Синдул активировал вокс‑канал.

– Говорит труппа архонта. «Наемник» ожидает разрешение от «зеленого отца». Следую посадочному протоколу, – громко объявил он.

Один из пилонов отключился, образовав дыру в сфере купола. Они залетели внутрь. Сепия поглотила пространство вокруг корабля. Неожиданное изменение цвета атмосферы имело дезориентирующий эффект. Свет солнца отфильтровывался и проникал сквозь щиты, освещая все вокруг медово‑оранжевыми оттенками. Казалось, что все здесь покрыто янтарем.

Сам город стоял на твердой почве. Огромные брезентовые тенты, возможно в километр длиной, защищали от солнца каждый зиккурат города. Плоские крыши были построены с удивительной геометрической точностью. Ортостаты, шпили и открытые площади придавали городу величие и великолепие.

Варсава в деталях восстановил по памяти карту Ура, показанную ему на брифинге перед миссией. Сверив свои данные с данными на мониторе эльдарского корабля, десантник‑предатель вспомнил о бастионах с доками, охраняемыми местными гвардейцами. Измеряя траекторию и угол входа, он стал быстро просчитывать обстановку.

– Увеличь здесь, – приказал он, указав бастион города на гололитическом экране.

Пальцы Синдула застучали по консоли, увеличивая изображение.

Там был небольшой проход, обычная трещина в стене левиафана.

– Доставь нас туда, – заявил Варсава.

Синдул плавно развернул корабль и поравнялся с сооружением.

Бастион был укреплен множеством ракетных батарей, и все они развернулись в сторону «Жнеца».

– Пора, – произнес Варсава.

Он убрал свой болтер, булаву и фальшион в отсеки хранения и протянул запястья Гумеду.

– Свяжи меня, – приказал он.

Кочевник неуверенно взял в руки одни из наручников темных эльдар и застегнул их на запястьях Варсавы. Его движения были неуклюжи, словно он не хотел вообще прикасаться к посланнику богов. Наконец, кочевник справился с наручниками.

Гумед поднял взгляд вверх, когда вышки Ура оказались над ними.

– Не уверен, что это сработает, – осторожно сказал он голосом приговоренного к смерти.

Варсава покачал головой.

– Это сработает, если вы оба будете грамотно играть свою роль.

План был прост. Они попадут в Ур и расскажут правду, ну или версию правды. Наемники темных эльдар напали на Кровавую Горгону и захватили его. Синдул, представляющий кабал, будет просить награду за пленника. Гумед будет изображать раба Синдула, трофей с Гаутс Бассик.

План был рисковым, но Варсава не видел другого пути, чтобы обнаружить геносемя выживших Кровавых Горгон. Когда Варсаву посадят в тюрьму, Синдул освободит его, в противном случае личинка‑раб убьет его.

Перевалившись через кресло пилота, Варсава врезал обеими руками по лицу Синдула. Темный эльдар вскрикнул, шокированный поступком, корабль накренился, когда Синдул неожиданно потерял управление. Личинка начала буравить проход в плоти молочной кожи пирата, образовав опухоль, и скрылась в лицевых мышцах темного эльдар.

– Зачем? – прошипел Синдул.

– Тебе нужен ответ?

– Как это поможет плану, если я умру? Я же должен освободить тебя, – рявкнул Синдул.

– Именно поэтому я и ударил тебя, чтобы контролировать твои действия, – ответил Варсава.

Темный эльдар не нашелся, что ответить. Он просто дотронулся до щеки, где личинка проложила себе путь.

– Ты предатель, как весь твой вид, – безразлично произнес Варсава. – У тебя пять часов, чтобы освободить меня.

Это были его последние слова, прежде чем «Жнец» врезался в стену города.

По сравнению со степями Гаутс Бассик, Ур казался абсолютно другим миром. Защищенный под куполом их пустотных щитов, он существовал как отдельная экосистема.

Давным‑давно поселенцы, не желавшие становиться кочевниками, сбежали сюда. Они принесли последние промышленные механизмы и соорудили зиккурат – символ человеческой инженерии.

Здесь люди скрывались от реальности. От беспощадного климата, от их кочующих собратьев. Даже от Империума, который давным‑давно поставил крест на Гаутс Бассик.

Замкнутые и рожденные от кровосмесительных браков, люди Ура становились болезненными и приобретали паранойю. Они основали свой собственный радикальный имперский культ, веря, что изоляция препятствует разложению.

Они стали одержимы своей защитой. Жители Ура воздвигали огромные стены и совершенствовали прочные щиты. Вся их промышленность, ресурсы и грубые технологии способствовали изоляции города. Для жителей мир за стенами Ура казался адским местом, полным опасностей.

Периодически они торговали с кочевниками, и то покупая лишь те товары, которые по некоторым причинам не могли быть произведены в городе.

Но в основном Ур оставался закрытым от внешних воздействий.

Нефтеперерабатывающие установки в небольших количествах подпитывали систему электричества и топливный комплекс. Система трубопроводов, переплетаясь, была похожа на гнездо металлических питонов. Установки охлаждали атмосферу города при помощи огромных турбин, поддерживали рециркуляцию воды и пустотные щиты.

Кроме того, сам город был окутан дымовыми трубами. Повсюду виднелись строения из кирпича коричневого, красного и песочного цветов, выложенных мозаикой. Казалось, что здания врезались друг в друга. Не было видно ни болтов, ни гвоздей, ни следов шпаклевки. Как и сам запечатанный город, архитектура была грубой и невзрачной, шокируя своими огромными размерами.

«Жнец» приземлился на открытой площадке дворца. Из корабля вышли работорговец темных эльдар со своим рабом и местный житель с кожей цвета золота. Десантник‑предатель, закованный в цепи, плелся неуверенной походкой за своим хозяином. По легенде, чтобы схватить его, потребовался целый взвод Гнилостной пехоты. Пленник униженно взревел.

Дворец с высокими потолками был огромен. Начищенные до блеска плиты цвета слоновой кости покрывали его поверхность. Некоторые из них были расположены в форме концентрической спирали, другие – в форме гипнотизирующих узоров, разбросанных по всему потолку. Возможно, когда‑то это было красиво, но сейчас здесь царила мрачная атмосфера. Высокие окна были зашторены так, чтобы внутрь не проникал ни один луч света. Гнилостные пехотинцы патрулировали коридоры или охраняли галереи.

Огромного пленника провели в Палату Собраний, где когда‑то бароны Ура основали суд.

Многое изменилось с приходом Нургла. Стены были покрыты слоями слизи и плесени. Несмотря на то, что Верховный барон восседал на своем базальтовом троне, его лицо было изможденным, а волосы поседели. Ему было всего тридцать два года, но он словно постарел на сорок лет после начала вторжения. Он был окружен лакеями, советниками и писцами. Все они были мертвы, их кожа потемнела, а глаза представляли собой белые полушария, некоторые застыли в той позе, в которой их настигла смерть. Другие просто завяли, и их кожа превратилась в черные останки. Грязные дворяне в отдающих зловонием одеждах попрятались по углам, словно грызуны. Они были прикованы к стенам, клацая зубами и издавая рев сквозь мертвые легкие.

Здание суда было отражением города, мертвой тенью себя прежнего. Оно не изменился снаружи, но разлагалось изнутри.

Перед бароном стоял воин‑капитан Нургла, чумной десантник в рогатом шлеме и с огромными руками, не помещавшимися в бронированных рукавицах. Он наклонился к Верховному барону и что‑то прошептал.

– Ты можешь говорить.

Темный эльдар начал переговоры по оплате за своего пленника. Верховный барон отвечал, но всегда следуя инструкциям чумного десантника. Он был всего лишь марионеткой, его глаза не выражали никаких эмоций, а его слова были словами его покровителя.

Они договорились о двухстах рабах, из которых, по крайней мере, сотня должна была состоять из сильных мужчин. А также две тонны высококачественных алмазов из реконструированных шахт, которые будут предоставлены позже, как только постройка будет полностью завешена.

Сделка была завершена. Барон поклонился и со скучающем выражением лица монотонно произнес.