсем невозможно! – взорвался князь. – Мало того, что ты превратила свою профессию в ритуальный суд Линча – так еще и в последнее время просто перестала себя в руках держать! Ты хоть понимаешь, чем чреваты все эти твои развлечения? Тем более – сейчас, когда инспектором в нашу префектуру прислали этого подонка Шони! А он найдет, к чему прикопаться, мир ещё не видел такой мерзкой въедливой сволочи, как он! Он ведь кобель законченный, мерзавец, он ведь… – князь на мгновение отвлекся – Чего это ты мне притащил, Симон?

На минуту крики и вопли стихли.

– Ладно, извини. Можешь идти, – сказал князь, опомнившись. – Да, кстати, я распоряжусь – заберешь назначенную награду. Всякая хорошо сделанная работа должна быть достойно вознаграждена.

Дверь открылась и из кабинета вышла Анджелла.

– Охотно старика я вижу иногда, хоть и держу язык; приятно убедиться, что даже важные такие господа умеют вежливо и с чертом обходиться! – с заметным удовольствием нараспев произнесла она. – Фауст, Гёте, понимаете ли…

– А я думал, скажешь: «так оттрахал, что теперь месяц не смогу сидеть», – ухмыльнулся Фергюссон. – Отомстил за оттраханных подчиненных, так сказать…

Крозье закрыл рот ладонью, сдерживая смех.

– Пол, хочешь совет? – улыбнувшись, весьма дружелюбно спросила Анджелла. – Не пытайся подрочить судьбу. Я сегодня официально не в духе.

– А тебя можно подрочить? – спросил с ухмылкой Фергюссон.

– Вот ты меня сейчас достанешь – я тебе так подрочу! – сказала Анджелла, хлопнув по висящему на ремне пистолету.

– Ну, я в такие игрушки не играю! – обиженно сказал Фергюссон. – Ладно, поехали, у меня недостаток водки в организме, надо его устранить.

Черный джип «Кадиллак Эскалад» въехал в ворота оптовой базы и медленно покатил вдоль складов. Возле распахнутых ворот машина остановилась. Один из грузчиков, сидящих на горе деревянных ящиков внутри склада, выплюнул окурок и крикнул куда-то вглубь помещения:

– «Слышь, босс, глянь какие жирные клиенты подъехали!»

Тотчас на свет медленно вышел тощий субъект с длинными засаленными волосами, в черном, идеально выглаженном деловом костюме и с банкой пива в руке. Окинув мутным взглядом улицу, он с некоторым удивлением уставился на черный внедорожник, стоящий напротив склада. Водительская дверь открылась и из автомобиля вылезла высокая женщина в черном гипюровом платье и сапогах на платформе. На поясе девушки висела кобура с пистолетом 45-ого калибра.

– Миледи, я не ожидал такого высокого визита в наши края, – сказал субъект смущенно, отхлебывая пиво. – Что-то случилось, я чем-то могу помочь?