- Вот так, мой хороший, - прошептал альфа, вводя в анус сразу два пальца. – Вот так, - повторил он и поцеловал основание шеи.

Нат изогнулся, оттопыривая попку и требуя каждым движением большего, нежели ласка пальцами. Его тело само знало, что способно потушить лихорадочный огонь и требовало этого все настойчивей. Альфа провел языком вдоль всего позвоночника, прикусил поясницу, царапая зубами нежную кожу, раздвинул две белые половинки и с наслаждением погрузил язык в мокрую щель. Запах этого омеги лишал разума, оставлял только оголенные инстинкты: брать, подчинять, присваивать. Но сердце топила бескрайняя нежность, заставляя осторожничать. Альфа с урчанием вылизывал, сочащуюся смазкой дырочку, пока юный омежка сходил с ума, извивался и прикусывал тонкие кисти рук, чтобы не орать на всю квартиру. Натаниэль настолько потерялся в ощущениях, запутался в волокне реальности, что не заметил, когда в его тело впервые ворвался крупный член альфы, дарящий такое необходимое наслаждение. Омега застонал, прижимаясь к паху альфы еще плотнее, выгибаясь на грани возможностей позвоночника. Наполненность и легкая боль возносили в фантастические миры, утягивали в сказку, а когда альфа в нем начал размеренно и неторопливо двигаться, Нат подумал, что умрет от удовольствия, от осознания, что принадлежишь своему самцу. Оргазм оглушил, смел сознание, отправляя в небытие сильнейшим нокаутом.

Утро настигло омегу поздно. Нат лениво приоткрыл один глаз, осмотрел комнату. Узнал, что проснулся в своей кровати, а должен был провести ночь у дяди. По коже пробежали колющиеся мурашки и юноша распахнул глаза, отгоняя остатки сладкого сна. Почему сладкого? Натаниэль не знал, просто тело было наполнено такой легкостью и сладостью, что юноша решил, будто видел самый сахарный сон на свете. Комната, действительно, принадлежала ему, вот, и вещи валялись на стуле в полном беспорядке. Нат сел, понимая, что что-то все-таки не так. И первое, что выбивалось из привычного утра, так это необычная влажность между ягодицами и ощутимый дискомфорт там же. Юноша закусил губу и застонал, вспоминая, что же вчера произошло… У него началась течка, он испугался и сбежал из дядиного дома. Сюда добрался без приключений, хотя его сотни раз могли изнасиловать. Ужасный в своей безрассудности поступок, ему следовало хотя бы позвонить брату. Но в своей комнате он оказался цел и невредим. Нат посмотрел на дверь. Он прекрасно помнил, как ставил это загромождение. Стул так и продолжал подпирать дверь, значит, с той стороны в его комнату никто не входил. Но каким образом приступы течки спали? Для этого у него должен был быть секс. И, судя по ощущениям, он у него был. С кем? Этого Натаниэль не знал. И запаха взявшего его альфы не знал, потому что до сих пор ничего не чувствовал из-за простуды. Юноша перевел взгляд голубых глаз на открытое окно и судорожно вздохнул. Вот это ситуация… Милый домашний мальчик, папенькин сынок, отличник и просто пример для подражания впервые отдался альфе, которого даже не знает… Добровольно отдался…. Юноша всхлипнул, выбрался из постели, оделся и вышел из комнаты, разобрав баррикаду. Ему следовало принять душ и выпить кофе.

- Что ты здесь делаешь? – на кухню вошел Даниэль, злой, как черт, потому что его мучило похмелье.

- Пью кофе, - отозвался Нат и проследил за прозрачными капельками, упавшими в чашку с темной жидкостью.

- Мне изменяет память или сегодняшнее утро ты должен встретить у дяди?

- Не изменяет, должен, - Натаниэль всхлипнул.

- Тогда какого хрена ты тут делаешь?! – заорал Дани, а омега разревелся.

Альфа растерялся. Его младший брат хоть и был замкнутым ребенком, взращенным с особой родительской заботой и вниманием, но никогда не позволял себе так откровенно реветь, для такой истерики должно было случиться что-то из ряда вон. Даниэль вздохнул, переборол себя и обнял Ната за вздрагивающие худые плечики. Такой хрупкий, и не скажешь, что ему уже восемнадцать лет.

- Эй, что случилось? – осторожно спросил альфа, когда юноша затих и только периодически всхлипывал.

- У меня вчера началась течка, - выдохнул Нат, пряча лицо на животе брата и вцепляясь руками в его футболку, сминая мягкую ткань.

Альфа выдохнул и тихо рассмеялся. Так вот, что так напугало его братишку. Рановато конечно, но это вполне естественно. Даниэль только открыл рот, чтобы сказать это глупому омеге, но Натаниэль снова завыл, вытирая слезы об его одежду.

- Да, что в этом такого?! – застонал альфа.

- Я, я, я…., - и снова взрыв воя.

- Стой, - Дани замер и стиснул зубы, - тебя изнасиловали?

- Не-е-ет! Я сам! – закричал омега.

- Что сам?!

- Сам позволил….

Альфа несколько раз моргнул, а потом сел на пол, утягивая на твердую поверхность и брата.

- Кому позволил?

- Я не знаю, - прошептал Натаниэль на ушко брату.

- Хорошо....

Даниэль глубоко вздохнул, оторвал от себя брата, положил ладони на плечи, не сильно тряхнул, а потом заглянул в бесстыжие глаза омеги, пытаясь разглядеть там хоть какие-нибудь признаки разума.

- Ты не знаешь того, перед кем раздвинул ноги?

- М-м-м, - Нат отрицательно помотал головой.

- А знаешь, как это называется?

В похмельной голове Даниэля информация укладывалась очень плохо, но сознание уже зафиксировало, что брат совершил опрометчивый поступок, который круто испортит ему жизнь.

- Как?

- Блядство, - припечатал альфа. - Вставай.

Даниэль рывком поднял омегу с пола и усадил обратно на стул, где тот сидел ранее.

- Дани, прости, - шепнул Нат, едва заметно шевеля губами. - Но этому сложно сопротивляться. Я спрятался в комнате, но он пришел, когда уже не было сил терпеть, и предложил помочь...

- Пришел?

- Угу.

- Ты был у себя в комнате?

- Да, я даже дверь запер.

- Хорошо. В квартире не было никого, кроме моих друзей, значит, виновника потери твоей невинности мы найдем по запаху! - азартно объявил Даниэль.

- Не-а. У меня насморк, - Нат наглядно шмыгнул носом, - я ничего не чую. И запах своего альфы тоже не учуял.

- Совсем кретин!? - заорал альфа, сходя с ума от злости. - Понимаешь, что натворил, недоумок?!

Вместо ответа Даниэль получил новый приступ истерики. Нат плакал, как никогда в жизни, захлебывался слезами, надрывно кашлял из-за невозможности нормально дышать, и дрожал, как осенний листок на сильном ветру. В альфе взыграло чувство жалости к этому ребенку. Он снова притянул младшего брата в объятия и успокаивал, пока место слез не заняла икота. Дани безумно хотел закрыть глаза, открыть их вновь и понять, что все это не больше, чем сон на пьяную голову. Он не хотел груза такой ответственности, но выходило, что решать проблему Ната предстоит именно ему, невозможно преподнести такой поступок омеги родителям, не опасаясь, что они прибьют нерадивого отпрыска в порыве гнева.