Вот жизнь какая дурацкая. Годами ничего не случается, а потом навалится все разом, не знаешь, за что хвататься, хоть об стенку головой...
Утром она вспомнила, что теперь исполняет обязанности генерального директора. Генеральный обычно приходил на работу поздно, но ей надо бы пораньше, ее собственные обязанности с нее никто не снимал. Блин, за три дня она даже не удосужилась посмотреть, что в том конверте, который ей вручили в Вене. Вроде должна быть доверенность. Пока в машине прогревался мотор, она открыла конверт и сунула туда нос. Доверенность, так и есть. А когда подписана? Надо же, два месяца назад, когда она даже не была исполнительным директором, а только числилась коммерческим. Значит, Лев Генрихович давно имел на нее большие планы? Или доверенность просто выписана задним числом? Вообще, что бы это значило? И кто хотел подставить холдинг? Ну, не сам же хозяин, это вообще бред.
Она приехала на работу как всегда рано. Убрала доверенность в сейф, включила компьютер, просмотрела почту, ответила на пару писем, ответ на которые не требовал серьезных раздумий. На столе лежала папка «Входящие». Верно Марина положила еще в пятницу. Молодец. Татьяна открыла папку, взяла верхний документ, начала изучать. Но вчерашнее состояние за ночь не улетучилось. Через полчаса, услышав шаги Марины в предбаннике, Таня очнулась и поняла, что сидит, вперив взгляд в бумагу, но даже не видит, что там написано. Просто крутит нос, грызет ручку, и в голове вихрем проносятся мысли, не задерживаясь там ни на минуту. Эффективный менеджер, однако. Кошмар какой-то. Невероятным усилием собралась, дочитала бумагу и даже поняла ее содержание: компьютерщики жалуются, что в серверной не работает вентиляция, и просят вызвать специалиста починить. Татьяна наложила резолюцию «к исполнению», и откинулась на кресле.
В дверь осторожно поскреблась Марина. Не дождавшись ответа, заглянула. Татьяна молча махнула ей рукой, мол, заходи, садись.
Татьяна Павловна, кофе?
Кофе. Только сначала расскажи, что в пятницу было. Что вообще на фирме слышно.
Татьяна Павловна, так Вы должны лучше всех все знать, Вы же ближе всех к эпицентру событий, так сказать.
Таня готова была заорать: «не умничай, рассказывай все, что знаешь», но как всегда сдержалась.
Про эпицентр событий мы потом поговорим. А сейчас расскажи, как тут дела.
Тогда, если позволите, я начну сначала. Позавчера Вы улетели, а Кореньков сел на телефон и стал названивать. Если интересно, звуковые файлы у Вас на рабочем столе в папке «Финдер». И все его электронные письма за последний месяц тоже.
Кто дал такое распоряжение?
Никто конкретно не давал, у нас все разговоры пишутся и на отдельном сервере лежат. Доступ у генерального и главного нашего айтишника. Теперь у Вас есть. Это еще Сан Саныч завел. Никто, правда, никогда это все не проверял, некому у нас эти разговоры слушать. Нет, вру, в прошлом году, помните, скандал был с типографией? Тогда как раз поднимали письма и звонки, проверяли, кто виноват. Выяснилось, что директор типографии лажанулся, ну, его и пригласили на выход.
Понятно. Сама-то слушала?
Меня это не интересует, – произнесла Марина таким тоном, что стало ясно: слушала, а как же.
Понятно. Хорошо, что предупредила, я послушаю. Ну а что кроме этого было-то?
Геннадий Львович приехал где-то полвторого, весь взмыленный. Побросал в портфель какие-то бумаги, и убежал. Успел только мне сказать, что вернется в понедельник. Мол, уезжает срочно по делам. С тех пор его и не видели. А в четыре примерно позвонил из Вены Лев Генрихович. Сказал, что Геннадий Львович серьезно заболел, на работу в ближайшее время не вернется, его функции будете исполнять Вы. Доверенность у Вас есть.
Есть, это верно. Я тебе потом дам, снимешь копию для бухгалтерии, по отделам разошлешь, чтобы в договорах знали как писать.
Хорошо. Так я дальше рассказываю. Велел подготовить распоряжение на этот счет. А еще велел все переговоры Геннадия и за последний месяц скинуть на диск. Мол, человечек специальный за ним подъедет. Я не успела к айтишникам сбегать, он перезванивает и требует туда же записать переговоры Коренькова. И весь почтовый ящик его туда же вытряхнуть. Правильно, Святослав наш общается в основном письменно, не то, что наше нещечко, которое писать затрудняется. А внешние почтовые службы ему, как финдиректору, служба безопасности отрубила. Я сходила, передала распоряжение. Вовка стал орать: Это как же, это что же?!! О чем он себе думает! Там же звуковые файлы, объем немереный, ни на какой диск не влезет. Все-таки разговоры за два месяца. Достал такую коробочку, внешний хард называется, говорит: тут два терабайта, может, хватит. Записал и мне отдал.
А у меня как на столе оказалось?
Уже утром в пятницу Генрихович перезвонил, велел открыть тебе доступ и кинуть ссылку с сервера на рабочий стол. Вовка сделал в две минуты. Они, кстати, очень рады, что ты теперь директор. Говорят, с тобой можно дело иметь.
Ну вот, молодец, снова со мной на «ты». А то я себя неловко чувствую. Понимаю, на людях надо блюсти внешнюю субординацию, но сейчас-то мы одни.
Марина расслабилась и улыбнулась заговорщически.
А еще Генрихович мне велел позвонить в кадровое агентство, пусть ищут нам нового финансового директора.
Тогда ты и прослушала его разговоры?
Делать мне больше нечего. Я позвонила, конечно, но, честно сказать, удивилась. После обеда Кореньков сам ко мне пришел и стал распространяться. Он думал, что Татьяна Павловна весьма простая девица, ничем, кроме своих клиентов, не интересуется, а она вон как! Та еще интриганка! Всех переиграла. И кладет мне на стол заявление об уходе. Заявления в папке нет, оно у меня, сейчас принесу. Можете подписывать, но лучше всего позвонить Льву нашему Генриховичу. Пусть подтвердит.
Позвоню. А сама ты как думаешь, я интриганка?
Татьяна Павловна, когда здесь еще Сан Саныч сидел, шел разговор о том, кто будет на его месте. Я, скажем так, присутствовала. Когда твою кандидатуру обсуждали, Лев Генрихович ко мне повернулся и спрашивает: А Вы, Марина, что думаете о госпоже Афиногеевой? Я тогда сказала, что вижу в тебе один недостаток: ты совершенно не интриганка, интриг не понимаешь, поэтому перед ними беззащитна. А Сан Саныч засмеялся: Мариночка, говорит, это счастье, что она их не видит. Если Татьяна Павловна учует интригу и поймет, от кого она исходит, я тому не позавидую. Сейчас я вижу, как он был прав. Кстати, в этом кабинете останешься, или большой займешь?
Резонный вопрос. В этом. А большой надо будет под конференц-зал переоборудовать. Там и переговоры можно проводить, а то переговорных не хватает.
Поняла. Татьяна Павловна, я в папку положила срочные документы. Ты уж посмотри. А в двенадцать нужно будет съездить в банк вместе с Ольгой Васильевной, ты же у нас теперь обладаешь правом подписи. Петрович тебя отвезет, он в курсе.
Хорошо. Кофе неси, я пока документы посмотрю.
Татьяна невероятным усилием воли сосредоточилась на бумагах, и в полдень, когда за ней пришла главный бухгалтер, все уже было прочитано, резолюции наложены, платежки и счета подписаны. Съездили в банк, пообедали и вернулись. По дороге Ольга Васильевна трещала без умолку. Эта обычно молчаливая и спокойная женщина была возбуждена свыше всякой меры. Она то ужасалась, то жаловалась, то восхищалась. Из всего этого Татьяна с трудом поняла, что дела на фирме в последнее время шли из рук вон плохо, генерального водили за нос все, кому не лень. Кому было не лень, предстояло разобраться. Выяснилось также, что Станислав Вадимович как в пятницу ушел, так в офисе не появлялся.
Приехав, Таня велела опечатать компьютер финансового директора и перенести к ней в кабинет. Почту ей слили, но что еще могло там находиться, она даже представить себе не могла. Одно было ясно: Кореньков что-то химичил, подставляя других. Надо было докопаться, в чем тут дело.
Остаток дня она провела одновременно прослушивая разговоры и читая почту бывшего финансового директора. К восьми часам у нее уже голова сделалась квадратная. Большинство разговоров были пустые, не несли нужной Тане информации, как и большинство писем. В результате она прослушала половину разговоров, а почту за месяц удалось просмотреть всю. Она выцепила шесть писем, показавшихся подозрительными. В звуковых файлах ничего криминального не нашлось. Видно, все такие разговоры шли с мобильника. Тягучий манерный голос Святослава утомлял до невозможности. Ответственная Татьяна понимала, что завтра придется отслушивать вторую половину, и ее заранее мутило.
