– Хорошо, ты прав. Давай в двух словах.

– В двух словах, ребята нас сами нашли и обеспечили наше выживание. Но и мы обузой не были. Как итог – все мы здесь!

– Хорошо, переходи к текущему моменту. Нет, постой. Я вам этого парня Серегина навязал…

– За что все вам благодарны. Он и как боец проявил себя неплохо, даже без скидок на его ускоренную подготовку. А как ученый оказался необычайно ценен.

Володин удовлетворенно кивнул:

– Вот теперь о том, как сюда попали.

– Мы вышли на Землю в районе восточнее дельты Оби. Но, не зная еще точного расположения точки выхода, я принял решение действовать так, словно мы находимся на территории другого государства, за пределами России. Все наиболее важные носители информации и тот прибор, что был вручен Доценту, уложили в тайник.

– Почувствовал, не иначе, – понимающе кивнул генерал.

– Перестраховался, – чуть поправил его полковник. – Как оказалось, с толком. После закладки тайника мы совершили марш-бросок на триста километров в направлении на юго-восток. И только там подали сигнал о возвращении на условленной радиочастоте. После чего я и понял, что не зря перестраховывался. Ответа на пароль я не услышал.

– Вот! А кто говорил, что наша миссия носит сугубо гражданский характер и все эти тонкости никому не нужны?

– Что, кто-то так говорил? – удивился Ковалев, но генерал жестом показал, что, дескать, такие были, но не среди присутствующих. – На просьбу соединить меня с вами стали ссылаться на ваше отсутствие по состоянию здоровья.

– Тем не менее ты согласился дождаться эвакуации! Кстати, сколько тебе времени понадобилось на триста километров по тамошней тундре?

– Около двадцати часов.

– Сколько? – не поверил Володин.

– Два перелета продолжительностью по шесть часов. Очень помог попутный сильный ветер. Мы бы и дальше ушли, после того как стало ясно, что с нами играют чужие.

– Какие чужие, наши! Чтоб им пусто было! Нет, ты опять прав, чужие они нам. Прости, что перебиваю, что-то я разнервничался. Поясни коротко, на чем вы там летели и отчего дальше продвигаться стало невозможно.

– Летели? – Полковник невольно улыбнулся. – Летели мы на ковре-самолете. Говоря научным языком, использовали левитацию. Но вскоре у ребят началась ломка…

– Адреналиновый голод?

– Сложнее. Серегин говорит, что у них стала меняться настройка на комбинации полей. На той планете было так, на Земле иначе. Это вроде акклиматизации, но намного сложнее. По сути, они все стали трехсотыми[2].

– Серегин, говоришь?

– Он в меньшей степени, но все испытал на себе.

– Даже так?

– Именно так, прорезались у него способности. Левченко для ребят делал, что мог, тем не менее… Так что мне было почти все равно, куда нас повезут, лишь бы в тепло и под наблюдение врачей.

– А привезли вас сюда.

– С двумя пересадками, но привезли. Надо отдать должное здешним медикам, они в тот момент думали только о том, чтобы помочь ребятам. Впрочем, те сами пришли в норму уже через несколько суток. Кто быстрее, кто чуть дольше промаялся…

– Что умолк?

– Я… все мы поняли, что угодили в западню. А тут еще полковник Разуваев, едва ребята стали подниматься на ноги, построил нас и зачитал список всех родных, близких, просто знакомых. Ничего, кроме этого, не добавил, но все стало и так ясно. Мы в любую секунду могли даже не вырваться отсюда или сбежать, а уйти красиво, без жертв и так, чтобы никто нас не преследовал. Но обезопасить сразу всех своих близких, разбросанных по континентам, не могли!

Володин устало потер виски.

– Продолжай, – сказал он.

– На третий день мы отправили условный сигнал. И стали ждать.

– Когда появлюсь я?

– Да.

– А меня все не было и не было. Что с вами вытворяли?

– Ничего, что бы могло причинить хоть какой-то вред. Мою группу, правда, допрашивали с помощью медикаментозных средств. Но Алена Сало и Юстина Поборски уже на первых сеансах нашли возможность обезвредить их воздействие. Ребят вообще помимо обычных допросов и самых простых безвредных исследований мозга не трогали. Так что возможность сказать лишнее, сболтнуть то, чего не следует, была исключена. Вот мы сидели и ждали.

– Спасибо, что верили в меня. У тебя все?

– Одно маленькое замечание. Квалификация медицинского персонала не вызывает сомнений. Подавляющее большинство активно сопротивлялись распоряжениям действовать более агрессивно, особенно в отношении наших мальчишек и девчонок. Но есть среди них и такие, кто этого не делал, напротив, стремился обрести власть над своими объектами исследований во всей полноте. Но все это мы пресекали различными доступными нам способами, вплоть до мелких диверсий. Приноровились быстро, а ребята и вовсе гуляли, где хотели. И даже развлекались. В общем, ребятишки в город не только на почту бегали, чтобы послать вам телеграммы, но и на дискотеки ходили. Я немного отвлекся. Есть среди персонала базы человек… нами так и не понятый. Специалист по допросам высочайшего класса. При этом Костин уверен, что он саботирует свое задание. К тому же держится очень обособленно. Ну и сам Полкан его побаивается, видимо, полномочия у капитана Фадеева сравнимы с его. Для начала все главное сказано.

– Фадеев, говоришь? «Говорун»? Такие люди наперечет, но не могу припомнить, значит, не из нашей конторы. Настя, а вы как его воспринимаете?

Настя поразилась умению генерала правильно воспринимать даже настолько непонятные и сказанные мимоходом вещи. Вот, к примеру, наверняка сразу понял, что она в самом деле здесь незримо присутствует, но не подавал вида, пока не счел нужным.

– Настя говорит, что согласна с нашим описанием, – передал ее ответ отец, – но все ребята в его отношении не испытывают отрицательных эмоций.

– Понял. Эта тема требует отдельного разговора. Опасен, но не вызывает отрицательных эмоций – следовательно, опасен десятикратно. Вопросы у тебя есть?

– Куча. И у меня, и у всех нас. Но я задам те, что останутся в конце вашего рассказа.

– Уговорил, речистый. Получив ваш, как ты сказал, условный сигнал на мой личный адрес и на адрес Устюжанина, я сразу понял почти все. Раз использован запасной канал связи, рассчитанный на случай выхода вашей группы в чужом государстве, но поданный с нашей территории… Ох! Как же мне надоели эти игрища между ведомствами! Так вот, эта весточка сказала очень и очень многое. Первое, не использован первый канал – значит он заблокирован и необходимо найти того, кто это сделал.

– Настя спрашивает: «крота»?

– В данном конкретном случае речь могла идти и не о предательстве. В конечном итоге так и оказалось. Узел связи обслуживает почти все отделы нашего ведомства. Вот туда и внедрили нужного человека на очень высокую должность, позволившую просто поменять отдел, в который нужно докладывать, когда заговорит одна из радиочастот. Кстати, и человек тот знать не знал, в чем дело, просто подчинился приказу другого начальника, который объяснил все тем, что промежуточное звено сейчас под подозрением и правильнее, чтобы эту информацию получал он. Понятно, Анастасия Никитична?

– Настя говорит, что задаст вопросы потом.

– Папина дочка, умница. Далее. Раз весточка послана с нашей территории – значит кто-то счел нужным использовать захват всей вашей группы. И у него должны быть две вещи: очень высокие полномочия и некие сведения о том, что при помощи захвата возможно получить невероятно ценную информацию. Достойную такого риска. Место, откуда пришло сообщение, сказало тоже много. Рядом расположена база «Точка семнадцать»!

– Мы это узнали через час после прибытия сюда. Но нам это ничего не говорит.

– Мне это говорило совсем чуть-чуть. Но… Стоило начать собирать сведения, и очень многое стало проясняться. Начиная с тридцатых годов прошлого века ни одна спецслужба ни одной страны мира не смогла удержаться от исследований паранормальных способностей человека. К концу столетия интерес стал угасать. Настолько сильно, что сворачивались очень серьезные проекты. В том числе и база «Точка семнадцать». Изначально здесь была шахта по добыче редкоземельных металлов. Она бы могла проработать еще не один десяток лет, вот только люди, даже под страхом смерти, стали отказываться спускаться в нее. Увы, подробностей я не знаю, но в тысяча девятьсот восемьдесят первом году шахту закрыли, а вместо нее и на ее месте открыли проект «Точка семнадцать». Для исследования причин столь необычного воздействия на психику человека. Деньги были вложены немалые.