– Скажи, ты пришла предупредить меня только из благодарности? – спросил он.

Маргарет выпрямилась, опершись о стержень солнечных часов, и устремила на Саймона суровый взгляд.

– Какая‑то странная у тебя ненависть, – продолжал Саймон, недоуменно разведя руками. – Это действительно ненависть?

У Маргарет подкашивались колени.

– Да, ненависть, ненависть! – задыхаясь, выкрикнула она. – Ах, что я говорю? Это была благодарность! Я никогда не уступлю, никогда! – она отпрянула от него. – Не прикасайся ко мне! Я не могла допустить, чтобы он убил тебя, не могла, но и и… Мне плохо… – она покачнулась и упала бы, не подхвати ее Саймон на руки. Маргарет еще пыталась противиться этому, протестующе вскрикнула, но вдруг обмякла, и голова ее безжизненно откинулась назад.

Саймон быстро отнес Маргарет в замок на глазах у удивленных слуг, и поднялся по лестнице, ведущей в покои Маргарет. Здесь он увидел Жанну и Элен.

– Это только обморок, – сказал он, чтобы успокоить их. – Наверное, дает знать о себе рана.

– Уложи ее в постель, – распорядилась Жанна, взбивая подушки.

– Она прибежала в сад предупредить меня, что в кустах прячется кто‑то и хочет меня убить. Она невредима. Я тоже. Присмотрите за ней, мадемуазель.

Жанна мельком улыбнулась.

– Хорошо, милор’,– чинно ответила она и проводила уходящего Саймона лукаво заблестевшим взглядом.

Маргарет открыла глаза и глубоко вздохнула.

– Жанна? Скажи, он невредим? – озираясь вокруг, она попыталась встать.

Жанна мягко, но настойчиво уложила ее снова.

– Да, дорогая, он невредим. Это он принес тебя сюда.

Маргарет совсем обессилела, лежала притихшая, с закрытыми глазами. Потом она вдруг снова открыла глаза и грустно взглянула на Жанну.

– Я… сумасшедшая, – сказала она, и губы ее задрожали. – Мне и вправду все равно – живой он или… Ох, у меня кружится голова. Жаннета, я плачу, что со мной?

– Это любовь, – тихо ответила ей Жанна и нежно поцеловала ее.

Глава XVIIОтъезд Саймона. Графиня Маргарет и ее кузен

Джеффри появился перед Саймоном чем‑то очень взволнованный, а следом возник томный и невозмутимый Алан.

– Саймон, что я слышу? Это правда, что кто‑то пытался тебя убить? – с места в карьер начал Джеффри.

– Да, – какой‑то ублюдок, которого подкупил шевалье, – спокойно улыбнулся Саймон и взглянул на Алана. – Ты был прав, о мудрейший из мудрых!

– Разумеется, – безмятежно отозвался Алан. – Что собираешься делать?

– Еду в Байо.

– Я не о том. С несостоявшимся убийцей что будешь делать?

– Да, что? – поддержал Алана Джеффри.

– Ничего. Я не знаю, кто это был, и у меня нет никаких доказательств и улик. Пусть шевалье будет доволен уже тем, что я уезжаю.

Джеффри такой ответ не удовлетворил:

– Я бы его прихлопнул! – предложил он Саймону.

– Так далеко моя власть не простирается. Он стал бы отрицать обвинение, а хозяйка здесь теперь – леди Маргарет.

– Саймон, к чему тебе это великодушие? – воскликнул Джеффри. – Что случилось с тобой?

– Бог знает. Слишком уж шевалье ничтожный, по‑моему, чтобы мстить ему. Достаточно просто его не замечать. Но когда я уеду, ты все же будь осмотрителен, Джеффри.

– Мне совсем не хочется оставаться здесь за тебя. Оставь лучше Хантингдона, а меня возьми с собой.

– Хантингдон слишком молод. К тому же тебе здесь будет хорошо с твоей Жанной, а то она рассердится на меня, если я теперь разлучу вас.

– Ты и в самом деле здорово изменился, Саймон, – удивленно уставился на него Джеффри.

– Возможно, – пожал плечами Саймон.

* * *

Намного позднее в тот же день к Саймону пришел Гастон, уже восстановивший силы и пребывавший в приподнятом настроении. Саймон принял его с видимым безразличием, но Гастон сделал попытку поцеловать ему руку.

– Ах, милорд, славно у Вас получилось с этим Раулем. Об одном жалею – не я убил эту жабу!

Саймон улыбнулся:

– Ничего, Гастон, ты свое дело сделал, а Рауля за тебя убил я. Ты смелый человек. Что могу я для тебя сделать?

– Я думаю, сэр, если уж служить кому‑то, так это вам. Если хотите, я могу служить в вашей охране или пойти к вам в лучники. Стрелять из самострела я обучен.

Саймон решительно кивнул:

– Ладно. Раз я гожусь тебе в господа, то ты годишься служить у меня. И графине ты тоже предан.

– Я Гастон и служу тому, кому хочу и кто сам этого хочет, – ответил гигант. – Только мне кажется, недалек тот день, когда я смогу назвать вас и графиню своими господами, а не служить разным господам.

– Может быть, – прохладно ответил Саймон, берясь за перо, чтобы внести Гастона в список людей, находящихся у него на службе.

* * *

И день отъезда он пришел в беседку мадам Маргарет и застал ее там, полулежавшую на кушетке, бледную и подавленную. Увидев на Саймоне панцирь, она изменилась в лице, и губы ее дрогнули.

– Я пришел проститься с тобой, Марго, – тихо сказал он.

Она встала с кушетки:

– Вы… уезжаете в Байо?

– Да. Наконец‑то ты избавишься от меня.

– Вы… вы больше не вернетесь? – на ее глаза навернулись слёзы.

– Вернусь, если Богу будет угодно. Но если так случится, что я погибну в сражении, вспоминай обо мне, Марго, и знай: если я обижал тебя и причинял тебе вред, то не по своей воле. И помни еще, что я нежно любил тебя, – неожиданно он опустился на колено и поцеловал ее холодную руку. – И не мучай тут без меня Мэлвэллета, – сказал он, пряча улыбку. – Пожалей его, ему твой нрав не по плечу.

Маргарет слабо улыбнулась:

– Я покорилась.

– Да, – он встал с колена и задержал на ней взгляд. – Прощай, Марго.

– Прощай, – чуть слышно прошептала она.

Круто повернувшись, он пошел к двери.

Маргарет, не чувствуя под собой ног, шагнула вслед за ним, протягивая к нему руки.

– Ты еще вернешься сюда? – крикнула она и бросилась и нему в объятия.

– Вернусь, если останусь жив. Но тогда я поведу тебя под венец, – сказал он и склонился над ней, покрывая ее лицо долгими и страстными поцелуями.

Она не отворачивалась и не противилась, хотя ее губы оста вались безответными. Вдруг, словно опомнившись, он разжал свои объятия и скрылся за дверью. Маргарет опустилась возле стола на колени и зарыдала. Потом она затихла и так и оставалась на коленях, не замечая ничего кругом. Она и сама не знала, долго ли простояла так. Вдруг до нее донесся шум голосов и стук лошадиных копыт из‑за окна. Поднявшись с колен, Маргарет подошла к окну и встала на высокую скамейку под окном. Внизу Саймон, прощаясь, пожимал руку Джеффри. Потом к Саймону подошел лорд Фалк, и Саймон опустился на колени, благословляемый Фалком. И вот уже Саймон сидит на коне. Он движется в направлении подъемного моста в окружении своих людей, поворачивает голову и смотрит на ее окно и машет рукой. Кавалькада удаляется, и цокот лошадиных копыт становится все тише и тише и совсем стихает.

Неслышно вошла Жанна, подошла к Маргарет и обняла ее за талию. Так – вдвоем – они стояли молча, пока Маргарет слегка не отстранилась от Жанны.

– Жанна, – сказала Маргарет, – распорядись, чтобы ко мне пришли кузен и его отец.

Голос Маргарет звучал довольно спокойно и твердо.

– Сейчас, дорогая. Что ты собираешься делать? – спросила Жанна.

– Пусть они придут сюда, – негромко, но настоятельно повторила Маргарет.

Графиня встретила шевалье и своего дядюшку, сидя за столом в кресле с высокой спинкой. Лицо Маргарет казалось надменным.

Господин де Галледемэн поклонился ей:

– Вы желали видеть нас, мадам?

– Да, дядюшка. Я хочу, чтобы вы услышали то, что я скажу сейчас вашему сыну.

Господин де Галледемэн вопросительно взглянул на шевалье.