– Ты первый! – Антон вцепился в толстый, местами растрескавшийся кант уплотнителя, заглядывая в сумрак.

Тоннель уводил вниз. В его глубинах угадывался неяркий свет.

Мишка переступил порог, оглянулся.

– Ну, где ты там застрял?

Страшно – не то слово. Земля под ногами холодная, твердая, ровная и серая. Издалека доносились невнятные голоса. В глубинах что-то позвякивало.

Мальчишки шли крадучись. В плотном сумраке их била дрожь, приходилось постоянно осязать стены кончиками пальцев. Что за странное, жуткое место? Воздух тут пах непонятно, тревожно.

Наклонный тоннель разбегался развилкой. Голоса взрослых теперь звучали отчетливее, источник света стал ближе, но все равно кожу стягивало крупными мурашками. После теплого пляжа и яркого солнца обстановка казалась гнетущей.

Немного глубже и дальше, у пересечения тоннелей, тускло сияло несколько квадратов, вмонтированных в изгибающийся аркой свод.

Мир природы не знает резко очерченных, геометрически правильных форм. Ребятам все казалось странным, ненастоящим. На пути им постоянно попадались выступающие из стен ребра жесткости, одинаковые по форме и толщине. За приоткрытыми овальными дверями (это слово они знали) таилась тьма.

– Нам по шее надают. – Нервы у Мишки окончательно сдали, но Антошка его не слушал.

– Пошли. Там голоса!

– Лучше назад!

– Струсил?

– Нет.

Они, крадучись, преодолели еще метров десять.

Свет стал ярче. Он исходил из огромного «ангара номер семь» – надпись мальчишки прочли на стене подле овального входа. Грамоте их учили с малолетства.

Взрослые таскали тяжеленные, ребристые пластиковые кофры, складывали их у выхода.

– Что там? – Мишка вытянул шею.

– Ящики какие-то.

– Надпись прочти. Мне не видно.

– Модуль полевой биологической лаборатории, – медленно, по слогам, прочел Антошка.

Старик Веб появился из сумеречных глубин ангара, устало присел на черный контейнер, вытер капельки пота, выступившие на лбу, надрывно закашлялся.

К нему подошел отец Антона.

– Ты чего? Опять приступ? Ингалятор с тобой?

Старик кивнул. Говорить ему было еще труднее, чем дышать.

– Потерпи. К вечеру развернем оборудование, проведем анализ, синтезируем антитоксины.

– Я о детях думаю, не о себе, – сипло, с неприятным бульканьем выдавил старик. – Им как жить? Запаса реагентов надолго не хватит. Оборудование изнашивается. Заменить его нечем.

Мальчишки притихли, прислушиваясь к голосам.

Взрослые прекратили таскать ящики, подошли, столпились вокруг старика.

– Ты – капитан корабля, Вебрарий, и должен знать, как их спасти! – В наступившей тишине женский голос позвучал громко, с упреком и вызовом. – Мы же не обсуждали приказы! Верили принятым решениям! Дети-то в чем виноваты?! А ты теперь им смерть пророчишь?!

– Да мы все здесь подохнем от проклятых токсинов! – разом загомонили взрослые. – Нет у нас шансов! И никогда не было!

– Не кричи, Анна! Делу этим не поможешь… – хрипло, надрывно ответил старик. – «Альбион» – боевой корабль. На борту нет техники терраформирования, и вы все это прекрасно знаете! Выбор планеты определяли экзобиологи корпорации!.. – Он снова закашлялся, сипло добавил: – Но «Корпускул» разбился при посадке! Весь научный состав экипажа погиб!..

– Ты не оправдывайся! Лучше скажи, что нам делать?! Крейсер ведь уже не поднимешь в космос!

– Вот именно! Новую планету отыскать невозможно! – Все больше голосов подключались к спору, ожесточение вспыхнуло вмиг и росло, как пожар.

– Корабль надо ремонтировать! – раздавались мнения. – Задержаться на побережье, а не кочевать вместе с лесом!

– Ну а где ты возьмешь запасные части?

– Колонию надо организовать! Пора слезать с этих треклятых деревьев! На борту корабля выжить намного проще!

– Нельзя запускать реактор! Нас обнаружат по сигнатуре!

– Да никому нет дела до этой проклятой отравленной планеты!

Антошка никогда не видел взрослых такими злыми. Они кричали друг на друга, махали руками, лишь немногие отошли в сторону и молча наблюдали за вспыхнувшей склокой.

Мать Антона внезапно протолкалась вперед, встала рядом со стариком Вебом и, перекрикивая других, приказала:

– А ну прекратите! Сейчас же!

Все стихло. Мальчишки даже дышать боялись.

– Не стыдно?! – Она обвела крикунов долгим тяжелым взглядом. Антошка не узнавал маму. Всегда спокойная, добрая, она никогда ни на кого не повышала голос. – Набросились на старика! А сами? Все манны небесной ждете?! Разочарую: никто не придет на помощь! Десять лет минуло! Альбион теперь наш дом, нравится это кому-то или нет! Все корабли корпорации погибли.

– Ты откуда знаешь?! – вновь раздались выкрики.

– Была в рубке. Система «Корпускула» сканирует частоты связи в автоматическом режиме. За все годы – ни одного сигнала бедствия!

– Но мы же умрем, если не получим помощь! Надо ремонтировать крейсер! Искать другую планету! – вновь, перебивая друг друга, загомонили взрослые.

– Я бы согласилась, – мать Антошки держалась уверенно. – Но это невозможно. И «Корпускул» и «Альбион» получили серьезные повреждения при аварийной посадке! Герметизация многих отсеков нарушена, внутрь давно попала влага. Кибернетические системы испорчены. Кто не верит – советую пройтись по всем постам и палубам. Нам не справиться с таким объемом ремонтных работ!

– Но дети! – в отчаянии выкрикнула Анна.

– Выживание – наша общая задача! Криком, стенаниями тут не поможешь! – ответила мать Антошки и тут же добавила, немного тише, спокойнее: – В ангарах «Альбиона» герметичность не нарушена. У нас есть два войсковых транспорта.

– И какой от них прок?! Можешь выражаться яснее?!

– Грузовые корабли способны совершить прыжок на координаты Земли и вернуться!

– А смысл?! Там только радиоактивный пепел!

– Кто-то из нас должен рискнуть! – ответила мать Антона.

– Чем нам поможет возвращение на Землю?! – вновь раздались выкрики.

Мишка и Антошка затаились, слушая взрослых, не понимая причин их злости и отчаянья.

Угрюмо молчавший Вебрарий вскинул голову.

– Вы все прекрасно знаете, в чем изначально заключался план спасения. Омни уверены, что люди уничтожены, и не сунутся сюда! Им и в голову не придет искать Анклав на токсичной планете с враждебной биосферой!

– Слабое утешение!

– Это был осознанный выбор! – ответил капитан «Альбиона». – Вспомните, когда мы отступали из Солнечной системы, разве существовал какой-то иной шанс? Сколько людей погибло, прикрывая наш отход? Нам доверили криогенный модуль с детьми, и мы будем искать способ выживания!

– Да о чем ты говоришь?! – Анна вновь набросилась на Вебрария с упреками. – Мы зря поверили корпам! Они обещали нам высочайшие технологии, а что вышло на самом деле?! До точки гиперперехода из всего флота дотянули только «Альбион» и «Корпускул»! Большинство оборудования утрачено, научные подразделения погибли!

Вебрарий помрачнел.

– Вы правы. – Он обвел взглядом бледные, напряженные лица, провел ладонью по ребристой поверхности ящика, на котором сидел. – Это последний модуль полевой биологической лаборатории. Его ресурс ограничен. На синтезе антитоксинов нам долго не протянуть – рано или поздно закончатся реагенты. Нужно искать принципиально иное решение. Для этого кому-то из нас придется вернуться на Землю.

– Какой смысл?

– Я объясню, – ответил командир «Альбиона». – Перед войной две корпорации – «Генотип» и «Инфосистемы» совместно разрабатывали ряд уникальных устройств. С их помощью человек способен выжить в условиях чуждых биосфер. «Корпускул» эвакуировал архивы корпов. Данные зашифрованы, и я потратил годы, чтобы получить нужную информацию, но в ней, и только в ней, наше спасение! Да, Земля сожжена, но мне удалось выяснить: там уцелела система бункерных зон, где сконцентрировано технологическое наследие цивилизации!

Надежда то вспыхивала, то угасала.