Было много людей, которые хотели избавиться от Него, и Он чувствовал это и всегда говорил: “Я уйду, род людской погубит много таких, как Я; и этот род будет губить, не задумываясь, что творит. Но в убиен­ном вы всегда улицезрите имя и лицо Мое. И оно будет преследовать вас каждый день. Лицемеры, успо­койтесь, ибо вы не знаете, зачем и откуда вы, но когда узнаете, то уже будет поздно, ибо обитель Моя находится в терпении своем и ожидании”. На меня эти слова очень сильно действовали. Я над ними задумы­вался и проводил бессонные ночи, хотя образ Его не покидал меня даже в минуты моего духовного разоча­рования. Да, были такие моменты, это было в Ефреме. Нас избивали за наши добрые дела, и я невольно по­думал: “Иисус, Ты Господь, останови побоище”. Я ви­дел Его окровавленное лицо, но Он молчал и при том шептал: “Всевышний, Отче Ты Мой родной, здесь лю­дей не вижу Я, дьявола вижу в их лице, прошу Тебя, не наказывай Ты их, пусть нас бьют. Пожалеют они или нет, но придут в Обитель нашу, и мы их вразумим, но не накажем”. После Он мне сказал: “Лука, не нужно было думать так”. Я покраснел: “Прости меня, Иисус, но ведь боль — это унижение”. — “Нет, Лука, это истина, а ее никто не терпит, ибо грешники бьют за то, что мы первые говорим им об этом”. — “Так может, промолчать и в сторону уйти?” — “Нет, Лука, невеже­ство человеческое стороной не обойдешь, здесь нужно идти тропой единой и прокладывать свой путь верой в то, что приемлемо разуму оного лица”. В душе мы все понимали, но наяву было все иначе. Духовенство нико­го не хотело признавать, и на их устах было единое — месть. Ибо они считали себя оскорбленными.

Часто беседуя с Иисусом, Я слышал от него: “Лука, не искореню Я его один”. — “Иисус, что Ты имеешь в виду?” — “Неверие среди духовенства. Пройдет много лет, они будет Меня воспевать, но не таким, каким Я был. Все повернуты ко Мне спиной, но Я везде и буду смотреть им в глаза”. — “Иисус, но ведь есть силы и выше?” — “Да, Лука, есть. Вот посмотри на людей, как восприняли рождение свое в лице Моем, они отвергли Меня, но Я повторяю: Я един, другого не будет”. — Иисус, ведь мы с Тобой”. — Да, вы продолжатели рода, созданного не вами”. — “Иисус, я все понял, но как же быть нам, ведь Ты уйдешь, и, знаю точно, что будет трудно нам”. — “Как быть, Лука, спроси у души своей, и пусть каждый из людей спросит себя точно так, как и ты спросил ее”. — “Ведь не каждый ее поймет и услышит”. — “Вот поэтому и свидетельствую Я: “Имеющий уши — да услышит”. — “Иисус, ответь мне, люди, те, кто уверовал в Тебя и преданы всей своей душой Тебе, могут ли они от имени Твоего помо­гать людям?” — “Вот, Лука, где весь смысл кроется. Да, можно, но не все правильно поймут. Я же буду видеть все”. — “Но среди них могут…” — “Знаю, Лука, даже сейчас вижу их лица”. — “Иисус, как же быть в этом случае?” — “Лука, Иоанн все это опи­шет”. — “Интересно, будут ли чтить пророчество?” — “У кого душа чиста, тот будет чтить, но кто же…” — “Я понял Тебя, Иисус, тот будет поглощен в бездну тьмы”. — “Вот-вот, Лука, а она ждет с нетерпением всех отчуждающихся и отрекающихся от Меня и поглощает их”. — “Иисус, а верность свою в людей?” — “Я знаю, Я ее сохраню. Не беспокойся, ибо Я Бог. Но после каждого и спрошу, ибо Я сохранил, любил и терпел. Если говорить чисто человеческим языком, то со всем смирюсь и всем прощу, только ж не с невери­ем в Меня и в силу Духа Святого”. — “Знаешь, Иисус, интересно было бы взглянуть туда вперед”. — “Так в чем же дело, посмотри”. — “Но ведь я не могу”. — “Закрой глаза и ты все увидишь, даже сон может преподнести тебе ясность”. — “Но во сне я мертв”. — “А кто это тебе сказал?” — “Я сам так подумал”. — “Лука, вот Ты увидишь Меня в день Моего Воскресе­ния. Встретившись со Мной, поверишь ли ты, что это именно Я?” — “Иисус, не знаю, что и ответить Тебе. Судя по всему, сначала я испугаюсь, ибо такое не каж­дый день приходится видеть. Я помню Лазаря, вос­кресшего из мертвых, мне было страшно, признаюсь. К Тебе я до сих пор не могу привыкнуть, ибо между Лазарем и Тобой, Иисус, есть большая разница”. — “Лука, и все же?” — “Иисус, пойми меня правильно, ежели я узрю в Тебе того, кого знал раньше, то, безус­ловно, я поверю, и страх мой наполнится только радос­тью души моей”. — “Спасибо тебе, Лука, и прошу тебя: донеси разговор наш до людей, ибо не хочу выг­лядеть Я пред ними идолом. Мне будет неприятно смотреть на это. Лично Я знаю, что не вся правда обо Мне дойдет к тем, кто будет жить после нас. Меня и Мои деяния лжепродавцы будут запечатывать, дабы прославить свое сатанинское. И Я снова буду оплеван, но не надолго, и Рим когда-то то покается и снимет печать недостойную, которая будет давить на Меня, да и на всех вас”. — “А можешь ли Ты что-то переина­чить?” — “Лука, к чему и зачем? Ведь люди будут жить, и им решать о здравии своем”. — “Учитель, как все трудно”. — “Нет, Лука, не трудно, но и не легко, но постижимое и со своим лицом. И если у постижи­мого очень добрые глаза, то значит, и добрая душа. Это Я сравниваю со всем живым, видимым и невидимым на этом белом свете”. — “Иисус, но ведь Ты превыше всего?” — “Да, но за Мной посмотри что стоит”. — “Да, я получил ответ полностью от Тебя, даже в цвете я вижу Твою доброту и запах нектара, исходящего от нее”.

Личность Иисуса невозможно охарактеризовать. Для этого нужно было только с ним встретиться и убедиться воочию, что Он действительно был Божьим Естеством. Если вникнуть в саму жизнь и разобраться, что же есть или кто есть человек — это очень трудно. Тем более узнать все о Боге — это вообще что-то несоизмеримое и необъяснимое, но очень привлекатель­ное. Я — Лука, утверждаю своей душой, ибо я жил со всем этим возвышенным и посланным нам, дабы мы стали умные и чистокровные.

ОТ ЛУКИ 47 г. от Р.Х.

Иисус подошел к Александру: “Еще раз спраши­ваю тебя, не страшно ли тебе?” — “Учитель, как Тебе ответить? Да”. — “Что ж, Александр, все пройдет, ты даже не заметишь этого. Хотя новое будет тебя все больше и больше интересовать и привлекать”.

— “Наставник!” — “Петр, Я знаю, о чем ты поду­мал. Ни о чем не беспокойтесь”. — “Но, Мать Ма­рия…” — “Я же сказал, все будет хорошо”. — “На­ставник, может, Тебе следует скрыться в толпе?” — “Петр, Я больше повторять ничего не буду, ибо все будет по-Моему”.

— “Александр, у тебя осталось мало времени, ты окончательно решил все для себя?” — “Иисус, я ре­шил, и все будет по-твоему”. — “Тогда посмотри вок­руг себя и что видишь — запомни на долгие лета, хотя в Царствии Небесном ты увидишь красоты намного лучше”. — “Спасибо Тебе, Иисус”. У него появились слезы. “Плачешь ты от чего?” — “Иисус, я плачу чисто человечески”. — “Александр, Я понимаю тебя, но пой­ми и ты Меня, ведь так нужно”.

“Учитель, Учитель!” — Да, Павел?” — “Там за горизонтом в Небесах появилось какое-то свечение”.

— “Павел, это за Мной, и не нужно бояться, ибо это ты уже видел, брат ты Мой”. Павел заплакал. “Па­вел, не нужно, ведь уже ничего не изменишь”. — “Иисус, я понял Тебя, но мне, но мне очень…” — “Не нужно дальше ничего говорить”.

“Люди, люди, смотрите, что творится в Небесах”. Свечение было настолько ярким, что некоторые, не выдержав, бросались в разные стороны. Клавдия сто­яла и думала: “Я сожалею, что Понтий с Иродом не находятся здесь”.

— “Корнилий, мне почему-то не по себе”. — “Дав­рий, ты убедишься в той истине, которая существует рядом с нами, но не каждый день”. Артема стал на колени: “Господи, да что же это такое?” — “Даврий, посмотри на него. Он хотя бы взял то, о чем ты ему говорил?” — “Да-да, Корнилий, но не мешай мне смот­реть на чудо”. А чудо небесное приближалось все бли­же и ближе. Свечение освещало Землю таким светом и цветами, раньше такого никто не видел никогда. Все переливалось, в Небесах появились разнообразные формы каких-то писаний, неведомых никому.

— “Корнилий, поддержи меня”. — “О, Даврий, наконец-то”. — “Но если это конец жизни моей, то значит, ближе момент моей встречи”. — “Даврий, я понял, но не бойся, не умрешь, ведь я рядом с тобой”.

— “Да, на тебя надеяться, то лучше…” — “То лучше, Даврий, дальше ничего не говори. Давай просто будем наблюдать за прекрасным явлением”. — “Хорошо, я согласен с тобой”.