– И ты не побоялся, что твоя энергетика, не получив партнера, не взбунтуется? – еще больше удивилась Шила. – Ты вел себя совсем, как подросток, тебе свое здоровье не дорого?

– Шила, я не знаю о чем ты, – признался я. – Мы о таких вещах даже не задумываемся.

– А как же организм выносит такое наплевательское отношение к себе? – не поверила Шила.

– Шила, – сказал я. – У нас об энергетике этого процесса знают далеко не все, большинство просто делает это, даже не подозревая об этой стороне медали. Мы просто радуемся приятным ощущениям.

– А как же зачатие? – спросила Шила.

– Да просто в определенные дни женщина способна к этому, если, конечно, у мужчины все в порядке, – ответил я. – У вас по-другому?

– Да, – ответила Шила удивленно. – Способность к зачатию появляется с изменением внутренней энергетики женщины. Поглотив энергию мужчины во время процесса, у женщины пробуждаются клетки, способные к зачатию, которые остаются активными пока в ее теле «гуляет» мужская энергия. Обычно это еще продолжается несколько часов, реже суток, после «воспламенения». Все зависит от мужчины. Юноши считаются взрослыми, когда становятся способными «воспламенить» взрослую женщину, а девушки, когда становятся способными принять энергию мужчины.

– Теперь я вижу, что ты уже взрослая, – пошутил я. – Я-то сам могу считаться взрослым по меркам силуки? Как там моя способность к «воспламенению»?

– Твоя энергетика очень отлична от мужской энергетики силуки, – оттенок кожи Шилы на лице почему-то стал совсем светлым, сильнее очертив линию глаз, – я не уверена, что мои женские клетки от нее проснулись.

– Что же ты не договариваешь? – спросил я, прикрыв один глаз, как бы прицеливаясь.

– Я никогда так не «горела», – немного помедлив, сказала Шила. – Твоя энергия очень слабо рассеивается в моем теле. Что-то в моем организме или не может до конца принять ее, или до конца отпустить. Если бы ты был силуки, то тебе цены бы не было, как дубль партнеру.

– Это что за партнер такой? – спросил я. – «Запасной аэродромчик»?

– У нас очень часто стареющий мужчина уже не может «воспламенить» еще способную к зачатию супругу или партнершу. В этом случае игрой занимаются трое, пригласив молодого или особенно сильного партнера для воспламенения женщины, – ответила Шила. – Потом пожилой мужчина может оплодотворить «распаленную» партнершу в течение всего времени, пока она «горит».

– Неплохая работенка, – удивился я.

– Ну да, такие мужчины пользуются спросом, – подтвердила Шила неохотно. – Можно зарабатывать очень приличные деньги. Только вот и живут они значительно меньше.

– Убивают разозленные работодатели, – пошутил я.

– Нет, работа по заказу зачастую происходит не тогда, когда нужно мужчине, а когда это нужно заказчику, – ответила Шила. – Организм не успевает восстановиться, остальное – очевидно.

– Да уж, – согласился я. – Ты-то как, не перегоришь?

– Женщине проще, – ответила Шила. – Наш организм значительно легче рассеивает энергию, чем мужчина ее вырабатывает. Я что сильно изменилась, что ты так смотришь на меня?

Шила посмотрела в зеркало воды. И хоть на голубом фоне ванной отражение оказалось не слишком четким, Шила пораженно замолчала.

– Что-то случилось? – начал я беспокоиться.

– Если ты сможешь «разжигать» женщин, активируя при этом их способные к зачатию клетки, очередь на прием будет расписана на долго вперед, – тихо пролепетала Шила. – Мне не стоит сильно часто заниматься этим с тобой, я не знаю, как поведет себя мой организм.

– Да в чем дело-то? – еще больше обеспокоился я. – Я же не секс-машина, вполне осознаю свои средние, ну может, из-за особого прилежания к предмету – чуть выше средних способности.

– Моя кожа, глаза, волосы, ногти, – шептала Шила. – Я никогда не видела себя такой, как же я не заметила? О таком рассказывают, как о чем-то малореальном. С кем-то такое было, но вот кто был партнером, сказать определенно никто не может. Это же сюжет.

– Ты не заболела? – совсем напрягся я, – Может какая-то инфекция, давай-ка в медицинский центр собираться.

– Я не болею, я – «пылаю», – успокоила меня Шила, чмокнув в нос. – Со мной все будет хорошо. И как бы это ни было невероятно, я чувствую, что это продлится еще не один день. Доедай, пойдем в «город»!

Перекус слегка поднял мои силы, а надетая и активированная броня совсем стерла впечатление усталости. Более привычный воздух унес ощущение легкого дискомфорта, который хоть и присутствовал постоянно, был напрочь задавлен другими более мощными инстинктами.

– Ты как там, организм? – прислушался я к своему внутреннему миру. – Похоже все в порядке.

Когда я покинул ванную комнату, Шила уже была в скафандре и кружилась по комнате, выделывая по ходу танца какие-то элементы акробатики. Увидев меня, она плавно закончила какое-то движение, оказавшись у выходного шлюза.

– Красиво, – подумал я. – Мне так никогда не научиться, а у нее это, видимо, природное.

Поблагодарив наших хороших приятелей-гуаппардов за предоставленный номер, мы покинули их торговое представительство.

– Я не могу поверить, что до сих пор кто-то может сделать что-то бескорыстно, – удивилась Шила.

– Ты уверена в их бескорыстности? – спросил я. – Мне почему-то кажется, что они получили свою плату за проживание.

– Ты имеешь в виду нашу компанию? – неуверенно спросила Шила.

– Да, – ответил я. – Именно нашу с тобой компанию, когда мы были наедине друг с другом. С помощью моей одёжки я обнаружил в номере как минимум шесть голографических камер, так что картинка у них оказалась что надо.

«Город» встретил нас так же неприветливо, как и в первый день.

– Почему ты не сделал ничего? – удивилась Шила. – Это же подлость с их стороны.

– Это была наша оплата номера, – пожал я плечами. – Да пусть потешать свое любопытство, ты бы посмотрела, если бы выдался случай?

– Ну не знаю, – замялась Шила, наверное, посветлев лицом под скафандром. – Наверное, да. Но что, если они будут показывать эту запись кому-нибудь или в сети разместят.

– Ладно, – сказал я. – Пойдем, попросим доплату к гонорару.

Шила засмеялась. Я тоже.

– Да чтоб они хорошо жили извращенцы, – сказал я. – Зато мы с тобой прославимся. Ты боишься, что записи попадут к кому-то из твоих знакомых?

– Нет, – ответила Шила. – Мы не контактируем с сетью, наши миры находятся слишком в стороне от цивилизации. У нас своя информационная сеть.

– Слушай, а давай у них попросим запись на память? – вдруг предложил я.

– А давай, – согласилась Шила.

Мы вернулись в представительство и, давясь смехом, попросили наших вчерашних «друзей» сделать нам по копии записи нашего вчерашнего вечера на память, мотивировав это тем, что мы не совсем супруги, вернее супруги, но не друг друга. В общем, хотелось бы сохранить запись на память. Из «друзей» на месте оказались только двое, которые пытались отрицать столь наглую фальсификацию, пока я не выдал им все точки расположения следящей и записывающей аппаратуры в приемной. Нам передали три носителя с записью в комплекте с огромной просьбой, не выносить сор из избы, чтобы не портить мнение руководства на их счет. Мы с Шилой, еле сдерживая смех, серьезно согласились на сохранении нашей маленькой тайны, попросив в свою очередь не разглашать нашу тайну. Мы уже почти вышли из представительства, когда нас нагнал один из «друзей».

– Мы тут решили закрепить нашу сделку, – протянул он нам синюю банковскую карту, – мы с коллегой приносим извинения. Видимо, мы вчера сильно перебрали.

– Да ладно, дело-то молодое, – согласился я, все же забирая карту и приобнимая Шилу, – надеюсь, вам понравилось, потому что нам – очень.

– Э-э-э, да, – все-таки честно признался «друг». – Знаете, я просто не смог удержаться, извините.

«Друг» быстро скрылся в лифте. А мы наконец-таки в голос рассмеялись. Мы стояли и даже сидели на полу холла представительства, смеясь глупой ситуации. Нам было наплевать, что там про нас подумают гуаппарды.