Я не все понял из того, что сказал наставник, но то, что солнце заставит колодец дать воду, это я понял. А если не хватит света, что тогда?

Я не заметил, как спросил это вслух, и вдруг услышал:

– Тогда мы дождемся луны и попробуем еще раз.

– Что-то он не похож на колодец, – сказала Зовущая и легла животом на песок.

Если бы она захотела, то дотянулась бы до наших ног.

Наставник не стал поджимать ногу, а его ноги длиннее моих, и сидел он не так, как всегда. Я тоже не поджал ноги.

– Колодец построен специально для пустыни. Любой другой давно бы уже засыпало.

Наставник разговаривал с Зовущей так, будто она была обычной т'ангайей или даже... самкой из его клана, которой можно кивнуть, и она тут же побежит за воином. Или за наставником воина. А еще мой наставник не вздрагивал, когда Зовущая проходила рядом с ним. Даже старший из Медведей вздрагивал, а наставник будто не замечал колдовства Зовущей. Или оно не действовало на него? Вот бы и мне такому научиться!

Все мои мысли куда-то подевались, когда наставник подошел к колодцу. Называть это камнем я больше не мог, слишком много сил потратил на него. Все силы и все надежды, что еще оставались. Не знаю, смогу ли я подняться и идти дальше, если колодец не даст нам воды.

Наставник ходил вокруг колодца и тыкал в него кнутом хостов. А я все думал, зачем он несет его, почему не выбросит; даже спросил как-то. Пригодится, ответил мне тогда наставник. Вот и пригодился.

Потом наставник пошел быстрее, побежал, а постукивание стало частым, будоражащим. Сердце у меня билось очень громко, нюх обострился, и от запахов закружилась голова. Что-то необыкновенное должно было произойти, оно произойдет, оно уже происходит!..

Низкий протяжный скрип или стон. От него заныли зубы, а уши прижались к голове.

Потом какая-то сила подбросила меня с песка. Краем глаза заметил, что все уже на ногах. Ожидание закончилось, осталось узнать, подарит нам удача клок своей шкуры или махнет хвостом и убежит?

– Помоги. – Наставник навалился на верхушку колодца.

Мы рванулись к нему, но Старший Медведь успел первым.

– Стой!

Медведь остановился, нам не дал подойти.

– Хватит одного. – Наставник оглянулся на нас и кивнул Медведю. – Осторожно берись. Тут, за моими руками.

Старший обошел колодец, потоптался, примериваясь, и опустил свои лапы. Руки наставника рядом с ними казались совсем маленькими.

– И будешь толкать ко мне. Понял? Ко мне.

Наставник говорил так, как говорят с глупышом, еще не принятым в клан. Но воин не обиделся, а молча кивнул.

– Если захлопнем замок, придется начинать все сначала. Понял?

Еще один молчаливый кивок. И вдруг я заметил, что остальные тоже кивают. Может, и я кивнул, не знаю.

– Ну а если понял, тогда толкай. Ко мне, – тихо и ласково напомнил наставник, будто мог испугать кого-то. – Медленно, осторожно. Еще осторожнее. Этой штуке сотни лет, кто знает, когда ее открывали в последний раз. Хорошо. Очень хорошо. Есть!

Вначале медленно и неохотно, потом быстрее тяжелая каменная крышка сдвинулась с места. Открылась узкая каменная горловина. Из нее пахло сыростью и холодом.

Все захотели заглянуть в колодец, убедиться, что вода в нем есть, что она не сон.

Наставник отошел подальше и сел, чтобы не мешать нам.

Солнце ушло, а ночь одним прыжком выбралась из своей норы. И сразу стало холоднее.

Старший Медведь первым вспомнил, что вести себя как глупыш можно, пока маленький и глупый. Он медленно отошел от колодца, словно все интересное уже закончилось, медленно и осторожно сел, не дойдя немного до моего наставника, подтянул колени к груди и застыл меховой глыбой, похожий в темноте на большой камень. Мне тоже захотелось уйти от колодца.

– Что там? – тихо спросил наставник.

Он лежал на спине и смотрел на небо.

– Стоят у колодца, нюхают воду, – так же тихо ответил Медведь.

Не знал, что он может так говорить. Я помню его рык в Чаше Крови. Потом у меня долго что-то дрожало внутри и шумело в ушах. А вчера днем его голос рокотал, как далекий гром.

– Вода там глубоко. Я не смог дотянуться.

Медведь тяжело вздохнул, будто его руки были самыми короткими в нашей стае, а он не захотел отрастить себе длиннее.

– Скоро и другие поймут это. И что тогда? Станем спускать друг друга на поясах?

Он замолчал, ожидая, что ответит наш вожак, а я перестал дышать, чтобы ничего не пропустить. Как жаль, что я не подошел еще ближе! Те, у колодца, так громко нюхают...

– Думаю, нам не хватит поясов. Да и не каждого они выдержат.

А если пояс выдержит Старшего, то его не удержим мы.

– Значит, до воды не добраться? – еще тише спросил Медведь, и я едва услышал его.

– Здесь должен быть насос. Но вот работает он или нет, не знаю. Надо проверить.

– Проверь, – попросил Медведь.

Оказывается, и Медведи умеют просить. Сказали бы раньше, не поверил бы.

– Проверю, – отозвался наставник. – Когда взойдет луна. Я не так хорошо вижу в темноте. Все-таки у меня не кошачье зрение.

Кажется, он улыбнулся, и мои губы тоже расползлись в улыбке.

– А я вижу только днем. – Медведь шевельнул плечами. – Ночью по горам не ходят, – добавил он. – Даже когда там холодно и светло от снега. Опасно ходить. Можно принять тень за трещину. Или трещину перепутать с тенью.

– Я тоже бывал в горах. Правда, летом и днем. А ночью мы сидели у костра, пели и пили. Красиво там, в горах, но мы тогда так и не добрались до вершины. Мой друг сорвался, сломал ногу – пришлось вернуться. Давно это было, еще до... – Наставник почему-то замолчал, зевнул и уже совсем другим голосом сказал: – Я немного посплю, если ты не против.

– Спи, – тут же отозвался Медведь. И его шепот услышали все. – Я присмотрю, чтобы тебе не мешали.

Не думаю, что кто-то захочет помешать наставнику, пока Старший Медведь стережет его сон.

Я тоже остался на месте. Подойду к наставнику потом, когда он выспится.