«Да может, сама и выбирала, – подумал он. – А что, так гораздо разумнее. По крайне мере, человек получает вещь, которая ему точно понравится.»

Наконец, сели за стол. Борис, который незаметно исчезал на пару минут, шепнул Анатолию с очень довольным видом:

– Сейчас позвонил Оксанке, отпросился. Сказал, что никак не могу обидеть добросовестную сотрудницу и уйти. А она спросила, остался ли ты.

– И что ты ответил?

– Святую правду! Что ты тоже здесь, со всем коллективом празднуешь. Оксана грозилась перезвонить тебе, уточнить обстановку. Вот даже интересно, почему моя жена твоему слову больше доверяет, чем моему?

– Она меня хуже знает, чем тебя, – подмигнул Анатолий.

Проголодавшийся, к концу рабочего дня, народ дружно взялся за дело. Передавались из рук в руки салатницы, подставлялись рюмки. Маленькие мисочки с грибным и с рыбным салатом опустели сразу и их убрали на подоконник. Гена хотел было подняться с первым тостом, но его опередил Михал Михалыч, традиционно управляющий всеми застольями.

Для того, чтобы расслабиться и привести себя в соответствие состоянию остальных присутствующих, Анатолию пришлось опрокинуть пару рюмок водки практически без закуски. Только после этого в груди потеплело и он оглядел лица собравшихся за столом с искренней симпатией.

– Молодец, – подмигнул ему Гена, – правильным путем движешься, товарищ! Только почему у тебя тарелка пустая? Лилечка, рыбка моя, поухаживай за ним!

Лиля тут же заулыбалась и кокетливо захлопав ресницами, в мгновение ока соорудила на тарелке Анатолия великолепный натюрморт из большого куска мяса, пары картофелин, ложки маринованных грибов, нескольких кусочков рыбы в кляре и горки паштета. С краешку, уже с некоторым трудом, пристроила пару ломтиков селедки. Анатолий наблюдал за ней несколько отстранено – сказывалась выпитая на голодный желудок водка – и думал:

«Хорошая девка Лиля… и ресницы у нее красивые… вот только зачем она ими все время хлопает? Как кукла: бывают такие, с закрывающимися глазами…»

Лиля поймала его взгляд и расцвела.

Анатолий неожиданно быстро управился с той горой еды, что навалила ему Лиля, но дальше предпочел действовать сам. Подложил себе еще мяса с картошкой, кабачков и задумался, разглядывая белесые, странного вида волокна, покрытые серыми катышками. Больше всего это блюдо напоминало мелкую вермишель, которую уронили на грязный… очень грязный пол, а потом собрали и положили в салатницу.

– Попробуй, Толя, – услышал он неожиданно звонкий голос Лены, и поднял глаза. Разрумянившаяся, улыбающаяся девушка, кивнула ему: – Это такой корейский салатик, остренький. Очень вкусный.

– Одну минуточку, – постучал вилкой по рюмке Михал Михалыч, – у всех налито? Слово предоставляется непосредственному Леночкиному начальнику! Толя, прошу!

Благодаря всенародно любимому фильму «Особенности национальной охоты», подобные требования перестали вызывать у Анатолия затруднения. Он послушно встал, поднял полную рюмку, нахмурил брови, выпятил подбородок и рявкнул голосом, очень похожим на голос генерала Иволгина:

– Ну, за именинницу! – и лихо опрокинул рюмку в рот. Потом подцепил вилкой немного рекомендованного Леной салатика, пожевал… – Ух, ты! – и на секунду зажмурился, – Теперь мне понятно, почему у корейцев глаза узкие. Если они все время такое едят… как с детства сощурились, так до сих пор глаза раскрыть не могут!

Застолье катилось заведенным порядком. На подоконнике стало тесно от опустевших салатниц (только «оливье» остался почти нетронутым), жареного мяса остался один небольшой кусочек и Гена громко требовал всем взять в руки вилки и погасить свет. Татьяна, исполнявшая обычно обязанности диск-жокея, включила магнитофон.

– А чай когда будем пить? – поглядывая то на часы, то на торт, спросил Борис.

– Борис Петрович, неужели у тебя место есть, куда чай пихать? – весело удивился Гена. – Попляшем маленько, утрясем все, тогда уж и чайку. Да не сиди ты, директор, приглашай именинницу: как начальник имеешь право первого танца! Это дело принципа! – и тут же обратился к Лиле, – Лилечка, пойдем, покажем класс?

Она кивнула и выбралась из-за стола. Борис тоже поспешил воспользоваться советом Гены, а Михал Михалыч очень ловко увел Татьяну из под носа у замешкавшегося Витали. Эти три пары, не останавливаясь, протанцевали под пяток песен подряд, благо ни ритм, ни мелодия, сильно не менялись. Потом Борис присел передохнуть и его место занял Анатолий, решивший вдруг, что будучи вторым лицом в фирме, имеет право на второй танец и это тоже дело принципа. А Виталя, терпеливо дожидавшийся, когда освободится Татьяна, только глазами захлопал: Михал Михалыч с Геной неожиданно поменялись партнершами и продолжили танец. Борис, вытирая носовым платком вспотевшее лицо, заметил сочувственно:

– Да-а, существует диспропорция в коллективе. Явно не хватает еще двух молодых хорошеньких, сотрудниц. – Снова посмотрел на часы, вздохнул и добавил: – На самом деле, одной. Так, Виталя?

– Это она на меня обиделась, – немного невпопад объяснил парень, – за то, что я не сразу согласился мусор вынести. Ничего, я ее все равно укараулю.

Укарауливать пришлось долго, но в конце концов, Татьяна сама сменила гнев на милость и, объявив белый танец, пригласила его. Лиля, кокетливо хлопая ресницами, сделала изящный реверанс перед Борисом, а Михал Михалыч, «по праву старшинства», затребовал себе Лену. Анатолий хотел было возразить, но тут у него в кармане запиликал мобильник. Махнув рукой, он вышел в коридор:

– Слушаю.

– У-у, гулянка там у вас на полную катушку, – пропел ехидный женский голос. – Объедаловка, обпиваловка и танцы до упаду?

– Да ладно тебе, Оксаночка, обыкновенный день рождения. Ты же не станешь спорить, что мы должны поддерживать моральный дух наших служащих? Коллектив – одна семья, и все такое.

– Не стану, что мне ваш коллектив. Борька там как себя ведет? Я ему велела ни к жареному, ни к жирному, ни к соленому не притрагиваться.

– Это он свято выполняет, – уверенно соврал Анатолий. – Оксанка, ты же знаешь, как он тебя слушается!

– Знаю, потому и проверяю. А что же он ел?

– А-а… тут картошка вареная…

– Как картошка! – взвизгнула она. – Ни в коем случае картошку ему нельзя, там же одни углеводы!

– Да он и съел-то капельку, меньше ложки, – тут же исправился Анатолий. Подводить приятеля очень не хотелось. – Он в основном на зелень наваливается.

– Какую зелень? – подозрительно спросила Оксана.

– Ну, такая… свежая. Петрушка, укроп… – петрушка и укроп на столе, действительно, присутствовали. Вот то, что особой популярностью они не пользовались, это уже другой разговор. – А что, тоже нельзя?

– Нет, это можно. Толя, ты уж присмотри за Борисом. А то наестся сейчас всякой дряни, потом будет таблетки горстями глотать.

– Не, дрянь он не ест, – искренне заверил ее Анатолий.

– Все равно присмотри. И потом, там наверное, еще торт будет?

– Ну… да, – осторожно подтвердил он. – Стоит на подоконнике.

– Бисквит? С кремом?

– Похоже. Но там еще безе, кажется. Высокий такой, красивый. Не покупной, Лена сама делала.

– Вот имей в виду, узнаю, что Борька хоть кусочек съел, я вас обоих…

– Ни-ни, Оксаночка! Близко не подпущу. Лично проконтролирую, он этот торт даже не понюхает! – Анатолий подавил смешок. Да, нелегко Борису живется. Оксанка, конечно, женщина хорошая, но уж очень заботливая. Сам он от такой жены через неделю сбежал бы… нет, пожалуй, через два дня.

– Ладно, а кто там у вас празднует? – поскольку Оксана обсудила вопрос питания любимого мужа, она перешла ко второй, живо интересующей ее теме. – Что за дамочка?

– А тебе Борис разве не объяснил? – удивился Анатолий.

– Борис! На все мои вопросы по поводу ваших женщин, он отвечает только грубой и беззастенчивой лестью в мой адрес. Дескать, ни одна их них, мне в подметки не годится.

– И между прочим, это вовсе не лесть, а чистая правда! – очень удачно успел вставить Анатолий.