– Возможно, это хитрость, – сказал Нобуру.

Такахара на минуту задумался:

– Кажется, сегодня все возможно. Но разведчики уверены, что передача настоящая.

– Разведка, – сказал Нобуру, – в последнее время часто ошибается. А Токио знает об этой передаче?

– Я лично принял решение не передавать эту информацию, пока вы сами не послушаете передачу.

– Мы должны быть уверены.

– Разведка считает…

– Мы должны быть абсолютно уверены. Мы не имеем права на еще одну ошибку. Мы уже заплатили слишком дорого за одну.

«Американцы», – думал Нобуру. Он не мог больше повторять это слово и не думать о лицах мертвецов, которые он видел во время ночного кошмарного сна. Боже, и что только американцы могут здесь делать? Они не очень-то любят русских. Но как это могло случиться?

Как?

«Все повторяется, – подумал Нобуру. – Мы ничему не учимся. Кажется, непонимание поступков американцев – это национальный японский вид спорта. Но как это могло произойти? Ведь американцы ведут борьбу за то, чтобы удержаться на собственном континенте? Вот уже десять лет японцы связывают их по рукам и ногам, осуществляя редкие и не слишком интенсивные операции. Японские аналитики утверждают, что Соединенные Штаты признали свое поражение в военном и технологическом соревновании с Японией и что у американцев нет ни сил, ни средств, чтобы продолжать состязание за господство в мире».

Нобуру увидел своего личного адъютанта, Акиро, пробирающегося сквозь непривычную неразбериху центра управления. Что это Акиро утверждал только вчера? Что с американцами покончено? Сегодня ему самому придется покончить с ними.

– Следите за их движением, – сказал Нобуру Такахаре. – Определите, какое оружие они используют. Нам нужны данные для нанесения удара.

– Слушаюсь.

Кажется, только вчера он летел, как победитель, над африканским бушем, внезапно появляясь перед американцами и нанося им неожиданные удары. Сегодня они нанесли неожиданный удар ему. Но не все еще кончено. Нобуру слишком хорошо знал, что должно произойти. И в Книге судеб это написано более могущественной рукой, чем его собственная.

Воин, явившийся ему во сне, знал и об этом тоже. Он знал, что даже во сне Нобуру продолжает свой спор с американцами, с ужасными мертвыми лицами.

– Господин генерал, – обратился к нему Акиро. Нобуру видел, что молодой человек был потрясен всем происходящим. Он не привык к вкусу поражения, даже временного.

– Да?

– На спутниковой связи Токио. Генерал Тсуйи хочет поговорить с вами.

Нобуру заранее знал, что такой звонок будет. Это было неизбежно. И он знал, что именно ему прикажут делать.

– Я буду говорить из своего кабинета, – сказал Нобуру.

– Так точно, господин генерал, – ответили Акиро и Такахара почти в унисон.

– Да, Такахара, свяжитесь с Ногучи. Проверка готовности отменяется. Вместо этого он должен поддерживать свое подразделение в состоянии полной боевой готовности. – Для Нобуру было невыносимо произносить эти слова. Но это был его долг. А он будет всегда выполнять свой долг. – Но он не должен предпринимать никаких дальнейших действий, пока не получит приказа лично от меня.

Такахара подтвердил получение приказа и начал его выполнять. Акиро, казалось, словно съежился. Как адъютант Нобуру, молодой человек знал секретную информацию о возможностях самолетов, находящихся на аэродроме в Бухаре в Средней Азии и ожидавших лишь приказа о начале выполнения задания. Неуверенное выражение лица Акиро свидетельствовало о том, что он не был таким бессердечным, как можно было подумать, услышав его бескомпромиссные слова. Да, слова – это одно, а…

– Оставайся здесь, – сказал Нобуру своему адъютанту. – Пойду в свой кабинет. Сядь на мое место и внимательно следи за всем, что происходит. Это война, Акиро.

Нобуру пошел по центру управления, в котором все еще царил беспорядок, прошел по коридору к кабинету, где главный компьютер исправно и молчаливо нес свою службу. Он остановился около личного лифта, которым раньше пользовался какой-то советский генерал. Часовой случайно ударил ногой по стене, вставая по стойке «смирно».

Нобуру использовал оставшиеся у него несколько секунд для того, чтобы сформулировать свои доводы. Но он понимал, что все они были безнадежно неубедительны после событий, происшедших сегодня рано утром. Почему американцы, если это, конечно, действительно были они, вмешались? В глубине души он знал, что никогда не сможет убедить старого Тсуйи поступить по-человечески. Но так же, как его долг солдата состоял в том, чтобы выполнять приказы, его долг человека состоял в том, чтобы предпринять последнюю попытку изменить ход событий.

В его комнате было прохладно и чисто.

Аскетизм и спокойствие обстановки обычно успокаивали его, но сегодня в пустой комнате он чувствовал себя, как в могиле.

Он сел за письменный стол и поднял трубку телефона специальной связи.

– Говорит генерал Нобуру Кабата.

– Подождите, сейчас с вами будет говорить генерал Тсуйи.

Он покорно ждал и представлял себе, как волшебные волны рассекают небеса и дают ему возможность конфиденциально разговаривать с человеком, находящимся очень далеко от него.

Эта техника была создана несколько поколений назад. Тем не менее временами такие вещи все еще удивляли Нобуру. Его до сих пор потрясало, что сделанные из металла машины способны переносить людей по воздуху.

«Я плохой японец, – думал он. – Я не могу считать все само собой разумеющимся».

– Нобуру? – резкий голос испугал его.

– Слушаю вас, генерал Тсуйи.

– Я не знаю точно, как все это видится вам, Нобуру. Однако из Токио создается впечатление, что войска под вашим руководством потерпели самое серьезное поражение за последние семьдесят пять лет.

– Дела плохи, – согласился Нобуру, готовый понести заслуженное наказание.

– Плохи – не то слово. Это катастрофа.

– Я согласен.

– Лично я бы хотел снять вас с руководства, но не могу этого сделать. Убрать вас сейчас означало бы еще сильнее унизить достоинство Японии, признать наше поражение.

– Я подам в отставку, – сказал Нобуру.

– Вы ничего подобного не сделаете. И не совершите никакой глупости… Сейчас двадцать первый век, и ваши кишки не стоят того, чтобы испачкать ими ковер. У вас есть план?

– Еще нет, – сказал Нобуру. – Мы все еще собираем данные.

– Вы знаете, что я имею в виду, Нобуру. Вы составили план введения в действие «Три-один-три-один»?

«Три-один-три-один» – это было кодовое название, используемое Токио для группы Ногучи. Все остальные просто называли их «Скрэмблерами». Но Тсуйи был ярым приверженцем соблюдения всех требований устава.

– Нет.

На другом конце провода воцарилось молчание. Нобуру понимал, что это было продуманное молчание. Тсуйи хотел продемонстрировать свое презрение.

– Почему?

– Генерал Тсуйи, я все еще считаю, что использование «Три-один-три-один» будет ошибкой. Нам этого не простят.

Тсуйи презрительно засмеялся:

– Что? Не простят? Кто? Вы, должно быть, рехнулись, Нобуру?

«Да, – подумал Нобуру, – возможно, это так».

– «Скрэмблеры» – это преступное оружие, – сказал он. – Мы все люди.

– Нобуру, послушайте меня. Ваши личные соображения меня не интересуют. И никого не интересуют. У вас есть одно, и только одно задание – выиграть войну во славу Японии. Вы мне можете честно сказать, что после всего того, что мы видели сегодня утром, вы в состоянии гарантировать победу без введения в действие «Три-один-три-один»?

– Нет.

– Тогда действуйте.

– Генерал Тсуйи…

– Что?

– Моя разведка вклинилась в линию связи нападающих.

– Ну, так, значит, вы не совсем спали все это время. Вы установили, что это за подразделение? Имеете вы представление о типе используемого ими оружия? Невозможно себе представить, что русские смогли осуществить все это.

– Разведка думает, что это не русские.

Тсуйи засмеялся:

– Кто же тогда? Возможно, инопланетяне?