Козлов провел пальцем линию на плане.

– Возможно, удобно подойти отсюда. Здесь находится лифт, предназначенный специально для генерала, но это слишком опасно. Я думаю… вот здесь есть лестничная клетка.

– Здесь? – спросил Тейлор, нагибаясь ниже над картой, чтобы рассмотреть план, нарисованный Козловым в вертолете. Тейлор пальцем показал на маленький заштрихованный квадрат.

– Да, это лестничная клетка. Вы должны пройти три лестничных пролета и тогда окажетесь в главном коридоре. Оперативный центр и компьютерный зал вот здесь. Все очень просто.

– Да, это просто, – сказал Уильямс.

Тейлор кивнул:

– Отлично. Если мы сможем спуститься по этой чертовой лестнице. Эта лестничная клетка – отличный капкан.

Все посмотрели на Тейлора. Высохшая кожа на его лице стала почти восковой. У американских офицеров не было даже времени хоть немного смыть водой слой копоти и грязи. И хоть чуть-чуть снять накопившуюся усталость.

Тейлор усмехнулся.

– Но я не вижу другого выхода. Таким прямым путем подхода нельзя не воспользоваться. – Он посмотрел на Козлова. – Мы попробуем пойти этим путем, Виктор. Огневые подразделения основной диверсионной группы могут нанести удар с парадной площади. Если мы сможем, мы соединимся. Если нет, они отлично отвлекут от нас внимание противника. – Тейлор покачал головой. – Я ненавижу вести бой в лестничных клетках. Я потерял отличного сержанта таким образом, когда мы во второй раз брали американское консульство в Гвадалахаре.

– Классический пример хирургической операции, – прокомментировал полковник Уильямс, глядя на план из-за плеча Тейлора.

Тейлор выпрямился, пытаясь снять напряжение с мышц спины.

– По-моему, вовсе нет, Такер. Это классический пример воздушного налета. Удар наносится неожиданно. Ликвидируются все движущиеся цели. Делаешь свое дело. Расчищаешь район. Главный девиз – внезапность, скорость и использование всей имеющейся в наличии огневой мощи. – Тейлор повернулся к Мередиту и Паркеру. – Я хочу осуществить нападение при заходе солнца. Мы будем лететь с востока, то есть лететь из темноты. Я хочу атаковать в то время, когда еще будет достаточно светло, и мы сможем видеть ориентиры, и в то же время достаточно темно, чтобы мы могли незаметно подкрасться и размозжить им головы. – Тейлор окинул взглядом всю оперативную группу. – Мы спустимся с неба, подобно самой смерти. Мы должны испугать их.

Тейлор посмотрел на Райдера. Ему было неловко смотреть на молодого уорент-офицера, а потом еще труднее отвести взгляд. Это сходство Райдера с молодым человеком, которого настигла такая жуткая смерть в Африке, – было плохим, очень плохим знамением.

– Шеф, – сказал Тейлор, – сколько времени вам потребуется на то, чтобы выполнить свою задачу в компьютерном зале?

Райдер переминался с ноги на ногу, его лицо выражало неуверенность. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке.

– Наверное, пятнадцать минут? – подсказал полковник Уильямс.

– Я полагаю, что примерно так, – сказал Райдер. У него был типичный акцент уроженца Среднего Запада.

– Никаких догадок, – строго сказал Тейлор, – скажите нам точно, сколько вам необходимо времени.

Молодой офицер покраснел.

– Если вся аппаратура в рабочем состоянии, – сказал он, – то, я думаю, полчаса будет достаточно. Видите ли, я должен вклиниться…

– Тридцать минут, – сказал Тейлор. – Они у вас будут. Теперь Мерри. Скажи мне, какая информация у тебя есть о возможностях сил ответного удара противника. Чем они располагают? Где они находятся? Каково время реакции? Ты ведь знаешь, что меня интересует.

– Да, сэр, – начал Мередит. – На территории самого штаба…

Члены оперативной группы тщательно изучали схемы и цифры, снова и снова обращаясь к автоматизированным вспомогательным системам или к офицерам и сержантам штаба. На столе остывали забытые кружки кофе. Каждому из них было все это очень хорошо знакомо, и даже Козлов легко включился в обычную работу штаба. Предварительные распоряжения вместе с фотокопиями карт и оперативных планов поступали к команде добровольцев. Младшие офицеры собрались вокруг Хэнка Паркера, авторитет которого, казалось, возрастал с каждым часом. В это время Мередит инструктировал остальных относительно возможных опасностей и непредвиденных обстоятельств и заставлял их запоминать основные положения его инструктажа. Ни у одного из этих людей не осталось жизненной энергии. Они продолжали работать только благодаря таблеткам и собственной силе воли. Важность каждой минуты заставляла их действовать очень быстро, но тем не менее они старались не спешить, чтобы не совершить ни одной ошибки или оплошности.

Талант оперативного работника означал умение найти правильное соотношение между скоростью и тщательностью исполнения и умение мгновенно определить, когда этот баланс нарушается в силу изменения обстановки на поле боя. Сейчас самым большим их врагом было время.

В эти ранние утренние часы Тейлор и Такер Уильямс сидели вдвоем у стола, на котором стояли нетронутые чашки кофе. На самом деле это был не кофе, а лишь подогретая дезинфицированная вода с добавлением чего-то коричневого.

– Джордж, – сказал Уильямс, – мы должны немного отдохнуть. Темные круги вокруг глаз скоро будут видны у тебя из-под ботинок.

Тейлор кивнул.

– Мне только надо еще раз просмотреть данные о боекомплекте. – Он вздохнул, как будто годы наконец его одолели. – Боже, я чувствую себя как новобранец, попавший на склад снабжения. Старина Мэнни выбрал очень неудачное время для смерти.

– Я уверен, что он тоже страдает из-за этого, – сказал Уильямс. – Послушай, Джордж, где я полечу? Вместе с тобой в командном вертолете? Или ты хочешь, чтобы я летел в другой машине, ну так, на всякий случай?

– Ты не полетишь, Такер.

– Черта с два. Я тебе понадоблюсь, Джордж.

– Нет, – сказал Тейлор решительно. – Ты мне не понадобишься. Еще один старый полковник ничего завтра не решит. – Он инстинктивно взглянул на часы. – Уже сегодня. Ты мне не нужен, Такер. А армии ты будешь нужен еще больше после того, как все закончится. Ты завершишь то, что уже начал делать. Расчищать все это дерьмо.

– Только не надо твоих знаменитых речей, Джордж.

Тейлор отмахнулся от своего старого друга.

– Никаких речей. Я просто не могу себе даже представить, что армии придется обходиться без нас обоих. Тогда не будет ни одного приличного скандала в течение по крайней мере десятка лет.

Какие-то мгновения они оба сидели молча. Слова не имели для них такого значения, как существовавшее между ними невысказанное взаимопонимание, которое исключало дальнейшее обсуждение этого вопроса: Тейлор командовал операцией и принял решение, что Уильямс не полетит. И Уильямс знал, что он не полетит. Все остальное было лишь ритуалом.

Уильямс выпил мерзкой воды, замаскированной под кофе.

– Джордж, – сказал он серьезно, – похоже, ты не веришь в успех операции.

Тейлор сложил свои высохшие губы трубочкой, как будто обдумывал, что сказать.

– По правде говоря, я не знаю, чего ждать. Слишком много неопределенностей. – Затем он усмехнулся. – Поэтому я делаю то, что напрашивается само собой, а там посмотрим, что выйдет.

Старый разведчик положил руку на плечо своего товарища.

– Джордж, – сказал он, – будь осторожен. Я буду скучать без тебя, ты понимаешь. – Он засмеялся. – Я не часто тебя видел в последние годы, но я всегда знал, что ты где-то там. Я всегда говорил себе: Такер, они могут называть тебя сумасшедшим, но ты не настолько сумасшедший, как этот сукин сын Джордж Тейлор. Это всегда успокаивало меня. – Он смял в ладони ткань военной формы Тейлора. – Я просто не готов одеть на себя мантию сумасшедшего дурака номер один армии США.

– Ты недооцениваешь себя, – сказал Тейлор с улыбкой, похожей на улыбку мертвеца.

Уильямс покачал головой и незаметно убрал руку.

– Хорошо, окажи мне одну любезность, – сказал он Тейлору, – не перебарщивай, хорошо?