— Будьте добры, я возьму вот их.

— Чудно.

Старуха бросила окурок на пол, придавила его подошвой своего шлепанца и вылезла из кресла. Потребовалось время, чтобы упаковать покупку — каждую тарелку нужно было обернуть газетой и уложить все в старую бакалейную коробку, которая в конечном счете стала неподъемной. Джудит расплатилась, с трудом подняла коробку и поспешила обратно на Кингс-роуд, где после недолгого ожидания поймала такси, доставившее ее обратно на Мьюз.

На часах было уже почти половина пятого, но Диана и Лавди вернулись только через час. Нагруженные коробками и пакетами, они громко жаловались на усталость, которая, однако, не мешала им наперебой тараторить. Они прекрасно провели время, поход за покупками был как нельзя более удачным, и теперь они готовы были все на свете отдать за чашку чая. Джудит поставила чайник, сделала горячие тосты с маслом и принесла им чай на подносе. Следующие полчаса они с упоением разбирали купленные обновки. А когда все было перебрано и комната превратилась в беспорядочное скопление одежды и оберточной бумаги, Джудит вытащила из-за дивана бакалейную коробку и поставила ее к ногам Лавди со словами: «Это мой свадебный подарок тебе». Первая тарелка была распакована под восхищенные возгласы.

— Они бесподобны!

— Больше не разворачивай, они все одинаковые, двенадцать штук.

— Восхитительно! Ничего лучше ты не могла мне подарить. Мы присматривали тарелки, но все они просто белые, без всякого рисунка, ужасная скука. А эти просто прелесть. Где ты их купила?

Джудит рассказала и добавила:

— Вам придется везти их с собой на поезде. Они тяжеленные. Справитесь?

— Не проблема. Найдем носильщика или тележку наймем, что-нибудь придумаем. А в Пензансе нас будет встречать папчик.

— Такие красивые, даже жалко ими пользоваться, — заметила Диана.

— Я их поставлю на виду, — решила Лавди. — Выпрошу у кого-нибудь кухонный шкаф и выставлю их на полке. Они очень украсят мой домик. Спасибо, Джудит, милая. Спасибо огромное.

Итак, с подарком вышло как нельзя лучше. Они сидели и попивали чай с тостами, пока Диана, взглянув на свои часики, не объявила, что пора собираться: Томми достал билеты на музыкальное ревю и пригласил их в театр.

Из-за всех этих интереснейших дел Джудит только на следующее утро смогла остаться наедине с Дианой. Лавди еще не встала, и они вдвоем завтракали на кухне (настоящий завтрак — вареные яйца из Нанчерроу и вдоволь свежесмолотого кофе). Только теперь они смогли перейти от свадьбы Лавди к темам более серьезным и печальным, а именно к судьбе Данбаров, которых настигла на Востоке война с японцами.

Диана желала знать во всех подробностях, что и когда произошло. И она была настолько полна сочувствия, так искренне беспокоилась за семью Джудит, что с ней было не так трудно говорить о печальном развитии событий и о последнем известии: «Раджа Саравака» не пришел в Австралию.

— Ты думаешь, их потопили?

— По всей вероятности, хотя официального подтверждения не было.

— Ужасно! Бедная твоя мама! Спасибо, что сказала мне. Иногда полезно поговорить. Я нарочно не стала заговаривать об этом вчера, когда мы все были вместе — не самый подходящий момент. К тому же, я решила посвятить вчерашний день целиком Лавди. Надеюсь, у тебя не возникло мысли о том, что мне все равно и я думаю только о себе. Что бы ни случилось, ты знаешь, что мы всегда тебе рады. Мы с Эдгаром. Ты для нас как третья дочь. Если не с кем будет поделиться, только подними трубку и набери наш номер.

— Я знаю. Вы так добры ко мне.

Диана вздохнула, поставила свою чашку и потянулась за сигаретой.

— Всегда нужно надеяться на лучшее, — сказала она. В персиковом атласном халате, без макияжа, она вдруг показалась Джудит невыразимо грустной. Мысль о Гасе витала в воздухе, но Диана молчала. Джудит поняла, что она должна первая произнести его имя. Это было не так легко — Диана могла разоткровенничаться и признаться ей, как ее пугает и тревожит решение Лавди. При той близости, какая существовала между ними, Джудит страшилась подобных излияний — она неминуемо попалась бы в ловушку вынужденного двоедушия. Она сказала:

— Я всегда считала, что надежда в каком-то смысле палка о двух концах. Лавди перестала надеяться, правда? Она убеждена в том, что Гас погиб.

— Да, — кивнула Диана. — Абсолютно уверена. Такое несчастье! Что тут скажешь? Видно, и вправду погиб. Понимаешь, они были очень близки. Понимали друг друга без слов. Так приятно было смотреть на них. Нежданно-негаданно он появился в Нанчерроу, но у всех нас возникло такое ощущение, будто мы знали его всю жизнь. Спокойный, обаятельный человек н очень одаренный, артистическая натура. Они даже не пытались скрывать свою любовь.

Диана замолчала. Джудит ждала, что она продолжит, но ей, очевидно, больше нечего было сказать. Гаса не стало, а Лавди беременна от Уолтера и выходит за него замуж. Слишком поздно терзаться страхами и сомнениями. Диана и Эдгар ясно дали понять, что поддерживают дочь, а их истинных чувств не дано было узнать никому.

Через минуту-другую Джудит сказала;

—Возможно, Лавди права. Надежда — это слишком мало, на ней жизнь не построишь. Но отказаться от надежды немыслимо, это все, что у нас есть. — Она неосторожно добавила: — И Джереми так говорил… — и прикусила язык. Но поздно — Диана тут же встрепенулась.

— Джереми? Когда ты виделась с Джереми?

— Да как-то тут… — Смутившись, Джудит сбивчиво залепетала: — В январе, что ли. Не помню уже. Как раз перед тем, как пал Сингапур. Он был проездом в Лондоне.

— Мы не видели его тысячу лет. У него все было в порядке?

— Кажется. Он получил повышение. Лейтенант медицинской службы.

— Теперь я, кажется, припоминаю, что его отец говорил об этом Эдгару. Надо послать Джереми приглашение на свадьбу. Где он сейчас?

— Не имею представления.

— Но адрес его ты знаешь?

— Корабль «Сазерленд», через Центральный почтамт.

— Как неопределенно. Ах, будь неладна эта война! Всех раскидала по свету. Разлетелись, как осколки шрапнели.

— Тут уж ничего не попишешь.

Внезапно Диана улыбнулась.

— Милая Джудит, сколько в тебе здравого смысла! Ты абсолютно права. Налей-ка мне еще чашку кофе и давай решим, как провести это прекрасное утро. Томми хочет угостить нас обедом, но если удастся вытащить Лавди из постели, мы еще успеем прогуляться по парку… Не будем терять ни минуты…

Вечером, на пути обратно в Портсмут, сидя в поезде и глядя в окно, Джудит вернулась мыслями к удивительным событиям двух последних дней. Лавди и Уолтер. Муж и жена.

Кончились веселые застолья, нет больше живой компании; в одиночестве эйфория выходных быстро пошла на убыль, и Джудит начали одолевать прежние сомнения. Лавди всегда была ее близкой подругой, и Джудит хорошо знала ее своенравие, сумасбродство и упрямство. Больше всего Лавди боялась, что война разлучит ее с Нанчерроу. Ее ужасала одна только мысль об угрозе призыва на службу. Замужем за Уолтером ей ничего уже не грозит, и она останется в Нанчерроу навсегда. Нетрудно было разгадать ход ее мысли. Джудит, естественно, надеялась, что Лавди сказала ей правду. Что это Уолтер тогда, на сеновале, соблазнил ее, а не она соблазнила Уолтера, замыслив женить его на себе.

Спустя две недели Джудит получила официальное приглашение на свадьбу Лавди. Она обнаружила его, вернувшись со службы в казарму, до неприличия огромный конверт, который был засунут вместе с другими письмами в ящик под буквой «Д». Диана, как видно, не теряла времени даром. В тяжелом конверте, проложенном внутри папиросной бумагой, лежал двойной листок роскошной бумаги — Джудит забыла даже, что такая бывает. Она представила, как Диана в магазине канцелярских принадлежностей уговаривала хозяина вытащить неприкосновенный довоенный запас, а потом уламывала типографа бросить все ради ее срочного заказа. В результате дорогая бумага украсилась имитирующим рукописный рельефным шрифтом, почти королевским в своем великолепии.