Да, положение столицы выглядело надежным, а вот провинции империя стала терять. Через год после восшествия Ираклия на престол персидский военачальник Шахр-Бараз захватил Антиохию, в 613 г. добавил к ней Дамаск, а в 614-м – Иерусалим, где едва ли остался в живых хоть один христианин. Храм Гроба Господня был сожжен дотла вместе с большей частью других христианских святынь. Честной Крест Господень – наряду со всеми прочими реликвиями, имеющими отношение к Распятию, включая Священные Трость и Губку, – персы увезли в Ктесифон. Невозможно представить себе более отчетливого знака божественного неудовольствия. Затем великий шах обратил взор к Египту – и вскоре основной источник зерна для империи превратился в персидскую провинцию.
Первой задачей Ираклия было защитить оставшиеся владения. Восточная Анатолия оказалась утеряна; западную часть Анатолии он разделил на четыре фемы и во главе каждой поставил стратига, который сосредоточил в своих руках военное командование, судебную власть и налоговое управление. Значительное число мужчин в фемах получили в дар неотчуждаемые наделы земли на условиях несения военной службы, которая становилась наследственной. Это заложило основы для формирования хорошо обученной местной армии, которая придет на смену ненадежным отрядам иностранных наемников. Стала полниться казна империи, благодаря хорошо собираемым налогам, принудительным займам, огромным штрафам, наносившим реальный урон замешанным в коррупции чиновникам, и крупным пожертвованиям со стороны православной церкви – в первый раз за всю историю ее существования. Несмотря на неодобрение патриархом Сергием частной жизни императора – после смерти Евдокии в 612 г. он торжественно сочетался браком со своей племянницей Мартиной, – первосвященник без всяких колебаний отдал все церковные и монастырские сокровища в распоряжение государства.
Политическая позиция Ираклия была усилена временным мирным соглашением с аварами, и к весне 622 г. он уже был готов к войне с персами. В Пасхальный понедельник Ираклий взошел на флагманский корабль – это был первый император со времен Феодосия Великого, который повел свои войска в бой, – и направился вдоль Ионического побережья к острову Родос. Потом он двинулся вдоль южного побережья Анатолии к Иссу, где Александр Македонский разгромил персов примерно за тысячу лет до описываемых событий. В течение всего лета он проводил тактические учения с целью повысить собственное полководческое мастерство и укрепить стойкость и выносливость своих воинов.
Только с приближением осени Ираклий начал продвижение на север. На каппадокийской возвышенности две армии сошлись лицом к лицу. Ираклию никогда еще не приходилось командовать армией в полевых условиях, но войско персов под началом самого видного их военачальника Шахр-Бараза он обратил в бегство. Потом Ираклий вернулся в Константинополь, оставив свою армию на зиму в Понте. На этот раз солдаты не протестовали.
Следующей весной император – на этот раз вместе с женой Мартиной – вновь выступил в поход против персов. Пройдя через Армению и Азербайджан, он подступил к Ганзаку, где находился великолепный дворец великого шаха, который Ираклий разрушил. Потом, оставляя за собой след горящих городов, император двинулся к персидской столице – Ктесифону. Путь назад ему отрезал Шахр-Бараз, так что к началу следующей зимы Ираклий отошел к западному побережью Каспийского моря, где Мартина благополучно разрешилась младенцем. Следующим летом он провел новую военную кампанию, а на зиму отошел к озеру Ван. 1 марта 625 г. император повел своих людей в самый долгий и самый трудный поход из всех предыдущих: сначала через предгорье Арарата, а потом 200 миль вдоль реки Арсаниас к Мартирополю и Амиде – оба города он захватил. Оттуда оставалось чуть больше семидесяти миль до Евфрата, за время продвижения к которому враг себя никак не проявил. Наконец, в нескольких милях к северу от Аданы, император увидел на противоположном берегу реки персидскую армию, выстроившуюся в полной боевой готовности. Поблизости оказался небольшой мост, и византийцы, несмотря на усталость от долгого перехода, сразу же бросились в атаку, но Шахр-Бараз, имитируя отступление, заманил их в умело подготовленную засаду, и авангард императорской армии попал под мощную атаку, тогда Ираклий пришпорил лошадь и ринулся вперед, через мост, на помощь своим солдатам, не обращая внимания на град персидских стрел, а его гвардия последовала за ним. Даже Шахр-Бараз не смог скрыть восхищения. «Посмотри на своего императора! – обратился он к перебежчику-греку. – Он боится стрел и дротиков не более, чем наковальня!»
Благодаря одной только своей отваге Ираклию удалось в этот день уберечь армию от разгрома. Но в город Трапезунд, где зимовало его войско, и с востока, и с запада приходили тревожные вести. Шах Хосров распорядился провести массовый призыв в армию всех мужчин, годных к военной службе, включая иностранцев, проживавших в его владениях. Своему военачальнику Шахину он доверил закаленное во многих боях войско в 50 000 человек. Шахр-Баразу было приказано идти через Малую Азию к Халкидону и там оказать помощь аварскому кагану – тот со своей ордой, включавшей в себя практически все племена, проживавшие от Вислы до Урала, уже подтягивал огромные осадные орудия к Константинополю.
Проанализировав ситуацию, Ираклий решил разделить свои силы на три части. Первый отряд немедленно направился к Константинополю; второй, под командованием брата императора Феодора, был послан на борьбу с Шахином в Месопотамию; третий же, самый маленький, оставался с Ираклием удерживать Армению и Кавказ, чтобы отсюда в конечном итоге вторгнуться в относительно незащищенную Персию. В то же время он обратил взор к одному из самых значительных племен Кавказа – хазарам, поразив их кагана Зиебила богатством подарков и обещав ему руку своей дочери Епифании. Зиебил, чрезвычайно польщенный, отдал в распоряжение императора 40 000 человек. К счастью для Епифании, каган к концу года умер.
Пока Ираклий и его новая хазарская армия занимались опустошением Азербайджана, Феодор записал на свой счет победу над Шахином в Месопотамии, после которой персидский военачальник впал в глубокую депрессию и умер. Хосров распорядился упаковать тело, обсыпав его солью, и доставить ему. По прибытии груза Хосров приказал освободить труп от одежд и сечь до тех пор, пока не превратится в бесформенное месиво. С некоторых пор члены персидского двора начали испытывать сомнения в душевном здоровье великого шаха. После этого случая сомнений у них уже не осталось.
29 июня 626 г. персы и авары пошли на Константинополь. Обитатели пригородов поспешили найти себе убежище за городскими воротами, которые за ними сразу же закрылись и были заперты на засов; началась давно уже ожидавшаяся осада. Войско варваров численностью примерно в 80 000 человек растянулось вдоль стен от Мраморного моря до бухты Золотой Рог. Стены защищал двенадцатитысячный кавалерийский отряд византийцев; поддержку ему оказывало все население, в котором патриарх Сергий поддерживал религиозный энтузиазм, доведенный до состояния неистовства. Днем и ночью катапульты метали булыжники в крепостные валы, но стены выдерживали удары и защитники держались стойко. Осада продолжалась на протяжении всего знойного июля, Сергий со своим клиром ежедневно совершал торжественный обход стены по всему ее периметру, неся над головой чудотворную икону Пресвятой Девы.
7 августа персидские плоты, готовые забрать свежие подкрепления и переправить их через Босфор, неожиданно оказались окружены греческими кораблями. Все, кто находился на плоту, были убиты на месте или сброшены в воду. Почти сразу же после этого группа славянских судов, находившихся в бухте Золотой Рог, попала в засаду, устроенную византийцами, и тоже была уничтожена. Две катастрофы подряд повергли осаждающих в панику. Их осадные орудия оказались бесполезными, их искуснейшие стратагемы не дали результата. Кроме того, до них дошли известия о победе Феодора над Шахином и о новом союзе Ираклия с хазарами. Всему этому могло быть только одно объяснение: Византия находилась под божественной защитой. Персам ничего не оставалось, кроме как снять осаду.
