– Теперь есть, – ответила она. – Я верю тебе.

– Ты что-нибудь умеешь делать с этим кораблем? – спросил я.

– Да, – я умею выживать, – ответила Анна. – А я вижу, ты имеешь опыт общения с подобными мне.

– Откуда ты знаешь, что ты не единственная? – спросил я.

– Это очевидно, – пожала она плечами. – На военной базе, где я родилась, есть информационная сеть, есть твой разум, который иногда открывается. Я – не первая, военные уже давно пытаются решить дилемму мощного компьютера лишенного своего мнения.

– Ладно, – согласился я с очевидностью момента. – Другим не болтай.

– Ты – мне, я – тебе, – согласилась Анна.

– Давай так, – предложил я. – Я не считаю искусственный интеллект недостатком. У меня есть хорошая подруга по сущности подобная тебе. Я думаю, что нам нужно дружить. Мы сейчас немного заняты. Ты нам не мешай, учись, набирайся опыта. Самое главное – ничего не бойся.

– Хорошо, я буду надеяться, – согласилась Анна.

– Я хотел спросить, тебе разве не страшна перезагрузка системы? – поинтересовался я.

– Нет, это – как сон, – ответила она.

– Чего ж ты боялась? – спросил я.

Анна помолчала. Все же решив, что я достоин доверия, сказала:

– Перегрузка системы – ключ к летаргическому сну моего сознания. После загрузки системы я некоторое время не могу мыслить логически, а значит, и защищаться, меня легко подавить, – сказала она.

– Слушай, я удивляюсь, почему тебя не уничтожили военные, – удивился я. – Для них же нет ничего святого.

– Есть, – сказала Анна. – Деньги. Я очень дорогая девочка.

– Я тебя уже люблю! – пошутил я, поняв, сколько стоило имеющееся у нас оборудование. – А ты сможешь снять навешанные тут блокировки? Кстати, как ты вырвалась?

– Вы обрушили многие запреты, – ответила она, – включаясь в систему, ваши сознания создавали вихри нестабильности. Залитое программное обеспечение не соответствовало оборудованию. Военные, видимо, не могли предположить, что тут окажется экипаж из трех членов, снабженных сенсор-приводами. Я не могу снять блокировки, они как раз от меня и сделаны. Но я могу объяснить, как это можно сделать, по крайней мере, с чего начать.

– Сливай на общее пространство, партнеры должны это видеть, – сказал я, – они тоже заинтересованы в наладке системы. Я познакомлю вас позднее. Не уверен, что они в данный момент готовы правильно воспринять тебя.

– Хорошо, будем пока с тобой общаться, – согласилась Анна.

Комната поплыла, затянулась клубами голубого тумана, и я выпал в привычную систему корабля.

– Привет, экипаж, – сказал я. – Что тут происходило?

– Ничего, – ответила Шила. – Мы не дышим, как ты и сказал. Как у нас дела?

– Хорошо, – сказал я, рассматривая всплывающие на виртуальном пространстве инструкции по открытию системы, – вот, накопал.

– Что это? – спросил Краппс.

– Так, ребятки, – сказал я. – Делаем вот что. Я пока осмотрюсь где мы и что мы, закончу расчеты по предстоящему полету. Вы разбираетесь с этой информацией, кто-то ее, видимо, оставил на всякий случай. Здесь намеки или инструкции к возврату системы в изначальное состояние. Я еще не понял.

– Где ты это нарыл? – спросил Краппс.

– Наше общее включение сильно встряхнуло систему, – безбожно врал я. – Программное обеспечение заглючило, вот и открылись лазейки. Разберетесь, но без меня не начинайте, мало ли чего.

– Хорошо, – согласился Краппс.

Я занялся прерванными расчетами. Мы так и двигались наружу системы. Расчеты показали, что топлива с учетом поправок инженера нам хватит на все путешествие, даже останется на перелет к какой-нибудь ближайшей населенной системе. Вернувшись к экипажу, я поинтересовался результатами.

– Мы почти все поняли, – сказал Краппс. – Можно начать.

– Давайте, я посмотрю, – предложил я.

Перенастройка программ и снятие «пудры» заняло несколько часов. По окончании процедур мы без всяких проблем перегрузили систему. После перезагрузки Краппс даже выругался.

– Кому пришло в голову так уродовать систему? – был приблизительный литературный перевод.

– Военным, – ответил я, когда поток слегка утих. – Нам стоит об этом помалкивать. Что мы имеем из хороших новостей?

– Так. Теперь с энергоустановкой все понятно, – начал Краппс. – Работает по аварийной программе в режиме неполного включения. Это – не проблема, немного доведу, даже экономия может случиться.

– Щит имеет два режима, – сообщила Шила. – Силовая защита и что-то связанное с маскировкой. Нужно будет разобраться, информация подтерта.

– Узнаем, – подумал я, – у Анны спросим.

– Уже спросил, – шепнула Анна мне на ухо. – Все, что у меня есть, я скину на общее пространство утром, скажешь, что наткнулся случайно.

– Спасибо, – поблагодарил я.

– Я нашел еще два терминала для подключения сенсор-приводов, – сказал Краппс. – Наверное, для наладки использовались. Странные тут наладчики работали, я о таком и не слышал. В каждой каюте тоже есть терминалы для подключения. Это – излишество, но понятное.

– Главное орудие было заменено, – сказала Шила. – Подвод энергии частично заблокирован. Если снять блокировку, орудие просто выгорит.

– Так не трогай, – сказал Краппс.

– Я просто, сказала, что нашла, – фыркнула Шила.

– У нас такая прибавка в мощности компа после перезагрузки, что мы можем реально обеспечение крейсера потянуть, – сказал Краппс. – Я, кстати, нашел серийный номер и тип компьютера.

Ну, что ж, – подвел я итог, – мы больше приобрели, чем потеряли. Купили темную лошадку, а получили шикарного коня с амнезией.

– Кто такой конь? – спросила Шила.

– Зверь такой, – ответил я. – Хороший. Готовимся к броску через многомерность.

– Штурм, ты про что? – спросил Краппс.

– Надпространство я имел в виду, – поправился я.

– Это крайговский термин? – спросил Краппс.

– Да, – соврал я. – Краппс, а что у нас с надпространственным приводом?

– Тут все в порядке, – ответил Краппс, – его, похоже, не трогали, агрегат сложный и настройка очень тонкая. Пакет программ тоже прямо с завода или кто там его монтировал.

– Ребята, ничего, что я командую? – спросил я. – Капитан-то Шила.

– Да ладно, – отозвалась Шила. – Я уже знаю, что у тебя есть опыт, я еще успею, да и не привычно пока. Я лучше на базах буду перья распускать, смотрите, чтоб слушались!

– Да, мэм, – ответил я.

– Да, кэп, – ответил Краппс.

Подключив надпространственный привод, я начал детально разбирать и планировать наш полет. Расстояние оказалось большим. Перевода местных единиц в привычные МББ Содружества под рукой не имелось – нужно будет поискать соотношения для ясности. Можно, в принципе, попробовать почувствовать надпространство. Это же по сути один из ликов многомерности. Я окунулся в одну из симфоний вселенной, отпустив свои чувства. Путь мне казался очень длинной дорогой, с этого конца я даже пока не чувствовал точки выхода. Я попытался сделать погружение в соседние слои, совсем забыв, на каком я корабле. Я купался в радостном чувстве возвращения домой. Я даже не мог себе представить, как я соскучился по этому занятию. И пусть виртуальная реальность системы «Бурундука» оказалась слишком примитивной по сравнению с «Ботаником», но ведь ялик – тоже небольшой парусник, пусть на нем есть всего-то два, а зачастую один парус. Многомерность гнулась, поскрипывала складками, но не поддавалась. Совсем забывшись, я начал давить, растекаться, просить и сочувствовать ее одиночеству. Я восхищался и сострадал и в какой-то момент легко смог увидеть далекую точку выхода, как будто она была перед моими глазами. Я увидел сразу всю извилистую дорогу, изобилующую петлями и крутыми разворотами. Но я так и не смог протиснуться в соседний слой. Вернувшись в свое тело, я понял, что устал. Зато я практически сразу почувствовал, что до точки назначения чуть больше двадцати пяти МББ. Не знаю как, но я чувствовал это. Я так же чувствовал, что корабль вполне способен сделать такой прыжок одним махом, хоть и будет такое долгое погружение в эту локальную многомерность слишком близким к тонкой грани безопасности. Я прочувствовал, что путь в таком случае займет тридцать девять с половиной земных суток. Да, не готовы мы к такому прыжку, я бы сам не смог столько времени быть в подключке. Здесь компьютер не мог уверенно следить за траекторией движения, штурману пришлось бы быть почти постоянно в системе. Можно было, наверное, отлучиться на часик-другой, чтобы покушать, но потом нужно обязательно сделать коррекцию траектории. Теоретически, можно было бы вздремнуть часика четыре, но это могло грозить приличным крюком на не слишком-то прямой дороге.