Тейлор взглянул на часы, затем на небо.

Ничего.

Начинало темнеть.

Сама мысль о том, что все может так бесславно закончиться, была невыносима. Все эти годы он очень хотел получить возможность нанести ответный удар настоящему врагу, скрывающемуся за спинами тех, которых называли врагами его страны. После борьбы и потерь, ожесточенного планирования и потрясения при виде прижатого к стене президента становилось больно при мысли о том, что все это закончится в этой пустыне только из-за отсутствия топлива.

Он знал, что это будет конец, и не мог понять, почему никто другой, казалось, даже не осознавал этого. Поражение сейчас, в этот день, в этом месте, определит порядок в мире на целое поколение или даже больше. Им придется уйти обратно в свое истерзанное полушарие, а японцы получат то, к чему они так долго стремились.

Он старался избавиться от своих предрассудков. Но это было очень трудно. Он во всем винил японцев. И не мог ничего поделать. Больше всего на свете он хотел встретиться с ними в последний раз, держа оружие в руках.

Он снял шлем, и ветер взъерошил его спутанные волосы. Он подумал о Дейзи и горько улыбнулся. Он не мог поверить, что был настолько глуп и вообразил, что между ними было что-то серьезное. Ни одна женщина, даже поблекшая, не могла связать с ним свою жизнь. У него было одно, и только одно, предназначение: воевать. Все остальное было просто бесполезной мечтой.

Не может быть, чтобы все закончилось здесь, когда они так близко подошли к цели. Он взглянул на небо, там никого не было.

До его слуха донесся чей-то голос, прежде чем ветер унес его прочь. Он обернулся. К нему шел Мерри Мередит. За спиной офицера разведки М-100 казались естественными пятнами на фоне ландшафта. Автоматическая система маскировки развернула свои веера, а ее датчики, определив цветовую гамму земли, окрасили их внешнюю поверхность в нужный цвет. Маскировка была эффективной на любом фоне, кроме снега. Обшивка не могла окрашиваться в белый цвет и становилась лишь пятнисто-серой. Но здесь, в высохшей голой степи, маскировка работала отлично. Чтобы увидеть вертолеты, противник должен был точно знать, где их искать.

Все это – и техника, и испытания, и волшебство, и жертвоприношения… Нет, не может быть, чтобы все вот так закончилось.

Мередит нагнал его. Его кожа стала грубой от холода, но, глаза горели как обычно.

– Сэр, – сказал Мередит.

– В чем дело, Мерри?

– У меня появилась идея. Возможно, она вам не понравится. Но это все, что я могу предложить.

– Относительно чего?

– Относительно выполнения задачи. Есть возможность осуществить наш план без дополнительного топлива.

– Каким образом?

– Если исходить из того, что у нас нет достаточно топлива, чтобы долететь до Баку и вернуться в безопасное место на советской территории…

– Допустим. Дальше, – согласился Тейлор.

– Отлично. Тогда куда еще мы можем полететь? После того, как нанесем удар по Баку?

Тейлор вопросительно взглянул на Мерри.

Сейчас Мередит был похож на возбужденного мальчишку.

– А если в Турцию? – спросил начальник разведки. – Итак, у нас нет возможности вернуться назад. Ну так мы будем продолжать двигаться вперед. Я рассчитал расстояние. Мы сможем это сделать, хотя и с трудом. Из Баку полетим на запад через Армению и сядем на территории Турции около границы. Турция сохраняет нейтралитет – у них свои серьезные проблемы, связанные с движением фундаменталистов, – и поэтому они будут соблюдать международное право. Нам придется взорвать машины, как только мы сядем. Но мы сможем выполнить задание. Они интернируют нас до окончания военных действий – ну и что же? По крайней мере, мы сможем нанести удар, а не возвращаться обратно домой, поджав хвост…

Это было отлично и так просто. Тейлор понимал, что он бы никогда до этого не додумался. Он был слишком стар и слишком прямолинеен: необходимо вернуть подразделения на свои позиции во что бы то ни стало. Тем не менее в истории было известно множество примеров, когда подразделения в силу обстоятельств оказывались на нейтральной территории. В международном праве существовали специальные законы на этот случай.

Ну что ж, он и его люди не будут участвовать в дальнейших боевых действиях. Но если они сейчас не выполнят задания, то никаких дальнейших боевых действий вообще не будет.

Тейлор пристально смотрел на юг, представляя себе волны моря за горизонтом, а за ним и другие земли.

– Госдепартаменту это не понравится, – тихо сказал Тейлор, как будто его мог подслушать какой-нибудь высокопоставленный чиновник. Но он улыбался. – Ну и черт с ним. Мне всегда хотелось побывать в Турции.

Он протянул руку своему молодому подчиненному.

Вдруг сильный взрыв прогремел на горизонте, совсем недалеко. И вскоре они почувствовали удар взрывной волны. Горячий сильный порыв отогнал южный ветер. Несмотря на то, что взрыв был на расстоянии нескольких километров, его раскат был оглушительным. Район взрыва находился на севере, как раз в том месте, где советские самолеты-заправщики должны были ждать М-100.

За первым взрывом раздался второй.

– Ловушка, – закричал Тейлор. – Твою мать, это ловушка. Русские нас предали.

Они оба побежали к М-100.

Райдер стоял у заднего трапа М-100. Когда Тейлор и Мередит подбежали к нему, молодой человек стоял как огорошенный и наблюдал за тем адом, который бушевал на ближнем горизонте.

– Лезь внутрь. Лезь внутрь, – закричал Тейлор, размахивая летным шлемом, который он все еще держал в руке.

Утенок Кребс понял ситуацию быстрее всех остальных. Двигатели М-100 уже работали.

– Мерри, – закричал Тейлор, – поднимай всех в воздух.

Огромные веера маскировки начали убираться в фюзеляж М-100.

Тейлор впихнул Райдера в пункт управления вслед за Мередитом. Он бросил свой шлем на пол и, пробираясь в носовую часть, пересчитывал экипаж. Вслед за ним Паркер убрал трап.

Тейлор сурово взглянул на ничего не понимающего Козлова. Он чуть не вытащил пистолет и не застрелил русского прямо на месте. Но он не мог терять ни минуты.

Тейлор оттолкнул русского и протиснулся через люк, ведущий в кабину.

Он бросился на сиденье, хватая на ходу наушники. Затем подал знак Кребсу.

– Взлетай.

М-100 начал подниматься в небо.

На горизонте вспыхнули еще два ярких взрыва, осветив степь ярко оранжевым, желтым и красным светом. Над степью начал подниматься черный дым. Затем раздались один за другим еще около десяти взрывов. Каждый новый взрыв раздавался все ближе к начавшему набирать высоту вертолету.

– Эти сволочи русские, – прорычал Тейлор в наушники. – Твою мать, эти сволочные русские. Они нас предали.

– Фокстрот один-четыре. Взлетаем. Прием, – доложил один из М-100. Затем раздался голос пилота еще одного вертолета, по интонации было слышно, насколько он был потрясен неожиданным нападением. Вслед за поднявшимися в небо М-100 раздалась целая очередь взрывов.

– Ракеты, – сухо доложил второй пилот. – Похоже, это управляемые ракеты класса «воздух-земля». Компактные взрывчатые вещества обычного типа и боеприпасы объемного взрыва. Не смогли точно прицелиться, а то нам никогда не взлететь.

«Эти чертовы русские, – подумал Тейлор. – У них даже и в мыслях не было посылать самолеты-заправщики. Вместо этого они сообщили японцам или иранцам координаты выбранного места. Но в обмен на что? Они смогут добиться большего на мирных переговорах? В обмен на что?»

Тейлор подумал о Козлове, и его начало трясти от злости.

– Один М-100 остался на земле, – раздался голос Паркера по внутреннему телефону.

– Всем станциям доложить по очереди, – приказал Тейлор.

Вертолет на земле.

– Это Один-пять, – доложил экипаж другого вертолета. – Его сбили. Огненным шаром.

От взрывов внизу их подбросило вверх и кабину сильно тряхнуло. Тейлор схватился за поручни сиденья.

– Набирай, – закричал он, застегивая ремни безопасности.

– Я набираю максимум, – закричал в ответ Кребс.