Мон‑ки схватил его за лодыжку своей лапой и швырнул на землю.

Синдул попытался восстановить баланс, но его тонкая лодыжка была зажата каменной хваткой гиганта.

– Ты мне еще нужен, – взревел десантник Хаоса, пока Синдул дергался, словно пойманная рыба.

Выхватив пистолет из кобуры на груди, темный эльдар открыл огонь. Первый выстрел послал отравленный осколок в грудную пластину. Мон‑ки увернулся от второго выстрела, слегка убрав голову в сторону.

– Остановись, сейчас.

Сказав это, мон‑ки нанес удар тыльной стороной руки. Голова Синдула дернулась, и он обмяк.

Когда темный эльдар пришел в чувство, то тут же начал материться на своем родном языке.

Он был связан, запястья опутаны тяжелой цепью, которая тянулась к шее и голове.

Мешок, использовавшийся для хранения творога, был одет ему на голову; цепь затягивала его, врезаясь в щеки и лоб. Мешок вонял кислятиной и человеческими запахами.

Когда пленник попытался пошевелиться, Варсава придавил его грудь ботинком.

– Скажи мне свое имя, отродье тьмы.

Пленник попытался высвободиться. Варсава надавил сильнее, что вызвало очередное ругательство со стороны скорчившегося эльдар.

– Я Синдул, – рявкнул он, когда воздух снова начал поступать в легкие.

Варсава наклонился, буравя эльдар взглядом и изучая странные изображения на его броне. Враг был настоящим ксеносом, и даже его броня не поддавалась осмыслению. Он не принадлежал к Гаутс Бассику.

– Зачем ты пришел сюда, дитя тьмы?

– Я не буду говорить с тобой, – ответил Синдул, его слова звучали приглушенно из‑за парусины.

– Это твой выбор.

– Есть и другие, – начал Синдул. – Нас много. Мы придем за тобой.

– Ты же прекрасно знаешь, что я их всех убил, – безразлично ответил Варсава. Он встал и подошел к месту, где среди пепла и грязи валялись тела. Мухи уже роились над ними, залетая в рты и глаза.

– Я насчитал четырнадцать. Больше никого нет. Ведь так? – спросил десантник‑предатель.

Синдул подтвердил этот факт своим молчанием.

Варсава зашел за спину своей скорченной жертвы.

– Ты будешь говорить, – произнес он.

Воин снял пластину набедренной брони, под которой обнаружились полдюжины шприцов.

Услышав металлический щелчок, Синдул захохотал.

– Ты можешь пытаться причинить мне боль. Но ты действительно глуп, если хочешь таким образом разговорить меня, – произнес на эльдар на низком готике. – Мы приветствуем боль.

Варсава знал это. Темные эльдар были адептами культа удовольствия. Они были движимы удовольствием. Боль лишь способствовала их адреналиновой эйфории. Насилие ни к чему не приведет.

– Давай, постарайся, – глумился Синдул.

Варсава извлек шприц. Он представлял собой пневматический впрыскиватель, способный проколоть толстую кожу космического десантника.

– Это тетротоксилин. Используется в качестве анестезии, убивающей нервы. Мое тело ингибирует множество химикатов при попадании их внутрь. Но это… – произнес Варсава, держа шприц.

– Одна шестнадцатая дозы необходима для анестезии во время операции на космическом десантнике. Одной четвертой достаточно, чтобы вызвать паралич у молодой взрослой человеческой особи.

– Может мы и не такие крупные, но поверь, наш вид невосприимчив ко многим химикатам, – отозвался Синдул.

Он был прав, и Варсава также понимал это. Темные эльдар, несмотря на свою внешность, были невосприимчивы к токсинам и химикатам. По подсчетам Варсава нужно было увеличить дозу в четыре раза.

Без предупреждения Варсава схватил узника за голову и вколол жидкость в сонную артерию. Он вколол стандартную дозу, одну каплю.

– Это блокировщик ионного канала. Он рассчитан на не‑Астартес. Он заблокирует твой мозг от получения нервных сигналов. Ты чувствуешь оцепенение в позвоночнике?

– Эффект будет временным, но он вызывает ранние стадии разрушения нервной системы.

Синдул заорал. Он начал извиваться, его ноги молотили по воздуху, пока Варсава прижимал его коленом к земле.

– Я мог вколоть больше. Тройная доза – и ты потеряешь чувствительность в пальцах. Боюсь, эффект будет постоянным.

Варсава снова приложил иглу к шее Синдула.

– Я снова спрашиваю тебя, что вы здесь делаете?

Лицо эльдар скривилось и, наконец, он произнес.

– Собираем рабов, ничего более.

Варсава почувствовал дрожь и отрицание в его голосе. Темные эльдар были гордыми существами, и гордость значила для них больше чем смерть.

– О, нет, здесь есть кое‑что еще, – произнес Варсава, впрыскивая новую дозу. – Вы в союзе с Гвардией Смерти.

Синдул содрогнулся в цепенящей агонии. Несмотря на то, что доза была мала по меркам космических десантников, ее было достаточно, чтобы причинить нервную травму эльдар. Его левая рука стала непроизвольно подергиваться.

– Они позволили нам. Они позволили нам взять рабов.

– Вашей наградой было разграбление нашего мира? Какое право имеет Гвардия Смерти распоряжаться тем, что им не принадлежит? Это наширабы, – рявкнул Варсава, готовя иглу.

– Пощады. Пощады. Не надо больше, – промямлил Синдул.

Варсава проигнорировал его, отходя от пленника. Новость о том, что своенравные эльдарские рейдеры и сыны Нургла объединились, ошеломила его. Это не сулило ничего хорошего для Кровавых Горгон. Ему были нужны ответы. Варсава начал вводить дозу анестезии в организм пленника.

Зрачки темного эльдар расширились от шока.

– Мы торговцы, не более того! Нам не нужна война с тобой и твоими братьями.

– Зачем вы здесь? – взревел Варсава. Игла сломалась. Он достал другую.

Синдул замотал головой.

– Я не могу…

– Если я вколю максимальную дозировку, тебя охватит паралич. Ты не будешь чувствовать ничего. Ты не сможешь двигаться. Ты превратишься в обычный кусок мяса. Зажатый в темнице своего тела.

Синдул принялся завывать, словно животное перед бойней.

Это была не просто угроза для темного эльдар. Эльдар считались долгожителями, и это значило, что Синдул может жить в течение многих тысяч лет в темнице своего тела. Во время первых экспериментов хирурги вводили рабов в состояние паралитической комы на двадцать два года. После чего раб сходил с ума. Но несколько тысяч лет заточения…

Ни один эльдар не смог бы принять такую судьбу.

– Нам заплатил человек по имени Мур.

– Мур? Что ему нужно от чумных десантников.

– Я не знаю. Но они – союзники. Они заплатили за голову Гаммадина, и им нужна была третья сторона, способная выполнить эту задачу. Это были мы.

Варсава подумал о возможности введения десятикратной дозы.

–  Ты убилГаммадина? Как такое возможно? – не веря своим ушам, спросил он.

Он с отвращением врезал эльдар армированным ботинком.

– Не я! Не я! Кабал убрал его. Я ничего не знаю об этом! Я здесь только чтобы забрать награду кабала. Права на рабов в Бассике.

– Право на рабов? Вы убили Гаммадина за это? – Варсаву неожиданно обуяла ярость. Он воткнул иглу в запястье темного эльдар. Синдул больше никогда не будет ощущать свою правую руку. Ни боли, ни холода, ни жары или какого‑нибудь другого ощущения.

– Это моя рабочая рука! Я никогда больше не смогу творить свое искусство! – взвизгнул Синдул.

– Я сделаю тоже самое с твоей второй рукой, – спокойно отозвался Варсава.

Узник глубоко задышал, и даже поперхнулся, чувствуя дискомфорт. Варсава сел и стал думать. Мур, темные эльдар и культ Нургла были заодно; они каким‑то образом были причастны к происходящему на Гаутс Бассике.

– Что вы получите с этого альянса?

– Как я и сказал, рабов. Мы – небольшой кабал. Мы лишь выполнили нашу часть сделки, убрав Гаммадина. Гаутс Бассик ничего не значит для нас, только право на рейды, предоставленное нам чумными десантниками.

– Права. У них нет прав.

– Они сказали, что Гаутс Бассик – это их мир.

– У тебя должна быть связь с ними. Где они сейчас?

– Я не знаю.

– Где? – спросил Варсава. Он подошел к Синдулу и приставил иглу к горлу.