Великий князь нахмурился, а военный министр с любопытством посмотрел на меня. Видя, что Государь колеблется, я добавил:
– Ваше Величество, это очень важно, поверьте!
Тогда Государь легким кивком отпустил своих собеседников и, обернувшись в мою сторону, с тревогой в лице спросил:
– Что-то случилось с цесаревичем?
Я тут же поспешил его успокоить, сказав, что цесаревич жив и здоров, и что он всего лишь желает сделать своему августейшему отцу срочное сообщение государственной важности.
В сопровождении адъютанта и двух казаков мы быстрым шагом направились к палатке, в которой находился узел связи. Караульные кубанцы и «пятнистые» лихо отдали нам честь. В палатке, у радиостанции (железной коробке, на которой мигали какие-то светящиеся разноцветные точки), на стуле сидел старший связист, офицер с погонами подпоручика. Увидев меня и Государя, он вскочил и четко доложил:
– Ваше Величество, на связи крейсер «Москва», в данный момент находящийся в Пирее. У аппарата цесаревич Александр Александрович лично. Докладывает дежурный по узлу связи лейтенант Овсянкин.
Государь кивнул, и подпоручик-лейтенант повернул на радиостанции какую-то ручку, потом взял в руку штуку, которую потомки называют «микрофон», связанную с самой радиостанцией длинным витым шнуром, и поднес ее к лицу.
– «Москва», я, Плоешти, Государь на связи.
Откуда-то из рации раздался хорошо знакомый мне, взволнованный бас цесаревича:
– ПапА, как ты меня слышишь?
Дежурный протянул Государю микрофон, и вполголоса сказал: «Говорите сюда, Ваше Величество», – после чего скромно отступил в сторону. Встревоженный самодержец взял микрофон и громко произнес в него:
– Саша, ради всего святого, скажи, наконец, что там у вас стряслось? Все ли у вас живы и здоровы?
В ответ он услышал:
– Дорогой ПапА, мы с Божьей помощью, все живы, здоровы и невредимы, но сегодня произошло нечто невероятное. Впрочем, я расскажу все по порядку. Итак, мы были в гостях у нашей кузины Ольги Константиновны и короля Георга, когда нам сообщили, что к Пирею движется британская эскадра в составе шести броненосцев и нескольких кораблей меньших размеров. Я со своими спутниками быстро вернулся на «Москву», предполагая, что эти подданные королевы Виктории приближаются к Пирею с недобрыми намерениями. Дело в том, что сразу, как только мы вошли на внешний рейд Пирея, порт немедленно покинул британский корвет-стационер. Я предполагал, что он ушел навстречу британской эскадре, которая, как писали газеты, вышла с Мальты в сторону Проливов. Мы посчитали, что британский адмирал захочет спровоцировать вооруженное столкновение с крейсером «Москва» или с корветом «Аскольд», находящимся в Пирее в качестве стационера. Так и случилось. Подошедшая к Пирею эскадра предъявила ультиматум, который звучал примерно так: «Сдавайтесь или будете уничтожены!»
Государь был ошарашен.
– Что я слышу, Сашка?! Эти британские мерзавцы осмелились напасть на корабли под андреевским флагом? Без объявления войны?! – Недоумение переросло в настоящий царский гнев. – Какая неслыханная подлость и наглость!
– Да, ПапА, именно так и произошло, – продолжил свой рассказ цесаревич. – Этих бешеных британцев не остановил даже вымпел на мачте «Москвы», показывающий, что на корабле находится наследник Российского престола. Они флажным сигналом сходу потребовали, чтобы мы спустили флаги и сдались. Естественно, что и командир «Москвы», капитан 1-го ранга Остапенко, и командир «Аскольда», капитан 2-го ранга Тыртов, наотрез отказались выполнить требование наглецов. А когда «Аскольд» вышел из бухты Пирея, намереваясь присоединиться к «Москве» на внешнем рейде, англичане открыли по нему огонь.
– Это возмутительно! – воскликнул Государь, от волнения чуть не оборвав шнур, который связывал микрофон с радиостанцией. – Неужели британцы считают нас чем-то вроде китайцев, которых можно безнаказанно унижать и убивать?!
– Но сегодня им это не удалось, – в голосе цесаревича зазвучали радостные и гордые нотки, – крейсер «Москва» в одиночку расправился со всей британской эскадрой за каких-то десять минут. Шесть мощнейших британских броненосцев на глазах у многих тысяч жителей Пирея пошли ко дну у входа в гавань. При попытке бегства с места сражения расстреляны две канонерские лодки, фрегат и корвет. Два военных транспорта с войсками и артиллерией захвачены. С нашей стороны потери минимальные: на «Аскольде» повреждена верхняя палуба, убито два матроса, раненые шесть матросов и один офицер. Все они размещены в лазарете «Москвы». Военный доктор, капитан-лейтенант Васильев, заверил меня, что их жизнь и здоровье вне опасности. Сегодня вечером двух раненых, которым требуется хирургическая операция, на вертолете отправят в Константинополь. На «Москве» повреждений и потерь в людях нет. Если, конечно, не считать надорванных от хохота животов. Неприятель же потерял, по самым приблизительным подсчетам, более пяти тысяч человек убитыми и утонувшими, и еще примерно столько же сумели добраться до берега, где и были интернированы греческими властями.
– Так им и надо! – воскликнул Государь. – Думаю, что после этой истории спеси у них резко поубавится. Я немедленно прикажу наградить всех участников этого сражения. Саша, будь добр, приготовь наградные листы. И не стесняйся. Командирам «Москвы» и «Аскольда» – по Георгию 4-й степени, офицерам артиллерийских расчетов «Москвы», что топили британцев – всем по Владимиру 4-й степени с мечами. Прочим господам офицерам – «клюкву», всем нижним чинам кораблей – солдатские «Георгии». Капитану 2-го ранга Павлу Тыртову, кроме того, за верность долгу и мужество – следующий чин и золотое оружие за храбрость.
– Слушаюсь, Ваше Величество! – цесаревич снова перешел на официальный тон. – Я немедленно отправлю вам описание произошедшего сражения, подкрепив его фотографиями, сделанными нашими гостями из будущего. Они запечатлели все – появление британской эскадры, ее наглые требования, первый выстрел и полный разгром британцев.
– Жду с нетерпением, – ответил Государь. – Сашка, когда ты вернешься?
Немного помолчав, цесаревич ответил:
– Сначала я закончу кое-какие дела в Афинах. Ведь, Ваше Величество, железо надо ковать пока горячо. Надо закончить переговоры с королем и королевой, тем более что из-за произошедшего в территориальных водах Греции наглого нападения английского флота на корабли под андреевским флагом Греция считает себя оскорбленной, и может потребовать от Британии компенсации. Так что мы пробудем здесь до завтра, может, до послезавтра. Сегодня делами заняться уже, наверное, не удастся: в Афинах торжества, греки гуляют так, будто это их флот разгромил англичан. Да, ПапА, еще одна новость – наши друзья выудили из воды нашего зятя, Альфреда, герцога Эдинбургского. Слава Богу, он жив, и даже не ранен. Вид, правда, у него был весьма жалкий. Когда его на вертолете доставили на борт «Москвы», сын королевы Виктории напоминал мокрую курицу, а точнее, мокрого павлина. Он мне наговорил много интересных глупостей, но об этом потом. После Афин, если будет на то Ваше соизволение, я собираюсь посетить Константинополь. Посмотреть на Второй Рим, поговорить с людьми.
Государь кивнул.
– Хорошо, Сашка, конечно, поезжай. Но помни, что я жду тебя с нетерпением. До свиданья.
– До свиданья, ПапА, – ответил цесаревич, и рация замолчала.
На этом их беседа закончилась. Мы вышли из палатки. По дороге к своей резиденции Государь был молчалив и задумчив. Должно быть, он прикидывал, чем может закончиться сегодняшняя победа при Саламине. Ведь вполне вероятно, что, узнав о гибели своей эскадры, Британия объявит войну России.
– Да и черт с ними! – Воскликнул Государь, словно догадавшись, о чем я думаю. – Все равно этот гнойник в отношениях с Великобританией пришлось бы рано или поздно вскрывать. Наши потомки доказали нам сегодня две вещи. Во-первых, они не оставили безнаказанной наглую попытку унизить наш флаг, а во-вторых, показали, что даже целая эскадра броненосцев не может устоять и перед одним из боевых кораблей из будущего. Перед одним! А сколько их у них в эскадре?! Николай Павлович, – обратился он ко мне, – с сегодняшнего дня вы – канцлер Империи. Указ о вашем назначении вы получите к ужину. Ну а пока попросите нашу дорогую Нину Викторовну заглянуть ко мне на чай и подготовьте ноту протеста по поводу наглых, я бы даже сказал пиратских действий англичан. И распорядитесь, чтобы товарищ министра иностранных дел Николай Карлович Гирс в Санкт-Петербурге как можно быстрее вручил эту ноту британскому послу в России. Посмотрим, как они на это отреагируют!
