С другой стороны, Хмельницкий и его полковники явно недооценили военно-экономический потенциал Речи Посполитой, а также не учли способность польского короля извлекать правильные выводы из собственных ошибок. В самом деле, предыдущие победы казаков, хотя и имели судьбоносное значение для всего края, однако были одержаны исключительно ввиду явного численного преимущеста восставших и не над самыми талантливыми польскими полководцами. Сражения при Желтых Водах, Корсуне и Пилявцах были выиграны при поддержке татар и введением противника в заблуждение. Но уже при Махновке и Староконстантинове, где казакам пришлось столкнуться с князем Вишневецким, многократное численное преимущество не помогло: князь, хотя и не одержал победы, но и не был побежден. Осада Збаража ясно показала, что при талантливых полководцах поляки умеют сражаться и стоят насмерть до последнего человека, а в битве при Зборове даже при более чем двукратном численном превосходстве, казакам не удалось одержать убедительной победы над регулярным королевским войском. Фактически за все три предыдущих года Хмельницому ни разу не противостоял равный по численности противник и, тем не менее, победы давались с огромным трудом. Что же будет, когда Войско Запорожское столкнется со всей военной мощью Речи Посполитой? Этот вопрос гетман все чаще задавал себе, но вера в непобедимую мощь своего страшного для врагов союзника — татар, укрепляла его в мысли, что и в новых битвах военная удача будет на стороне казаков.
В то же время среди польской шляхты зрело твердое убеждение в необходимости уничтожения казачества, как социального явления, представляющего реальную опасность для основ государственного строя Речи Посполитой. К концу 1650 года польское правительство ясно осознавало, что не имеет возможности настоящим образом влиять на поступки запорожского гетмана, который при поддержке крымского хана стремится к созданию на казацких территориях удельного княжества. Этого нельзя было допустить ни в коем случае, так как такое княжество в союзе с Турцией и Крымом, а также Московским государством и Ракочи создавало реальную угрозу безопасности Республики. Общийстрах объединяет даже злейших врагов, поэтому такое же мнение господствовало и среди польских магнатов, которые, отбросив мелкие распри, готовы были объединиться для уничтожения казачества. В ставке запорожского гетмана об этих настроениях шляхты знали, однако легкомысленно рассчитывали, что посполитое рушение королю не удастся созвать, как это случалось и в прошлые годы, когда на призыв Яна Казимира откликались лишь немногие вельможи со своими надворными командами.
Третьей серьезной ошибкой Хмельницкого явилось неверное определение сроков начала военной кампании. В гетманской ставке бытовало мнение, что поляки будут готовык военным действиям не раньше апреля, поэтому мобилизация казацких полков намечалась на начало мая, когда к Чигирину должен был подойти и крымский хан со своим войском. Раньше этого времени татары выступить в поход не могли из-за отсутствия подножного корма для коней — степь покрывалась молодой травой не раньше конца апреля. Запорожский гетман рассчитывал, что к этому времени к реестровому войску присоединятся и те, кто не вошел в реестр, как это бывало в прошлые годы, особенно при осаде Збаража. Но Хмельницкий не учел, что его авторитет среди южнорусского населения после Зборовского мира значительно снизился. Многие из тех, кто остался вне реестра,не видели смысла отдавать свои жизни за благополучие реестровых казаков, тем более, что обычно гетман, оберегая свои элитные части, первыми бросал в бой и ставил насамые опасные участки именно тех, кто по его призыву присоединялся к запорожцам и реестровикам и фактически представлял собой пушечное мясо.
В противоположность Хмельницкому, польское правительство в этот раз к военным действиям готовилось основательно. В дополнение к имевшемуся в распоряжении королякварцяному войску был произведен наем пятидесяти тысяч наемных солдат. Готовился и созыв посполитого рушения, но этот вопрос решили отложить до весны. Еще в октябре Ян Казимир сообщил папскому представителю Д. Торресу о планах зимнего наступления на казацкие территории. Как ни странно, но польский король до сих пор не понимал всей серьезности ситуации, сложившейся на территории Украины, и надеялся после ожидаемого подавления «мятежников» начать войну с Турцией за венецианские деньги уже в союзе с казаками. Многие его советники предлагали начать военные действия прямо зимой, чтобы не дать возможности Хмельницкому использовать весенний разлив рек в целях обороны.
Однако, к этому времени закончить набор наемников не было возможности и Ян Казимир ограничился тем, что в начале февраля отдал приказ польному гетману коронному Марциану (Мартыну) Калиновскому выступить с имевшимися в его распоряжением войсками в Каменец для прикрытия линии разграничения с целью предотвращения внезапного наступления Хмельницкого.
Но незадолго до этого, еще в январе, король решил воздействовать на запорожского гетмана через митрополита Косова, рассчитывая, что может быть тот сумеет убедить Хмельницкого придерживаться условий Зборовского мира, а спорные вопросы отложить для урегулирования в последующем. С этой целью в Киев к митрополиту был направлен полковник Маховский, вручивший ему королевское послание. Сам Косов не был сторонником военных действий, сложившееся положение дел его вполне устраивало. Пусть он не был допущен для заседания в сенате, но зато на территории трех воеводств не было никаких препятствий для распространения греческой веры и исповедания православия. Уния формально ликвидирована не была, но фактически католические священники на казацкие территории не допускались. Православным священникам никто не препятствовал в отправлении религиозных обрядов. Что касается вопросов землевладения и возврата крестьян к своим господам, то церковь не видела в этом ничего предосудительного, при условии, что холопы не будут лично зависимы от панов. Поэтому митрополит переправил послание короля к гетману, не сопроводив его своим комментарием.
Но послание Яна Казимира большей частью было посвящено именно проблеме возвращения землевладельцев в свои владения. Король настаивал на выполнении в этой части статей Зборовского трактата, требуя от гетмана, чтобы помещикам не чинилось препятствий в пользовании земельными угодьями, а их бывшие холопы возвращались им, если понадобится, то и с применением силы. Заканчивая послание, Ян Казимир подчеркнул, что в случае невыполнения условий мирного договора, он вынужден будет пройтись по Украйне «огнем и мечом» и стереть ее с лица земли.
Прочитав его несколько раз в полном одиночестве, Хмельницкий скомкал письмо короля и долго сидел в глубоком молчании, подперев кулаком подбородок. У него не оставалось сомнения, что Ян Казимир намерен реально осуществить свои угрозы и настроен весьма решительно. Чисто по-человечески гетман понимал, что король не может поступить иначе, также, как и он сам не имеет возможности выполнить королевское требование.
— Пусть Бог будет нам судьей, — наконец сказал он, поднимаясь из-за стола и осеняя себя крестом, — вверяю судьбу Украйны и Войска Запорожского в руки Всевышнего, а там пусть свершится, что должно!
Глава вторая. Рубикон перейден
Линия разграничения между казацкой территорией и остальной Речью Посполитой формально проходила по Случу, однако фактически земли между Збручем, Случем и Днестром от Бара до Брацлава и Ямполя поляки считали своими. В свою очередь, казаки тоже считали эту территорию своей, размещая здесь в крупных населенных пунктах гарнизоны, которые поляки пытались прогнать. Между казацкими и польскими дипломатами не утихали споры за эти населенные пункты. Предложенную Варшавой «Зборовскую линию» Брацлав-Ямполь не признал ни Хмельницкий, ни казацкая старшина, которая и дальше расценивала эти города как свои. Зато линия у крепости Бар признавалась границей состороны казаков. Именно на основе этих противоречий и происходили пограничные конфликты на протяжении всего 1650 года. В ноябре солдаты брацлавского воеводы Станислава Лянцкоронского пытались занять Мурафу и Красное, которые казаки считали своими. Конфликт продолжения не имел, но напряженность в приграничной зоне сохранялась и достаточно было нового, пусть и небольшого, вооруженного столкновения, чтобы стороны перешли к активным военным действиям…
