— Дерево драбл попало.
— Что, целое дерево?
— Нет. Только веточка. Тонкая.
— Угу. Веточка… И драбл всегда так взрывается?
— Не знаю.
— Как это не знаю?..
— Драбл не бросают в огонь.
— А куда его бросают?
— В вино.
— Зачем?
— Чтобы быстрее заснуть.
— И видеть сладкие сны…
Это я пошутил, но по тому, как заерзал коротышка, понял, что попал в точку.
— Да видеть, — шепотом признается он, наклоняясь в мою сторону.
Хорошо хоть вином от него несет. Мы и так негромко говорили, а тут уж совсем на интимный шепот перешли. Наверно, очень сладкие сны дарит этот драбл.
— Что, целый прут так и бросают?
— Нет. Только две крошки.
— Асс, не заметил я, чтобы драбл крошился.
— Он не крошится. Пилится. Особым ножом. И очень медленно.
— А сломать?
— Ни сломать, ни отрубить. Драбл крепкое дерево. Очень крепкое.
— А как же я его сломал?
— Не знаю.
И грустно так вздохнул. Будто его последней радости в жизни лишили.
— Ну, ладно, к черту его крепость!.. Ты вот что мне скажи: как этот драбл возле меня оказался? Твой, кстати, драбл!
За спиной намечается шевеление.
— Подожди, Крант. Пусть сначала ответит.
Рыжий сжимается чуть ли не вдвое. Втягивает шею. Как черепаха. Только вместо панциря халат. Голос сипит и прерывается…
— Я… я уронил его. Случайно… Когда беседовал… С уважаемым Крантом.
Ты его хоть уважаемым, хоть горячо любимым называй, вряд ли, что-то изменится.
— Уронил, значит?..
— Да.
— А я, значится, поднял?..
— Да.
— И стал крутить в руках?..
— Да.
— А ты, значится, ничего не сказал. Не захотел.
Колдун опять кивнул головой, как кивал уже несколько раз, и тут же лязгнул зубами, останавливая очередное да.
— Я… я не успел!
— Неужели?..
Вкладываю в вопрос побольше недоверия. Хотя, куда мне до Ларки? Вот уж кто виртуоз! Когда она говорит свое неужели? в собственном имени начинаешь сомневаться.
— Не успел! голос у рыжего срывается.
— Я люблю сидеть у костра. Подбрасывать в него ветки. Ты это знаешь. Осталось подсунуть мне драбл. И не успеть сказать, что он взрывается в огне. Очень удобно. И вроде бы нет виноватого.
Я смотрю на огонь и разговариваю с ним. Спокойно так разговариваю. Ни злости, ни раздражения. А коротышку почему-то трясет. Видно мне краем глаза. Остальные молчат и не двигаются. Нагнетают обстановку.
— Так было дело, Великий и Непогрешимый?
— Нет, не так! Не так! Не хотел я твоей смерти!..
— Ага. Не хотел. Потому, что ты очень любишь меня.
Колдун вздрагивает, крутит головой. Словно горло ему пережало. Воротником. В котором его шея торчит, как градусник в стакане. Скажи колдун да, и это будет ложь, известная всем, даже камням под нами. Скажет нет, и Крант его на куски порвет. За покушение.
— Потому что драбл стоит десять сабиров! вскрикивает Асс.
В его голосе страх перемешался с обидой.
— Так уж и десять?
— Девять.
Страха становится меньше.
— А если поторговаться, так и за восемь можно купить?..
Молчаливый кивок.
— Или за семь?..
— Нет! За семь он не продал. И проклятия не испугался!..
Вот теперь в голосе только обида.
Первоидущий прикрывает рот рукой. А глаза щурятся. Как от дыма. Или от смеха.
Все-таки восемь квадратных это не слабые деньги. Пару сезонов на них можно жить. Не голодая. И не очень скучая. А если быть чуть скромнее, то и на три хватит. И всё это богатство в огонь. Одним махом. Абыдно. И на компенсацию надеяться глупо.
Короче, поверил я этому убогому. Не станет он столько тратить, чтобы сделать мне кузькину мать. Удавится скорее. Если не сможет подлянку такую придумать, чтоб чужими руками меня. И на халяву. А еще лучше, чтоб доплатили. Ему. И побольше.
Хотелось бы посмотреть, как он продавал меня шаману. Наверно, и в некрологе столько хорошего обо мне не скажут.
— Шаману тоже обо мне разболтал?
Можно и не спрашивать. Кто же еще?
— Он знал, что ты с нами! Еще до нашего прихода знал!.. Он же шаман этой земли!
— Ну да. И камни нашептали ему, какой я великий лекарь…
— Никто не шептал! Он сам… Только посмотрел, и всё понял.
— Чего понял?
— Не знаю. Он шаман…
— А ты колдун. Вроде как.
— Да. Я колдун! И я могу то, что ему не по силам!
— Ну, а он то, чего не можешь ты. Так?
Коротышка замолчал. Глянул на огонь и тут же отвернулся. Не любит он смотреть на огонь. И на воду не любит. Все с песком и камешками возится. Гадает он так, типа.
— Ладно, пойду к шаману. Узнаю, чего ему от меня надобно. Точно. И в мелких подробностях.
— Удачи, — говорит Марла. И береги задницу. Хотелось бы за нее еще подержаться.
Научилась. У меня. Плохому. Быстро это она.
— Постараюсь, — отвечаю. Не оборачиваясь. Знаю, и так услышит.
Крант идет за мной. Не шуршит, не дышит. Умеет он становиться тенью. А попробуй вечером тень разгляди. Без света. Даже если знаешь, что она есть. Даже если это твоя собственная тень.
Шамана я нашел быстро. А чего его искать? Спросил, и показали. Вот только провожать не стали. Не ходят к шаману в гости без приглашения. Особенно ночью. Уважают. Или боятся. А может, и то, и другое. Я вот поперся. Без приглашения. Бояться? Мне, так вроде как нечего. И уважать, вроде как, еще не за что. Короче, познакомиться я пошел. За жизнь потолковать. Да и узнать: что к чему. Все-таки не каждый день меня без меня женят.
К шаману не в пещеру какую лезть пришлось, где надпись на входе имеется: «Оставь надежду всяк…» Всего-то на горку подняться. Плёвое дело! Я кочки выше видел.
Начал подниматься…
Блин! Крутая горка попалась. Почти отвесная. Шаг вперед, два вниз…
«Чего тут думать, прыгать надо…»? Не-е, не пойдет. Пусть тот прыгает, кому силы девать некуда.
А Леха Серый вокруг погуляет, спокойно воздухом подышит, другой подъем поищет. Вряд ли шаман туда-сюда на воздушном шаре летает. Да и просителей-почитателей лучше дома принимать. Где и стены, типа, помогают. И вся та «бижутерия», что по стенам висит. А какой же это шаман без цацек-бряцек?..
Если как следует поискать, то всё найти можно. Было бы время и желание. Нашлась и дорога наверх. Какой-то добрый человек веревку натянул. С узлами. И замаскировал ее. Наверно, чтоб пейзаж не портила. Днем, может, и хороша маскировка была. А вот вечером, да при восходящей луне… Толстым таким канатом виднелась. Как нитка в свете фар.
