То, что произошло на «Динамо» 10 мая 2003-го года не имеет аналогов, хотя я не в первый раз проигрывал 1:7. Правда, в первый раз ситуация была не нелепой, а гнусной - работал тогда в «Словане», мы бились до последних туров за чемпионство со «Спартой». Настал день очной встречи, и… я не узнавал своих игроков на поле. Они безропотно уступили сопернику, которого могли и должны были «прибивать», причем причина была, увы, не игровая, и не психологическая. Какой она была мне до сих пор противно вспоминать. Я себя на том матче не помню - Бора, который тогда работал в «Спарте» и сидел на соседней скамейке, несколько лет спустя рассказал мне, что посмотрел при счете 0:5 в сторону нашей лавки, и увидел, что я сижу, опустив лицо на руки…
Драма на «Динамо» была нелепой. Мы сами дали забить хозяевам два гола, после чего нас брали уже голыми руками. Тогда я четко вспомнил слова Морозова, о том, что Овсепяну на поле постоянно доверять нельзя. Ладно, он соорудил два решающих «обреза», и нам забили голы. Так он еще и Камила Чонтофальского, которого я осторожно начал с начала сезона ставить по очереди с Малафеевым, выставил в не лучшем свете. После матча я думал, что Камил завяжет с футболом. Для него карьера в России началась так, что хуже себе и представить было нельзя. Сколько он потом просидел на лавке, сколько выждал, сколько скрипел зубами для того, чтобы все-таки доказать тем, кто его оскорблял, что он является вратарем европейского уровня! Можно сказать, что тогда я последний раз надел розовые очки и посмотрел сквозь них на нашего президента. Он по привычке вошел в раздевалку, которая больше напоминала камеру смертников, и довольно бодро выпалил оператору: «Кассету с записью матча сделал? Выбросите ее! Не вспоминайте об этой игре». И нам всем правда стало легче, я был благодарен Мутко в те минуты.
На обратном пути в самолете вовсю сбрасывали напряжение тем, что посмеивались над собой. Масштаб того, что мы натворили, был настолько велик, а ситуация нелепа, что кроме нездорового смеха других лекарств не было.
Унижение отчасти забылось после того, как мы в следующем туре додавили дома «Торпедо». Но развязка моего первого периода зенитовской карьеры была неотвратима - в Ярославле, оставшись без игроков передней линии, мы снова страшно проиграли 0:3. И на сей раз найти оправдание было невозможно, что и почувствовал наш президент, отношения с которым на тот момент начали стремительно охладевать.
Безобразную сцену на военном аэродроме Ярославля мне не забыть и не простить Виталию Мутко по сей день. После матча, как обычно, команда отправилась к самолету. Но тут выяснилось, что Ту-134 по каким-то техническим причинам не может лететь. Пока выяснялась степень серьезности проблемы, команда ждала прямо у трапа (аэропорт Туношна в Ярославле представляет собой одну ВПП и маленькое здание-избушку). Кто сидел на сумках, кто прохаживался. Властимил один стоял в стороне. И среди этого импровизированного лагеря ходил, как истинный отец солдатам Мутко, и ласковым голосом справлялся у футболистов о настроении и прочих мелочах. Все бы ничего, да просто каждый его монолог заканчивался одним и тем же: «Тренер-то ваш слабак! С вами справиться не может, так я его выгоню и все, к хренам собачьим!». Хорошая установка для игроков, ничего не скажешь!
Властимил всего этого не видел и не слышал, и слава богу! Лично мое настроение на тот момент было совсем ниже нуля. Были опустошенность, страх перед возвращением к будням с «удобным» тренером, с полным провалом эксперимента «европейский специалист в России». Кому было бы интересно слушать детальные объяснения, что и как делал правильно Петржела, и какие плохие дяди оказались у него на пути? Я отказывался верить, что вся гигантская работа, свидетелем которой я стал, начиная с декабря, вот так бездарно пойдет псу под хвост в конце мая. И мне очень хотелось верить, что Петржела не сломается, и произойдет чудо. Однако, Виталий Леонтьевич не зря разбрасывал те фразы. Зерна в некоторых местах нашли благодатную почву, исходя из чего результат следующего матча в Элисте был фактически предрешенным. Сейчас это легко понимаешь, но тогда верить, повторяю, не хотелось…
С той непредвиденной лишней ночи в Ярославле для меня начался сущий кошмар. Будучи не в силах заснуть, я снова и снова пробирал в памяти все моменты, в которых мог быть не прав. И каждый раз приходил к выводу, что работал с «Зенитом» примерно по той же схеме, что всегда позволяла мне создать конкурентоспособную команду в любых условиях. На сей раз условия были самыми лучшими в моей карьере, но на тот момент все попросту валилось из рук. Размышляя о причинах, я каждый раз возвращался к одному и тому же - нужно как-то обновлять команду, без этого механизм, который я видел в своем мозгу, работать не мог. В то же время было совершенно очевидно, что просто так осуществить эту идею мне не дадут. Когда я ругал Овсепяна или Игонина президент даже не скрывал своей болезненной и даже несколько агрессивной реакции. Мол, знаю ли я, что эти люди выиграли бронзовые медали? Знаю, спокойно отвечал я. Только после этого заняли 10-е место…
Сейчас я могу говорить об этом более или менее спокойно: в Элисту на очередной матч с «Ураланом» я улетал с мрачными предчувствиями, хотя и виду, конечно же, не подавал. В этом странном калмыцком городе, не похожем ни на один, до или после посещенных мною в России, нам предстояло торчать четыре дня - в Петербурге проходили празднования 300-летия города и аэропорт на этот период закрывали. Так что нам было нельзя улететь позже, и вернуться раньше.
Элиста - единственный город буддистов в Европе. Там я заметил всего две большие улицы и пару-тройку зданий, выше, чем в два этажа. Одно было собственно нашей гостиницей, второе каким-то административным учреждением, третье - белым домом президента Калмыкии Кирсана Илюмжинова. При этом, местный клуб «Уралан» обладал роскошным стадионом с великолепным полем, и плевать, что в паре десятков метров от арены паслись коровы. Днем жара стояла такая, что плавился асфальт, но в тени аллей, коих в Элисте множество, прогуливаться было одно удовольствие. Чтобы не очуметь от однообразия и заточения в гостинице я несколько раз выводил команду на прогулки и при этом с удовольствием ходил по городу сам. Тишина и покой на улицах каким-то чудесным образом приводили меня в равновесие с самим собой, мысли и эмоции выстраивались по порядку, не опережая друг друга. Один раз я настолько задумался о своем, что когда на пути встретилась нищенка (уровень жизни в Элисте просто катастрофический!), извлек из кошелька сто долларов и дал ей, думая, что даю «десятку». Отойдя на добрый десяток метров понял ошибку, но возвращаться не стал, оборачиваться тоже. Не исключено ведь, что бедная женщина упала в обморок, ибо наверняка никогда в жизни не держала в руках таких денег. В тот момент почему-то показалось, что эта смешная и нелепая потеря спровоцирует в моей жизни какой-то серьезный переворот. А может быть, такие мысли возникли под впечатлением буддистского города…Я не выдержал и поделился со спутниками своими мыслями, сказал им в полушутку, что мне здесь нравится и что и хотел бы жить в Элисте. Иван с Юрой заулыбались, хотя я сам на тот момент не понимал, каковая в моих словах доля правды, а какова - юмора. Я настолько устал от стресса, оскорблений в прессе, неоднозначного поведения президента, что действительно хотел исчезнуть здесь, где каждый встречный приветствовал меня с почтением и улыбкой. В то же время я чувствовал, что близится очередной удар. Да, ребята вели себя нормально, не было напряжения, скованности. Но нас ждал матч с соперником, который до этого не выиграл в чемпионате ни одной игры. На «Зенит» настраивались по-особому. Обыграть нас - едва ли не последний шанс не увязнуть. И я понимал, что у нас слишком много мест, где тонко. А где тонко - там обязательно порвется. Шестое чувство подсказывало мне, что моя зенитовская судьба решится очень быстро, так или иначе. Для себя диагноз поставил окончательно и бесповоротно - зимняя перестройка не закончена, нужно вливать свежую кровь. Откуда ее взять? Идти и смотреть матч дублеров, который состоялся за сутки до встречи основных составов. Последняя надежда. Президент ведь, насколько я понимал, не собирался мне докупать игроков в дозаявочный период, не так ли?
