Такое позитивное течение разговора прервал неожиданный звонок. Звонил не городской телефон, а Толин мобильный. Мальчик вынул его из кармана, вскочил и, бледнея, прошептал: «Папа»...

Нажал на клавишу и прижал аппарат к уху, чтобы в комнате не было слышно, что говорят на том конце. Несколько раз произнес: « Да,... да,... да, папа»... Потом вдруг резко сказал: «Бабушка Полина умерла. Прости, я сейчас не могу разговаривать». Сбросил звонок, сел, попытался глотнуть чая и поперхнулся от волнения. Йонас всю дорогу внимательно на него смотревший, налил в кружку пива, примерно половину, протянул мальчику и сказал: «На, выпей, и иди-ка ты спать». Толя схватил кружку, не отрывая от Йонаса взгляд, выпил все, что там было, и устало промолвил: «Да, я пойду спать, спасибо. Спокойной ночи». Взгляд его затуманился, он встал и медленно вышел в коридор. Было слышно, как он шаркает тапочками, потом хлопнула дверь его комнаты и все стихло.

Зачем ты спаиваешь ребенка, – яростно зашептала Римма Михайловна.

Ничего, мама, – спокойно произнесла Татьяна, – Пусть. Йонас знает, что делает. Один раз не страшно. А стресс ему надо было снять. Хорошо, что это сделала не я.

Умница девочка, – похвалил ее Йонас, – Соображаешь. Парень и так в шоке, а тут еще этот звонок. Его папаша, я правильно понял?

Правильно. Евгений с недавних пор пытается сманить парня, перетянуть на свою сторону. А Толя его не любит. Очень из-за этого переживает, стыдится, что не любит родного отца, а все-таки с трудом его терпит.

А тот? – с интересом произнесла Римма Михайловна. Йонас промолчал, а Таня ответила:

Кто? Женя? Он, по-моему, никого не любит, у него и органа нет для таких чувств. Тут он ко мне привязался: «Почему мой сын меня не любит? Это ты его против меня настраиваешь!» А что я? Толика и настраивать не надо, отец сам все сделал, своими руками. Отец ему зимой смартфон подарил. Крутой донельзя. Толик его кокнул дней через пять. Женя ему новый купил, тот его опять грохнул. Так три штуки разбил, пока я не вмешалась. Оказалось, ему от отца подарки не нужны. Отказать он не может, а пользоваться не будет. Я его уговорила. Пусть не пользуется, только чтобы на вопрос отца: «Где твой телефон?» мог предъявить. А то Женя на меня мог бы по суду наехать.

По суду?

С него станется. Например, заявит, что я ненадлежащим образом выполняю мои родительские обязанности. Денег много, может любое решение через суд продавить, сына отнять, поэтому нам с Толей надо вести себя осторожно.

А раньше-то что? Столько лет ему сын на фиг не был нужен? – встряла Римма Михайловна.

Сейчас понадобился. Жена у него новая бесплодная, Толя — единственный наследник. Вот он и хочет подготовить себе смену. А для этого парня у меня нужно забрать.

Обязательно забрать?

Есть и другой вариант. Он мне предлагал к нему вернуться.

Йонас даже привстал, услышав такое заявление. Римма Михайловна в ужасе воззрилась на дочь.

А ты?

Я пока с ума не сошла. Представляешь, жить с человеком, от которого тебя тошнит?!

Очень хорошо себе это представляю, – Римма Михайловна взяла мужа за руку и прижалась к нему, – Да, накрутила моя маменька, что с моим первым браком, что с твоим. А мы обе, дуры, поддались ей. Кстати, по-моему, твоя бабка Полина этого Туманского терпеть не могла?

Не могла, это точно. Не знаю почему, но она с самого начала его не выносила. А я так от нее устала, так хотела вырваться, что эта ее неприязнь была лишним аргументом за то, чтобы за него выйти. Глупо, конечно, теперь-то это очевидно. Туманский Полину, похоже, побаивался. Знаешь, как ребенок сердитую училку. Ну, бабушку вся школа как огня боялась. Помню прекрасно, как любой самый грозный папаша, а у нас дети больших начальников учились, перед ней скисал и только что не писался от страха. В принципе, ну что она могла им сделать? Боялись чисто инстинктивно. Одноклассник мой, Витька Андрианов, тут ее вспоминал и те же самые слова сказал: мы ее боялись как огня.

Твоему сыну повезло, он ее не слишком боялся, – Йонас произнес это с каким-то особым выражением, и тут же переключил на себя интерес обеих женщин.

Ой, Йонас, а о чем это вы с Толей два часа за закрытой дверью беседовали?

О нем и о твоей бабке, конечно. Парень сильно переживает ее смерть. Понимаешь, Таня, судя по всему она его сильно допекала. Малец мне признался, что не любил ее и все мечтал: вот помрет бабка, и вы с ним будете жить счастливо, некому будет вам обоим мозг выносить. Она вам мозг выносила?

А как же! Любимое занятие. Последнее время, правда, меньше, она после нового года сдала очень. А что Толя?

Толик места себе не находит, как же, он хотел бабушке смерти и она умерла. Я ему постарался объяснить, что чувства его к бабке, хоть и непохвальные, но вполне естественные. Нормальные. Переживать так сильно не из-за чего. Мало ли кто кого не любит. Он же мышьяк ей в суп не сыпал? Ничем ее жизнь специально не сокращал. А она и так прожила немало, каждый мог бы себе желать такой... продолжительности жизни. Поэтому сейчас надо не терзаться, а подумать, как маме помочь. Он уже большой парень, скоро будет тринадцать. И очень неглупый, все понимает. Я не об отметках сейчас. Пару лет назад он со мной говорил о своем отце. Переживал, что тот его не любит и хотел понять, почему, за что. А теперь мы поговорили... В общем, он понял своего отца и сам его не любит. Боится. Боится того же, чего и ты, Таня. Что тот его заберет к себе и не позволит видеться с тобой. За тебя тоже боится. Полагает, что его папаша на все способен. Ну, не на убийство, конечно. Но лишить тебя всех денег, посадить в тюрьму — конечно.

Честно, я и не подозревала, что мой мальчик так хорошо просекает ситуацию. Только что тут делать, ума не приложу.

Мы с ним придумали отвлекающий маневр. Конечно, это временная мера, но тебе она позволит выиграть время и подготовиться, как мне кажется.

Что же вы удумали?

Ты не догадываешься? Можно снова увезти Толю к нам в Литву. Разрешение действующее имеется, осталось только билет купить.

Что-то я не совсем поняла. Как увезти?

Мы с Риммой уедем домой сразу после похорон, Толю заберем с собой. Побудет там до осени, а там еще что-нибудь придумаем. У нас безопаснее. Все-таки вокруг Европа, чужая для Туманского страна, там у него руки будут связаны.

Учебный год еще не кончился.

Что он у тебя, двоечник? Толик отлично учится, для него этот неполный месяц ничего не решает и ничего ему не дает. Экзаменов в этом году у него нет. Договоришься со школьным начальством, думаю, это труда не составит. Главное, чтобы до отъезда никто об этом не знал, а потом поздно будет.

А я, выходит, одна останусь?

На какое то время. Зато будешь меньше связана, сможешь организовать оборону. Можно же что-то придумать, нейтрализовать этого твоего... монстра. Ну, а если ничего не удастся... В конце концов, переберешься к нам, работа для такого квалифицированного человека всегда найдется. Летом-то приезжай в любом случае.

Не нравится мне все это. Очень не нравится. Не думай, я знаю, Толе у вас хорошо, он всегда к вам рвется. Дело не в этом. Я вдруг осознала, насколько плохи мои дела, и что-то мне стало хреново. Вот. Кажется, я соглашусь с этим планом. Не знаю, правильно ли это, но так мы сумеем получить передышку, тут ты верно говоришь. Видит Бог, как эта передышка мне нужна. Главное, мальчику моему так будет спокойнее. Правда, что может учудить Женя, когда поймет, что птичка упорхнула, одному Богу известно. Может в суд на меня подать за похищение ребенка.

У тебя есть отмазка, – произнесла до сих пор молчавшая Римма, – После смерти бабушки ребенок испытал стресс, ему надо было отдохнуть. А где он лучше отдохнет, как не у бабушки на лоне природы? Осенью он вернется, чтобы учиться дальше.

А почему так скоропалительно?

Нам надо было возвращаться, мы не можем надолго оставлять хозяйство. Другой оказии переправить нам мальчика не было, а ты очень занята по работе. Ведь занята?