Мур прибывал в трансе. Он был облачен в халат черного бархатистого цвета. Сбоку в ножнах покоился меч.

Угрозы Сабтаха эхом раздавались в его ушах. Мур думал о них еще до того, как погрузиться в транс. Теперь, несмотря на то, что он прибывал в мире нематериально, все опасения из материального мира никуда не исчезли. Он наклонился, чтобы подобрать кремневый осколок. От прикосновения камень взорвался и превратился в пыль.

В этом мире умерло все живое, и лишь иллюзия сохраняла видимость жизни.

– Добро пожаловать в мои владения, – произнес голос. – Мой дом – твой дом.

– Опсарус! Мой господин! – Мур упал на колени, прижав голову к земле.

Опсарус предстал перед ним, древний, как и его мир. Его силовая броня имела текстуру из окаменелых гранул, словно была сделана из минералов молочного, желтовато‑зеленого и белого цветов.

– Встань, Мур. Хоть раз поведи себя, как моя правая рука.

Турбины силового ранца Опсаруса загудели, мощно и часто. Его лицо представляло собой маску смерти бирюзового цвета, с благородными, почти ангельские чертами. Когда он говорил, его голос казался искаженным.

Мур резко поднялся на ноги.

– Господин, почему ты привел меня сюда? – спросил он.

– Молчи, колдун. Сначала слушай, потом задавай вопросы, – раздраженно прикрикнул Опсарус. – Слишком много говоришь, колдун, и это – твой изъян.

Мур опустил голову.

– Сабтах хочет пробудить Етсугея, чтобы показать всем твои истинные намерения? – произнес Опсарус.

Мур кивнул.

– И ты боишься? Так?

– Конечно, лорд. Етсугей все видит, и орден прислушается к словам демона. Они узнают правду. И им это не понравится.

– Етсугей – шут. Король среди людей, но шут среди демонов.

– И все же орден внимает его словам.

– Еще один изъян твоего ордена и геносемени, колдун.

Слова были резкими, но Мур понимал, что это правда. Кровавым Горгонам не везло с покровителями. В то время как Опсарус мог пробудить силу самого Нечистого, Кровавые Горгоны преклонялись перед ничтожным князем демонов. Это напомнило Муру об их неполноценности.

– Что мы можем сделать, повелитель?

– Все есть часть плана, – произнес Опсарус, положив ладонь на голову Мура. – Со временем я понял это.

– Я уверен, что это так, повелитель. Твоя мудрость никогда не подводила меня.

– Возьми это.

Опсарус вручил Муру твердый предмет. Это был прозрачный кристалл. Он был похож на обычный минерал, но, приглядевшись, Мур заметил небольшое движение внутри. Когда колдун услышал писк, то смог различить небольшую фигуру внутри кристалла. Существо снова дернулось внутри своей твердой оболочки. Хотя Мур не мог увидеть выражение на морде существа, от него исходила злоба. Мур был уверен, что существо насмехается над ним.

– Спасибо, Опсарус. Но что ты…

Опсарус прервал его.

– Сначала слушай, вопросы – потом. Используй этот кристалл, чтобы прервать призыв. Брось его в барьер. Тем самым ты освободишь демона внутри. Етсугей не внемлет призыву.

– Повелитель…

Опсарус отвернулся.

– Ступай.

Мур моргнул и почувствовал себя снова в физической оболочке в своей башне, окруженный знакомыми трубами и котлами. Он потер глаза. И понял, что держит что‑то в руке. Он медленно разжал пальцы. На ладони, покрытый кусками его кожи, красовался кристалл.

Глава 12

Кочевники вели Варсаву на север. Они покинули низины и, рассредоточившись позади него, двинулись к темнеющим облакам и руинам на севере. Здесь поверхность была иссушенной и покрытой песком.

Великий сбор кочевников происходил в тени вулканов, гор, которые они называли Плачущие Сестры. Акры палаток и тентов окружали змеиные полосы железнодорожных путей. На дюнах, расположенных к северу от лагеря, располагались вагоны, выстроенные в линию, протяженностью километр, для защиты кочевников. Небольшое количество стрелкового вооружения, которое имелось у жителей равнин, было направленно в сторону врага.

Группы всадников на птицах патрулировали местность вдоль гор.

Они заметили Варсаву и его конвой, прокладывающих путь через узкие плечи гор. Дюжина воинов выдвинулась вперед, чтобы поприветствовать их. Вместе они двинулись к лагерю.

Варсава начал считать кочевников, используя ауспик. Он отрегулировал устройство, чтобы отделить воинов от простых жителей. Всего двадцать тысяч воинов. Массовое скопление людей, но не армия. Он надеялся на большее. Двадцать тысяч воинов всего лишь замедлят роту превосходно натренированных десантников Хаоса. Ему нужно было, чтобы кочевники задержали врага, пока он незаметно углубится на север.

Автопоезд замедлил свой ход. Варсава спрыгнул на землю, держа эльдар в охапке. Всадники примчались раньше, чтобы принести весть о его прибытии. Толпы кочевников в красных шука вышли поприветствовать его. Они выкрикивали его имя. Дети выбежали из палаток, горя желанием первыми увидеть Красного Бога. Женщины с разноцветными браслетами с трепетом взирали на Варсаву. Охотники, сидевшие в седлах своих птиц, также приблизились к десантнику. Они казались жесткими людьми, и Варсава потихоньку стал понимать, почему его орден предпочел набирать рекрутов с этого мира. Стройные воины были облачены в плетеные панцири. Варсава обнаружил в них характерные черты многих своих собратьев: бронзовая кожа и высокие скулы. Водители, охотники, торговцы, шаманы – все пришли поприветствовать его.

Пройдя сквозь толпу, Варсава увидел огромное кольцо разрисованных вручную фургонов, обтянутых брезентовым тентом. Без сомнения это был командный центр. Его заметность раздражала Варсаву. Он был огромен и мог стать легкой мишенью. Кочевники может и были храбрыми людьми, но они определенно ничего не знали о войне.

Процессия вождей племен вышла ему навстречу. Все они были старейшинами, мужчины с выжженными солнцем лицами, покрытыми морщинами, словно кора старого дерева. Их шука были свежевыкрашенны, на плечах и руках остались линии от красителя.

Возглавлял процессию старейшина на черно‑сером скакуне. Гумед называл его имя Варсаве, Нгокодзе. Гумед также предупредил Варсаву, что авторитет старейшины незыблем.

– Я Нгокодзе Акиндес, старейшина старейшин, мудрейший среди западных дюн. Ты можешь звать меня Нгокодзе, – произнес вождь, подъезжая ближе.

Лениво смахнув муху с щеки, вождь посмотрел на Варсаву так, словно космический десантник Хаоса был обычным человеком.

Варсава молчал. Он изучал надменного вождя. Старейшина был полным мужчиной, в отличие от окружавших его истощенных соплеменников. Но в то же время он обладал высоким ростом, и всем видом выказывал свое превосходство над остальными. Варсава понял, что уже ненавидит наглеца. В глазах старейшины было что‑то похожее на прозорливость, и десантник понял, что с ним будет не просто сладить.

– Я слышал о тебе, – безразлично произнес Варсава.

– Моя репутация идет впереди меня, – отозвался Нгокодзе, восприняв слова как комплимент. – Я тоже слышал о тебе. Мы с тобой равны, даже больше чем равны.

Варсава фыркнул. Человечишка посмел разговаривать с ним словно с равным себе.

– Мы не равны, смертный. Не разговаривай со мной так.

Глаза Нгокодзе гневно сверкнули. Варсава ощутил ярость, которая тут же испарилась. Но улыбка не покидала лицо Нгокодзе.

– Конечно, коаг.

В другом месте и в другое время Варсава пристрелил бы его и забрал украшения как трофей. Его указательный палец рефлекторно дернулся. Но он нуждался в этих людях. Они считали его божественным духом, и он должен поддерживать этот образ. По крайней мере пока.

Почувствовав напряжение между старейшиной и Варсава, Гумед подошел ближе и поклонился вождю.

– Мы должны привести коага в дом старейшин. Даже в тяжелые времена мы должны быть гостеприимными хозяевами.

Они приносили Варсаве тарелки с кашей, бурдюки козьего молока. Танцующие дети подносили десантнику блюда с сушеными абрикосами и ягодами.