— Нет. У двоих только пальцы…

— Опять?! Поводья отпускать быстрее надо. И когда только эти кретины научатся?

— Они не из моих погонщиков.

— Я рад за тебя, Первоидущий.

— Спасибо, Много… добрый.

Тяжело дался мужику этот мой титул. Но скажи он тот, что вертится на языке, и начнется паника. Все равно, что крикнуть бомба! в переполненном автобусе. Побегут все и во все стороны. Здесь почему-то считают, что служитель Тиамы так же опасен, как и Тиама во время цветения. Умные люди не так суеверны. Они могут даже находиться в обществе служителя. Какое-то время. Но между прикосновением служителя и харакири выбирают почему-то харакири.

— Идущий-первым, а ты уже позаботился о товарах?

— Их уже перегружают на моих поалов. Да будут неутомимы их ноги и крепка спина!

— На твоих? За часть товара или процент с продажи?

Сначала спросил, потом подумал: а оно мне надо? Ну, делает мужик свой бизнес, как может, ну и пусть себе…

Лицо караванщика стало подозрительно задумчивым.

— Скажи, Многодобрый, ты в прошлой жизни был купцом или Первоидущим?

— А ты? В этой?

— Первоидущий не может продавать товары…

— Но что мешает ему везти свои товары в своем караване?

— Ничего, но…

— А если у Первоидущего есть знакомый купец в караване, с одним поалом груза, то что помешает купцу продать еще два груза, если Идущий-первым его очень попросит?

— Ничего, Многодобрый, совсем ничего. Но ни один Первоидущий не берет с собой знакомого купца…

— Почему?

— Не знаю. Никто не делал этого. И не делает.

— Что, сдаете весь товар оптом и за полцены?

Мужик горестно вздохнул:

— Иногда три части из пяти отдавать приходится.

— Фигово. Но, думаю, ты станешь первым, кто сделает по-другому.

— Если удача не отвернется от меня. И от всех нас. Многоуважаемый, что ты будешь делать с водой?

Я? Делать?.. Хваткий, однако, мужик. С таким далеко можно пойти. Если не остановят. Интересно, а чего я с этого буду иметь? Кроме обычной платы…

— Что делать, Идущий-первым? Пробовать. Или щупать.

— Зачем щупать?

— А ты можешь на глаз отличить хорошую воду от ядовитой?

— Ну, если она…

— В буримсах.

Усложняю задачу караванщику.

— Тогда нет! Не отличу.

— Вот и я… хочу сначала пощупать.

Получится у дяди Леши хорошо. Нет кто-то станет делать очень неприятную работу. И, спорю на весь доход Первоидущего, этим кто-то будет не Леха Серый.

Разный материал по-разному щупается. Но есть буримсы нормальной температуры, а есть и повышенной. Словно на солнце полежали пару часиков. Ладно, сомнительные мешки приказал оттащить в сторону, оставшиеся еще раз перещупал. И левой, и правой рукой. Со стороны, наверно, забавно смотрелось. Типа, великий целитель исцеляет воду. Наложением рук.

Смех смехом, но еще один подозрительный мешок нашелся. Тепленький. Этот между двумя кучами положили. Ну, а дальше просто, как в лабораторной задачке: имеются два препарата и группа подопытных мышек. Вопрос: какой из двух препаратов нельзя вовнутрь? Примечание: отходный материал можно не вскрывать, отчет составлять и распечатывать не обязательно. Всё понятно, студент Серый? Приступайте к выполнению.

Приступил.

Начал с холодной группы. Четыре произвольно выбранных образца, четырех различных видов, четыре мышки… Время первого опыта минут десять. Летальных исходов ноль.

— Вторую кучу будем пробовать или так поверишь?..

Первоидущий задумался. Кажется, я знал о чем.

— Что, там есть и твои буримсы?

— Один.

— А среди рабов твои есть?

— Два.

— Тогда выясни, кто набирал этот…

— Уже спрашивал. Не помнят.

— Тогда пусть тянут спички.

— Как это?

Объяснил. Спички заменили травинками. За неимением спичек.

Опыт номер два. Исследуемый образец стумный буримс одна штука. Летальный исход один. Наступил через двенадцать секунд после начала опыта.

— Повторение требуется?

— Нет.

— Все ясно?

— Эти грузим. Трупы сжигаем. А с теми что делать?

И караванщик кивнул в сторону горячих мешков. Стараясь не смотреть на них.

— Я бы посоветовал присыпать землей, а потом очень аккуратно пробить. И еще… думаю, твоим друзьям, Первоидущий, лучше обходить этот оазис ну… хотя бы пару сезонов. А если точнее… как долго действует этот яд?

— Не знаю.

— Узнай. Или проверь.

— Я?!

— Ну, не я же.

Мужик посмотрел на меня так, словно я предложил ему допить то, чего не допил его раб. Бывший.

— Первоидущий, думаю, у тебя найдется хотя бы один враг, которому вдруг очень захочется зайти в этот оазис.

Блин, как мало человеку надо для счастья!.. Сделать гадость другому. Или только представить, что ее делаешь. И сразу на морде появляется улыбка. И уже не жалко пропавшего буримса.

Ох, Лёха, ну и язык же у тебя! Ты хоть болтай им через раз.

Вот только кто слушает свои собственные советы? Если и на чужие часто… с прибором.

— Спасибо, Многодобрый! Ты мне очень помог. А я закон знаю…

Не сомневаюсь, мужик. И закон, и все обходные пути ты должен очень хорошо знать. С твоей работой без этого никак.

— А вот я не знаю, чего делать с этим мешком.

Нагнулся, пощупал его еще раз.

Теплый.

Блин, теплый, но не горячий.

— А что с ним делать? Или грузить или закапывать. Как скажешь, так и сделают.

Все-то у мужика просто: как скажешь… А я вот не знаю, чего говорить.

— Вода эта не очень хорошая, но… Думаю, от нее не сразу умрешь. Да и потом… может, обойдется.

— Не надо думать о вкусе вина, — уверенно заявил караванщик. Вино надо пить.

Умная мысль, кстати.

— Пить, говоришь? Ладно, Идущий-первым, будем пить.

— Прости, Многодобрый, мне… надо проследить за погрузкой.

— Конечно, иди. И рабов с собой возьми. Оставь мне одного. Нет. Лучше двух. На всякий случай.

— Зачем?

— Ты же сам сказал: пить.

— А-а…

— Каких мне оставить? Одного покрупнее. Вроде, тебя или меня. Другой поменьше должен быть. С нашего великомудрого формами. Понятно?

— Да.

— Тогда отбирай кандидатов.

Кандидаты не спорили и не противились своей участи. Вот чего меня поражает в этих людях! Говорят, даже коровы мычат, когда их ведут на убой. Чуют что к чему. А этим… что жить, что умереть, что я, что мой сосед… Блин, не понимаю я такого пофигизма!