– Ром, ты чего здесь?

– Уснул.

– Да я вижу. Чего в кровати не спится?

– Я думал.

– Слушай, мыслитель. Это ты мне так свое недовольство выражаешь? И кому от этого хуже? Не хочешь спасть со мной с пьяным, я не настаиваю, но мог бы и на диван лечь.

Господи, я еще даже не проснулся. За что он меня опять отчитывает? Какое недовольство? Смотрю на него и ничего не понимаю. Стоит надо мной как Зевс-Громовержец.

– Артур, ты чего с утра вскинулся? Не выспался?

– За тебя беспокоюсь.

– Знаешь, обычно, когда беспокоятся, разговаривают на тон тише, – потягиваюсь и выбираюсь из кресла. Какое же оно не удобное.

– Хватит меня под себя прогибать!

– Да кто же тебя прогибает? Чего взбесился?

– Хватит меня одергивать. Тебе вечно не нравится, как я с тобой говорю. Ты меня постоянно поправляешь. То я тон повышаю, то я не те слова говорю. Достал уже. Не нравлюсь такой, какой есть, ищи другого.

– Артур, что случилось? Что с тобой?

– Со мной ничего, это с тобой что-то случилось.

Черт, как же это похоже на наш с ним разговор девятого декабря. Я не хочу ссориться.

– Артур, успокойся, пожалуйста, и скажи, в чем я не прав?

– Во всем. Ты становишься таким, каким был до аварии. Мне порой кажется, что лучше бы ты оставался слепым. Ты был внимательнее.

– Может, мне лучше вообще было погибнуть в той аварии?

– Я этого не говорил.

– Но, подумал.

– Ты опять меня передергиваешь! Ты этого даже не замечаешь. Ты достал меня.

Я не понял, что сейчас произошло. Только Артур довольно быстро собрал вещи, словно уже давно готовился и, хлопнув дверью, ушел в неизвестном направлении.

– Мяаа.

– Ну, что Ангел, нас, кажется, бросили. Пошли, дам тебе пожрать.

До обеда слоняюсь по квартире, не зная, куда себя деть. Что же, черт возьми, произошло утром? Куда он ушел? К друзьям? К любовнику? Ведь он явно готовился к этому. Он знал, где лежат самые необходимые вещи. Где сумка. Черт, он планировал этот скандал и этот уход?

Мне необходимо с кем-то поговорить. Только, с кем? У меня нет друзей, которые могли бы меня понять, посоветовать. И ведь не соврешь про девчонку. Был бы Артур девчонкой, можно предположить ПМС или беременность. С Арти это не прокатит. Черт, что же делать?

– Слава, привет, это Роман, – так, он его друг. Может, скажет, что происходит.

– Привет, Роман. Э, а что за Роман?

– Хм, Роман Викторович.

– Ой, блин, Роман Викторович, извините. Я Вас не узнал.

– Отлично, богатым буду. Слава, ты же с Артуром вроде как общаешься? Что с ним происходит?

– Это повлияет на мою трудовую деятельность в Ревьене?

– Ты со мной шутки шутить вздумал?

– Простите, но он не хочет, что бы я с Вами разговаривал.

– Он у тебя?

– Да. Только он просит Вам этого не говорить.

– Я понял. Значит, ты ничего мне не скажешь?

– Ну, если Вы не станете меня увольнять, то нет.

– Отлично. Ладно, извини.

Так, по крайней мере, я знаю, где он. Ну, чисто теоретически. В понедельник он в любом случае появится на работе. Там и поговорим, если раньше не вернется.

тро добрым не бывает. Особенно утро понедельника. Тем более, после двух дней скитания по квартире, бессонных ночей и взламывания собственного мозга на предмет наличия в нем здравого смысла. Вид у меня такой, словно я все выходные нещадно бухал и не закусывал. Вдобавок ко всему, я забыл, что такси надо заказывать, что его надо ждать, и оно стоит в пробках. Естественно, на работу прихожу уже в половине десятого. Сотрудники косятся, бегло здороваются и стараются раствориться.

– Доброе… утро, – да, Ирина меня такого красивого еще не видела. – Там к Вам Вердников Сергей…

– Там, это где?

– В кабинете.

– Охренеть, – захожу в кабинет и застываю.

Картина Репина «Приплыли». Мальчик-одуванчик Сереженька сидит на моем столе, нога на ногу. На ножках брючки в облипочку, на бледном тельце маечка едва соски прикрывающая. И мордашка блядская-блядская. Улыбается, кудряшки светленькие, ну чисто ангел во грехе.

– Да, а на фото ты посвежее был, – тянет одуванчик, окидывая меня высокомерным взглядом.

– Какого, простите, хрена, ты у меня на столе сидишь, да еще и в таком виде?

– Вид вполне нормальный, а сижу я тут, потому, что мой стол еще не принесли. Ты не озаботился что ли, Роман Викторович?

– Так, во-первых, – подхожу к парню и рывком за шкирку сдергиваю его со своего стола, – пошел вон отсюда. Во-вторых, какой еще стол? Ты в кадрах был? Тебе должность сказали? Нет? Так и сядь на стульчик в приемной.

– А ты чего это со мной таким тоном разговариваешь? Я тебя, между прочим, уже полчаса жду.

– Так, щенок. Рот закрыл и в приемную, у меня тут по записи все приходят. Сел и жди, пока вызову. Пошел отсюда!

Парень раскрасневшийся вылетает из кабинета. Еще чего не хватало.

– Ира. Это чудо в перхоти у тебя ждет или папочке звонить помчалось?

– Здесь, Роман Викторович.

– Отлично, пусть сидит. Я его вызову.

Так, надо бы разобраться. Звоню Эдику.

– Роман, ну, что, как там Сергей?

– Эдик, ты мне не того Сергея прислал. Где одуванчик?

– Извини, какой есть, других не народили. Ром, я понимаю, парень чуть нагловат иногда, но ты уж не серчай, он умница. И давно у тебя работать хотел.

– Я заметил, что давно. Ты ему там что понаобещал, место Генерального? А меня Вы куда собрались? Пристрелить и закопать в лесочке?

– Роман, я ему ничего не обещал. Говорил, слушаться. Ты пристрой его к себе поближе, ну, чтоб приглядывать. А я уж так и быть, тебе проектиком подсоблю.

– Ты мне два года обещал, Вердников, не забывай.

– Обещал, исполню. За Серегой следи.

Мда, вот это я попал. Своих проблем выше крыши, так еще и с одуванчиками-развратниками разбираться.

– Михаил, тут дело такое, надо бы одного парня пристроить. Возьмешь помощником?

– Это белобрысого что ли? Иди ты, Роман Викторович, в пень. Я к нему на пушечный выстрел не подойду. Блядь малолетняя. Ты где его откопал? Новая твоя пассия?

– Эм, Миш, это сын Вердникова.

– Ром, ты озверел трахать сыновей клиентов? Мне, конечно, пофиг, но Эдуард нас по миру пустит за такие дела.

– Я не понял, меня тут что, все за проститутку держат или только ты? С чего ты взял, что я его трахаю?

– Ну, с его поведения. Я там к Ирине с утра зашел, за документами по Олимпу, а тут это сидит. Хам малолетний, с порога меня грязью облил и довольный. Да и вид у него… не корпоративный.

– Вид да, меня тоже шокировал. Но, к вопросу первому. Надо будет его твоим помощником оформить. Вердников за него обещает нам два года полностью отдать. Извини, но такой шанс упускать нельзя. Да и отказываться поздно, он нас точно по миру пустит.

– Ром, а почему моим помощником? Возьми себе.

– У меня Ирина отличный помощник.

– Ну, а Ирину мне давай.

– Михаил, уволю нахрен.

– Не уволишь. Не страшно. Ты меня уже десять лет хочешь уволить и ни разу не уволил.

– Миш, выручай. Ну не могу я его себе взять.

– Ладно, только объясни ему, чтобы не мешал работать.

– Хорошо, я с ним поговорю. Спасибо, Миш.

– Да, ладно, чего ради фирмы не сделаешь.

– Вот сволочь.

– И я тебя люблю, – и ржет.

Я тоже смеюсь. Надо же, как вовремя одуванчик нарисовался, поднял настроение. Зову его к себе. Заходит. Недовольный, губки надул, бровки нахмурил. Ох, проблем я с этим одуванчиком не оберусь.

– Присаживайся.

– Ну?

– Не нукай. Не в песочнице. Ситуация такова. Работать будешь помощником Михаила Андреевича. К завтрашнему дню организуем тебе рабочее место. Стиль одежды строго корпоративный. Никаких маек, никаких узких брючек. Костюм, рубашка, галстук. Волосы уложены. На работе быть без пятнадцати девять. Обед и конец рабочего дня по распоряжению непосредственного начальника. Оклад и должностные обязанности обговоришь с Михаилом Андреевичем индивидуально. Сейчас пойдешь в кадры с документами. Оформите договор, подпишете все бумаги и на сегодня свободен. Вопросы есть?