И надо же было так случиться, что молодому юристу Борису Кравцову пришлось начинать свою деятельность на судебном поприще именно с рассмотрения уголовного дела по указу от 4 июня 1947 года. И суду-то были преданы не закоренелые ворюги, а простые советские ребята, вчерашние школьники. А случилось это так. Кравцов после окончания юридической школы был прикреплен в качестве стажера к опытному юристу, члену трибунала (так назывались тогда транспортные суды) майору Краснову. Вместе с ним он отправился в город Калинин (ныне Тверь), где надо было рассмотреть массу дел о хищениях государственного имущества. И вот, когда командировка подходила к концу, майор Краснов предложил Борису Кравцову самостоятельно рассмотреть последнее уголовное дело.

Кравцов подошел к этому делу, в общем-то довольно заурядному, со всей ответственностью. Ведь ему предстояло самому вынести приговор. За ночь он прочитал (и не один раз) все дело, что называется, от корки до корки: протоколы допросов, акты осмотров, справки, обвинительное заключение. Фабула дела была простая. Трое парней, рабочие порта, украли несколько метров грубой материи, а точнее наволочек для матрацев, намереваясь продать их на рынке и таким образом «подзаработать». Пойманы они были с поличным, вину свою признали. В другое время их бы за это под суд не отдали. А тогда, в трудные послевоенные годы, их судил трибунал.

Во время процесса Кравцов дотошно пытался докопаться до истоков преступления, понять, что же толкнуло этих молодых и здоровых ребят пойти на преступление, которое сулило им лишь мизерную материальную выгоду. Поскольку ущерб был полностью возмещен, а виновные искренне раскаивались в содеянном, Борис Васильевич на этот раз ограничился минимальным наказанием, предусмотренным по указу от 4 июня 1947 года.

В течение трех лет Кравцов был членом линейного суда Московско-Окского речного бассейна.

В июле 1950 года Б. В. Кравцова перевели на работу в аппарат Министерства юстиции СССР, где он занял должность старшего ревизора отдела транспортных судов.

В 1952 году без отрыва от основной работы он окончил московский факультет Всесоюзного юридического заочного института. В сентябре 1955 года Борис Васильевич был избран освобожденным секретарем парткома партийной организации аппарата Министерства юстиции СССР, а через год его выдвинули на работу в Центральный Комитет КПСС.

В должности инструктора отдела административных и торгово-финансовых органов ЦК КПСС по РСФСР он работал до января 1960 года.

Приказом Руденко от 8 января 1960 года Кравцов был назначен первым заместителем прокурора РСФСР. В марте того же года указом Президиума Верховного Совета СССР ему присвоен классный чин Государственного советника юстиции 3-го класса, а 5 июня 1962 года – Государственного советника юстиции 2-го класса.

В Прокуратуре республики на Б. В. Кравцова было возложено руководство отделами по надзору за рассмотрением в судах гражданских дел, по делам несовершеннолетних, по надзору за местами лишения свободы, а также аттестационной комиссией и методическим советом. В дальнейшем вместо отдела по надзору за местами лишения свободы он стал курировать работу канцелярии и приемной Прокуратуры РСФСР. В последующие годы направлял работу двух ведущих отделов прокуратуры: по надзору за рассмотрением в судах уголовных и гражданских дел. В отсутствие Прокурора республики Борис Васильевич исполнял его обязанности.

Покушение на прокурора

Сейчас покушения на жизнь и даже убийства государственных и общественных деятелей, депутатов стали чуть ли не нормой нашей жизни. Тогда же, в начале 60-х годов прошлого столетия, было совсем иначе. Террористические акты, конечно, случались. Но их было мизерное количество, они не наводили, как теперь, страх на окружающих, ибо о них мало кто знал. Чаще всего их совершали либо психически неполноценные, либо неуравновешенные люди под влиянием каких-либо обстоятельств. И совсем уж редко – вполне осознанно, хладнокровно и расчетливо. Именно такое покушение и было совершено на первого заместителя прокурора республики (он исполнял тогда обязанности прокурора) Бориса Васильевича Кравцова тихим сентябрьским утром 1964 года прямо у входа в здание Прокуратуры РСФСР на углу Кузнецкого моста и улицы Жданова (теперь – Рождественка).

Террористом оказался пятидесятилетний житель Дагестана, некий Мататья Исакович Исаков. Кто же он такой, этот Исаков? Что толкнуло его на преступление?

Исаков проживал в городе Дербент Дагестанской АССР. В свое время участвовал в Великой Отечественной войне. Образование имел низшее, работал до 1957 года в колхозе «Путь к коммунизму» на должностях, связанных с материальными ценностями: счетоводом, заведующим складом, завхозом, а последнее время – уполномоченным по реализации вина колхозникам. В то время в колхозах трудодни начислялись «натурой». Но не каждый пойдет торговать вином. Вот они и действовали через уполномоченных. Работа было неплохая, прибыльная. Исаков часто выезжал в командировки за пределы республики. Но вскоре эта «лавочка» закрылась – вино на трудодни давать перестали. Ведь у колхозников и своего девать было некуда. Нужда в уполномоченных отпала, и Исакова перевели на другую работу, более тяжелую и уж совсем не прибыльную. Денег у него поубавилось. Тогда он предъявил претензии к правлению колхоза, считая, что ему неправильно оплатили командировочные, а также не полностью начислили трудодни. Правление это требование отвергло, и он обратился в суд, который удовлетворил его иск частично.

Исаков озлобился на всех и вся. Поскольку писать он умел, то стал «строчить» жалобы о том, что, дескать, притесняют его, обижают, а председатель сельскохозяйственной артели такой и сякой, ворует, злоупотребляет властью. Конечно, ни один такой сигнал без внимания не оставался. Приезжали в колхоз проверяющие, комиссии из республиканских органов и даже из Москвы. Жалобами Исакова занималась и Прокуратура РСФСР. Но факты – вещь упорная. Они или есть, или их нет. Недостатки, естественно, кое-какие выявлялись, но никакого «криминала» в действиях председателя не находили. Поэтому ни следствия, ни суда, как того требовал Исаков от проверяющих, не назначали. Бывший уполномоченный еще сильнее распалялся. Теперь он писал жалобы уже и о том, что члены комиссий вступили в сговор с председателем артели. До бесконечности это продолжаться не могло, и Исакову просто перестали верить.

Озлобление толкнуло его на хулиганскую выходку. Он был исключен из членов сельскохозяйственной артели. А за хулиганство дербентский народный суд приговорил его к одному году лишения свободы. В заключении Исаков продолжал писать жалобы.

Освободившись, Исаков стал работать в различных совхозах, получая иногда неплохие деньги (до 400 рублей в месяц). Но озлобление его не только не утихло, но, напротив, усилилось. Особенно после того, как народный суд Дербента 5 мая 1961 года удовлетворил иск А. X. Хаимова, предъявленный к Исакову о взыскании с него долга в сумме 2,9 тысячи рублей. Вместо того чтобы обжаловать решение суда в вышестоящие судебные инстанции, Исаков пустил в ход испытанное оружие – перо. И вновь застрочил жалобы. Он расценил решение суда как продолжение преследований.

Исаков обратился в Министерство обороны, в адрес XXII съезда КПСС и другие инстанции с требованием пересмотра его дела. Жалобы переправляются в Прокуратуру РСФСР, которая дала соответствующие поручения прокуратуре Дагестанской АССР. Та не нашла оснований для опротестования решения суда. Наконец, по поручению ЦК КПСС этим гражданским делом стала заниматься и Прокуратура РСФСР. Истребовав из Дагестанской прокуратуры все материалы и тщательно изучив их, начальник отдела по надзору за рассмотрением в судах гражданских дел М. М. Синицын 7 декабря 1961 года направил Исакову ответ о том, что его требования необоснованны, а жалоба оставлена без удовлетворения. Неугомонный Исаков добивается приема в Прокуратуре СССР, где от него было принято заявление, в котором он недвусмысленно грозился в случае неудовлетворения его просьбы совершить «грубое преступление» и «за это получить высшую меру наказания».