— Вот что, Иван, — задумчиво сказал гетман генеральному писарю в один из дней в конце января 1650 года, — нам надо искать союзников. Уже сейчас понятно, что Зборовский трактат ляхи выполнять не намерены. Но и войну этой весной они начинать не станут, сил маловато. Да и с нашей стороны, надо прямо сказать, выполнить условия мира неполучится. Думаю, все же, около года или немного больше у нас в запасе есть и это время следует использовать с толком. Прежде всего, надо вновь склонить к союзу с нами Ислам Гирея.
— Но захочет ли хан нарушить договор с ляхами, — в голосе Выговского явно прозвучало сомнение, — ведь он сам был инициатором этого мира? Ляхи выплатили ему сто тысяч флоринов и у них с ханом заключен договор о военном союзе.
— Так то оно так, — согласился Хмельницкий, — но ляхи не особенно торопятся выплатить ему оставшиеся двести тысяч флоринов. И вряд ли выплатят вообще, казна у короля пустая. А что касается военного союза, то это пустая формальность. Когда это татары выполняли подобные договоренности? Готовь послание Ислам Гирею, пиши про лядские неправды, что нарушают договор, что обманули его и предложи совместно ударить на них. Вся добыча, которую удастся захватить — его. И вот что еще, пошли гонца в Киев к Волочаю, пусть немедленно едет сюда.
Антон Никитич Жданович по прозвищу Волочай, был одним из тех сподвижников гетмана, с которыми он в декабре 1647 года сбежал на Запорожье. Вскоре после подкорсунской битвы Хмельницкий назначил его сотником Чигиринського полка, в котором сам являлся полковником. После гибели Михаила Кречовского под Лоевом Антон Жданович возглавил Киевский полк, насчитывавший 1792 казака. Выходец из мелкопоместной литовской шляхты, он в совершенстве владел не только польськой и литовской разговорной речью,но также знал татарский и турецкий язик. Когда после победы под Пилявцами в Чигирин прибыл Осман-ага, посланник великого везиря Турции Мелек-Ахмет-паши, регента при малолетнем султане, Жданович по поручению гетмана участвовал в переговорах с ним. В результате состоялись предварительные договоренности, согласно которым казаки получили право беспрепятственного плавания по Черному морю и Архипелагу с правом беспошлинной торговли на сто лет. В свою очередь они обязались не нападать на турецкие города, а в случае нападения поляков на казацкую территорию, Порта должна была оказать им военную помощь. Хотя эти договоренности были приняты еще в конце 1649 года, до настоящего времени они ратифицированы Турцией не были, в связи с чем Хмельницкий и должен был направить посольство в Стамбул.
— Ты, Антон, начинал эти переговоры, — сказал гетман прибывшему в Чигирин киевскому полковнику, — тебе надлежит и участвовать в церемонии утверждении договора турецкой стороной. Но это только одна часть твоей миссии, так сказать, официальная, главное в другом…
Он внимательно посмотрел в лицо полковника и встретившись с твердым взглядом его небесно-голубых глаз, продолжал:
— Известно мне, что ты накоротке с Осман-агой. Так вот надо использовать его влияние на везиря, чтобы обязать крымского хана оказать нам помощь. После Зборова Ислам Гирей не сказать, что вступил в явный союз с ляхами, но скорее придерживается нейтралитета. А без татар нам никуда, не мне тебе об этом рассказывать.
Жданович понимающе кивнул:
— Приложу все силы, ясновельможный гетман.
— И еще одно, пожалуй, наиболее трудное. Не нравится мне последнее время Лупул, ой не нравится. Еще год назад обещал отдать дочку за Тимоша, а теперь пошел на попятную. Наши люди из Варшавы сообщают, что Калиновский, освободясь из плена, хочет на ней сына женить. А Лупул и обрадовался, как же, — породниться с коронным обозным великая честь для молдавского господаря. И против Войска интриги плетет… Словом, надо постараться убедить везиря заменить его. Самая для нас желательная кандидатура — Моисей Могила.
Полковник тряхнул русой чупрыной:
— Не беспокойся, батько. Можешь на меня положиться. Сделаю все возможное.
— Знаю, Волочай, — обнял его гетман-, поезжай с Богом. Ну, а пока ты там дипломатию разводить будешь, мы со своей стороны тоже прижмем этого двоедушного господаря.
Василий Лупул стал господарем Молдавии в 1634 году и был известен своей просветительской деятельностью, а также интригами против свого соседа валашского господаря Матвея Бассараба. Но как полководец, Лупул мало что значил, потому, потерпев несколько поражений от Басараба, в 1649 году прислал посольство к запорожскому гетману, намереваясь склонить его к заключению военного союза. Хмельницкий, узнав, что у Василия есть младшая дочь Роксанда (Домна Александра), предложил выдать ее замуж за Тимоша. Старшая — Мария уже давно была замужем за великим литовським князем Янушем Радзивиллом. Сам Богдан знатностью рода похвастать не мог и, хотя причислял себя к шляхте герба «Абданк», но какими-либо документальними данными это родство подтверждено не было. Разные слухи ходили и о его отце, поговаривали, что в свое время он был банитован и лишен шляхетского достоинства. Как бы то ни было, но женитьба Тимоша на дочери молдавського господаря сразу ставила сына запорожского гетмана в положение принца. А именно ему Хмельницкий был намерен со временем передать гетманскую булаву. Союз с Лупулом был важен еще и потому, что через Молдавию проходили основные торговые пути из Адриатики и Турции на Украйну и в Москву. Конечно, гетман понимал, что взамен придется оказывать молдавському господарю военную помощь, но выделить в этих целях казацкий корпус численностью 20–30 тысяч человек, для него не составляло особого труда. Лупул, со своей стороны, в первую очередь рассчитывал именно на военный союз с Войском Запорожским, однако перспектива породниться с худородным Тимофеем его особенно не привлекала. Поэтому он, не возражая в принципе против этого брака, предлагал окончательно решить вопрос о свадьбе позднее, ссылаясь на малолетство дочери Роксанды. Хмельницкий был согласен подождать, но, когда узнал, что за его спиной Лупул ведет переговоры с Калиновским, намереваясь выдать Роксанду за его сына, пришел в ярость и решил наказать коварного господаря, предварительно заручившись поддержкой хана и султана.
Между тем и в Москве после доклада Неронова о результатах встречи с Хмельницким Боярская Дума пришла к выводу о том, что безучастно наблюдать за событиями в Малоросии дальше нельзя. Если оставить запорожского гетмана один на один с Речью Посполитой, то велика была вероятность, что он может вступить в союз с Портой и вместе с крымским ханом станет угрожать московским украйнам. Однако и принять Войско Запорожское под свою руку царь Алексей Михайлович тоже не мог, так как причин и даже поводов для денонсации Поляновского договора не имелось. Но кто ищет, тот всегда найдет и вот в качестве повода для создания напряженности между Москвой и Речью Посполитой было предложено использовать совершенно незначительные факты, в частности, трактовку в книгах некоторых польських писателей события Смутного времени не в пользу династии Романовых и неправильное написание князем Вишневецким и другими польськими магнатами царского титула в официальной переписке.
В январе 1650 года в Варшаву было направлено посольство в составе боярина Григория Пушкина, окольничьего Степана Пушкина и дьяка Гаврилы Леонтьева, которые по пути заехали в Чигирин и были приняты запорожским гетманом с большим почетом.
— Конечно, — признавался Хмельницкому уже несколько захмелевший боярин, — того мало для расторжения вечного докончанья, однако пусть ляхи знают, что терпение его величества не беспредельно.
Гетман, довольный, что наконец-то Москва от слов перешла к делу, обещал помочь через своих людей в Варшаве раздобыть те самые книги, в которых очернялась история отношений между Московским государством и Речью Посполитой.
По прибытию в польскую столицу московское посольство было принято в сенате, где послы русского царя стали требовать наказания тем, кто в польских официальных документах неправильно писал титул московского государя, а также сожжения книг, в которых с неуважением отзывались о царе и московском народе. Послы ссылались на конкретные факты искажения исторических сведений в изданных уже при Яне Казимире трудах историков и напоминали, что Москва строго выполняла все условия Поляновского мирного договора. В качестве сатисфакции за нанесенное московскому государю и всем московским людям бесчестие, послы требовали возврата исконно русских городов, отошедших к Польше по вечному докончанию, казни Иеремии Вишневецкого, писавшего неправильно титул московского царя, а также выплаты 500 000 злотых в качестве компенсацииза моральный вред. В случае невыполнения этих требований послы грозили расторжением Поляновского мирного договора и оказанием помощи Запорожскому Войску, если оно будет воевать с Короной.
