Таким образом нашим путешественникам удалось пробиться вперед и освободиться от своих преследователей. Гель пришпорил свою лошадь, и все трое бросились вперед быстрою рысью.

– Преследуйте его! – крикнула молодая девушка в бессильной ярости, но слуги ее, разбитые и раненые, и не думали даже исполнять ее приказания.

– Однако какое глупое положение для такой молодой девушки! – сказал Гель, понукая свою лошадь.

– Это – не женщина, а дьявол, – произнес Боттль сквозь зубы, и в голосе его послышалось что‑то похожее на одобрение.

– Чем объяснить ту странность, что она не знает в лицо сэра Валентина, которого преследует так горячо? – спросил Гель, обращаясь к Антонию.

– Она по большей части жила всегда в Лондоне у своей родственницы, а сэр Валентин, как вы знаете, редко вообще жил в Англии.

– Хорошо, что, по крайней мере, Барнет знает его лучше в лицо, иначе он не так легко принял бы меня за него, – заметил Гель.

– Можете быть уверены, что Барнет знает наперечет всех папистов Англии, – отозвался Боттль, – он даже гордится этим, недаром он изъездил вдоль и поперек не только Англию, но и Францию, исполняя поручения своего начальства.

– Расскажи‑ка мне еще что‑нибудь про эту девушку, – сказал Гель, подъезжая ближе к Антонию – правда ли, что она – сестра того дворянина, с которым дрался сэр Валентин?

– Да, его единственная сестра и его единственная родственница. Теперь она является его наследницей и будет, вероятно, управлять сама его имениями, так как она уже достигла совершеннолетия.

– Однако она, вероятно, очень любила своего брата, если прямо с его похорон отправилась мстить сэру Валентину?

– Не думаю, чтобы они особенно любили друг друга; они никогда не ладили между собою и не могли жить не только в одном доме, но даже в одной стране: оба они вспыльчивы и страшно заносчивы, ведь именно благодаря этим качествам брат ее и имел это несчастное столкновение с моим господином. Я еще удивляюсь тому, что при его характере ему удалось до сих пор избежать подобного конца. Говорят, у него было множество дуэлей, не здесь, так как тут все его знают и остерегались затрагивать его, а во Франции, где он долго жил; по всей вероятности, там‑то он и познакомился впервые с сэром Валентином.

– А между тем, вероятно, сестра все же любила его. Вряд ли иначе она жаждала бы так мщения за смерть брата.

– Мне кажется, что в этой женщине кипит горячая кровь, и она готова собственными руками сделать то, что обыкновенно поручают другим, или что вообще не стали бы делать другие. Я уверен, что в ней говорит только фамильная гордость; она считает, что позор, нанесенный ее брату, относится также к ней, так как она одной крови с ним. Эти брат с сестрой всегда были более чувствительны к оскорблениям, которые им наносил кто‑нибудь третий, чем к тем оскорблениям, которые они наносили друг другу. Я, конечно, не желаю чернить кого‑либо за глаза, но что касается характера и темперамента этой женщины, то, право же, я согласен с тем, что это – не женщина, а дьявол.

– Может быть, – ответил Гель, – но что касается ее наружности и ее голоса, она походит на ангела, с этим, я уверен, никто не будет спорить. Мне ужасно неприятно было, что нам пришлось оставить ее в таком ужасном положении среди дороги с ее израненными и трусливыми слугами.

– Но, по крайней мере, эта толпа на время загородит дорогу и задержит немного Роджера Барнета, – заметил Боттль.

– Да, по всей вероятности, он уже успел теперь доскакать до нее, – ответил Мерриот. – Мне бы очень хотелось посмотреть, что произойдет между ними.

Сказав это, Гель замолк и задумчиво ехал впереди, сопровождаемый своими тоже молчаливыми спутниками.

Между тем Барнет и его люди действительно подъехали к тому месту, где находилась Анна Хезльхёрст, и между ними произошла сцена, поведшая к самому странному результату.

Слуги Анны, все, за исключением двух, юноши, защищавшего ее своим телом, и человека, державшего фонарь, были ранены и не могли уже больше сражаться или преследовать неприятеля. Положение ее было действительно невеселое, она положительно не могла прийти в себя от ярости, что враг ускользнул из ее рук, но в то же врезая была бессильна преследовать его дальше, так как ей приходилось теперь позаботиться о том, чтобы как‑нибудь устроить своих слуг, из которых многие почти не могли двигаться. Как раз в эту‑то минуту и подоспел ей на помощь Барнет со своими людьми.

Анна сидела на своей лошади; около нее стоял ее верный слуга, защищавший ее своим телом, кругом лежали или сидели раненые – вот картина, которая представилась вдруг удивленным глазам Барнета, когда он подскакал к месту, где произошло побоище. Быстро оглядевшись кругом и удостоверившись, что ни сэра Валентина, ни двух спутников его нет среди остановившихся на дороге людей, и подивившись слегка тому, что делает ночью среди большой дороги эта женщина, окруженная такой странной свитой, Барнет, остановив на минуту свою лошадь, сейчас же приступил к интересовавшему его вопросу.

– Скажите, пожалуйста, сударыня, – обратился он к Анне, – не видели ли вы одного господина в сопровождении двух слуг, только что проехавшего по этой дороге, завернули ли они по направлению к Стивенеджу, или же повернули в другую сторону?

– Вы говорите про сэра Валентина Флитвуда? – быстро спросила Анна, сразу оживившись.

– Да, про него. Позвольте нам проехать и отвечайте скорее, куда он направился.

Роджер Барнет был человек среднего роста, крепкого, здорового сложения, с широким наглым лицом, с холодными серыми глазами и короткой черной бородой; говорил он всегда быстро и отрывисто.

– Да, сэр Валентин проехал по этой дороге. Посмотрите, как он поступил с моими людьми, когда я попробовала было остановить его. Но скажите мне, кто вы сами?

– Мы – королевские гонцы, – отрывисто ответил Барнет, который снизошел до этого ответа, так как ему пришла в голову счастливая мысль при виде свежих лошадей убитых и раненых слуг Анны.

– Вы тоже преследуете сэра Валентина?

– Да, мы должны арестовать его.

– Как арестовать? За то, что он убил моего брата? Но разве ее величество уже слышала об этом?

– Я должен арестовать его за государственную измену, и если это ваши лошади, то именем королевы…

Но Анна прервала его радостным возгласом.

– За государственную измену? Но ведь в таком случае как католика его ждет верная смерть, – воскликнула она и невольно подумала, что сама судьба – на ее стороне, так как за убийство брата вряд ли правосудие нашло бы возможным покарать его. В таком случае, чтобы отомстить ему за брата, ей стоило только приложить все усилия, чтобы гонцы королевы настигли его, и тогда она будет отомщена.

– Он поехал по направлению к Стивенеджу, – сказала она, – поезжайте скорее, и я поеду вместе с вами.

– Нет, сударыня, нас и без того много, но ваши лошади свежее моих, я возьму их и оставлю вам своих.

Он сошел с лошади и приказал своим людям сделать то же. Но потом, опустив нечаянно руку в карман, он вдруг воскликнул:

– Письма королевы, я должен доставить их вовремя, это значительно задержит меня. Сударыня, не знаете ли вы, где живут сэр Вильям Грашау и мистер Ричард Брюбай?

– Оба живут недалеко отсюда: первая дорога направо.

– В таком случае мне сейчас же надо будет ехать туда и предоставить сэра Валентина на время самому себе. Которая из этих лошадей лучшая? Пусть один из ваших слуг проводит меня до дома этих господ.

– Но зачем вам терять время, сударь? – заметила Анна. – Пусть кто‑нибудь из моих слуг доставит эти письма по назначению.

– Если письма поручаются мне, – гордо возразил Барнет, – то они передаются мною только в руки того, кому они назначены. Я свезу эти письма, а затем еще всегда успею захватить и изменника. С вашего позволения я возьму эту лошадь и эту, а также эту. Ну, живо слезайте с лошадей и переседлайте их.

– Но неужели вы не можете послать кого‑нибудь в погоню за Флитвудом, пока вы сами будете отвозить эти письма? – спросила Анна, не протестуя против захвата своих лошадей (до ее лошади еще никто не касался).