1. И вот я снова оказался на берегу этого жестокого моря. Стоял неприемлемый запах. Сырость витала повсюду. В моем взоре она мне напоминала старую ведьму, колдунью, которая хотела затянуть в свой омут всех, кто смотрел ей в глаза. Опи­сать все видимое невозможно. Это нужно только видеть, ибо сказанному трудно поверить. Во истину мир многолик. Но луч­ше бы не видеть этой грани, что была пред взором моим. Этот мир поглощал все и вся каким-то несоизмеримым чревом. Он втягивал в себя ничем не брезгуя, ибо во всем этом находил для себя пищу. А ее здесь было предостаточно, дабы насытить­ся в меру и чрез меру. Пищей для этого чрева являлись наши падшие души, и жаль мне было смотреть на эту настоящую по­гибель. На мой взгляд, с этого места была начата великая жат­ва, хотя изначальное находилось там, по ту сторону той жиз­ни. Не хотелось бы мне попасть под этот серп, имя которому - справедливость, и в то же время наказание за родительское непослушание. Ибо Он глаголил: “И так, умертвите земные члены ваши: блуд, нечистоту, страсть, злую похоть и любос­тяжание, которое есть идолослужение. За которое гнев Божий грядет на сынов противления”. Во истину Он сказал мудро и умно, но не всяк изрек из сказанного для себя что-то хоро­шее и доброе. И, в результате, итог на лицо. Все доброе оста­лось где-то позади, а все злое присутствовало пред всяким взо­ром. Я это сравнил с массовым отравлением, где отсутствует врачеватель, хотя доселе Он все время находился рядом, но Его просто не замечали, или не хотели этого делать. Мудрость Его была истоптана грязными деяниями и помыслами. Пони­маю, что времени подвластно все, но ведь мы живем не од­ним только временем. Разум присутствует рядом, но мы его не замечаем и творим свои грешные дела. Сами себя по собственной воле привели на эшафот, оставив где-то там все свое человеческое достояние. Разум растворен негативным явлени­ем, и он больше никогда не возродится, ибо человеки не же­лают этого сами.

2. В один миг в моем сознании что-то перевернулось, и я ус­лышал мысли, на мой взгляд, неприемлемые этому месту, да и времени. Но они меня как-то переиначивали, точнее не меня, а мой разум. Эти мысли пронизывали всю мою душу. Образно я видел светлый луч, который исходил из пока неведомого мне простора. Мое тело горело, и я чувствовал чье-то присутствие, мне было приятно. Доселе я такого никогда не испытывал. Мыс­ли мне глаголили: и всяк мудрый, и всяк достойный, и всяк бла­гочестивый достоин внимания Его. Кто любит, тот будет вечно любим. Кто верит, тот в мире проживет. И вечная жизнь вос­сияет, как неугасимая жизнь изначально созданная Творцом и Создателем всех своих идей. Полет свершился, крылья расправ­лены, и этот полет никто не прервет. Течение его будет прохо­дить в благоприятных условиях, ибо благодать Его будет спо­собствовать всякому парящему в Царствии Его. Пусть высота не устрашит никого, а лишь намного возвысит во славе Его. Простор бескрайний всегда радуется вновь входящему и вновь рожденному в радости своей. Познанием жила душа, и она на­шла свой причал в Царствии Его. Сверкают звезды, небеса по­лыхают заревом, могучая Сила пронзает все Сознательное своей Добротой. Любовь царит в любом уголке Простора Небесно­го. Она восседает всюду и ее нектар осязаем везде. И всякая душа Его чувствует и бережет Его для всех находящихся в Цар­ствии Его и для вновь грядущих”. После этих изреченных мыс­лей думаю, что я в пятый раз возродился. Но после такого не только возрождаешься, но и духовно обогащаешься. Я не ви­дел Всевышнего, но слышал Его и чувствовал присутствие Его. И вот вновь передо мной появился Александрий “Извини, мне довелось задержаться Там, в твоей обители, но я вижу, что ты время зря не теряешь. Тебе до сих пор приятно от услышанного. Радуйся этому, ибо тебя видят”. “Александрий, я действи­тельно рад, ибо Истина меня поглощает все больше и больше, и мудрость Его наполняет мою чашу. И никаких ограничений я в этом не вижу. Я, как ученик Его, полностью предан Воле и Славе Его”. Александрий смотрел мне в глаза “Да, ты прав во всем. Твоя тропа жизни , открыта для открытий во имя человеков и во славу Всевышнего. Тропа нескончаема, ибо впере­ди идет успех, в руках которого находится знамя - ореол доб­роты и доброжелательности. Каждая твоя поступь Им уже пол­ностью утверждена. В чем я и ручаюсь, ибо сам начинал с это­го. Это было очень давно, и это была чистая правда. Призна­юсь, что первые шаги, как и у всякого младенца, были неуве­ренными, но со временем все стало во своя. Ибо я, как личность, совершенствовался и не был обделен ни в чем. Моим богат­ством являлся Он и только Он, и ничего другого мне не нужно было. Мое шествие длится уже многие века и я не устаю, ибо вижу, что творю добро, тем более и тебя учу этому. Ежели бы я сразу показал тебе Райскую обитель, то ты бы отверг это ме­сто, именно это, где мы сейчас находимся. Вот поэтому я и на­чал твой путь по этой Долине Горя, дабы ты познал все и уж после сравнил, что есть что. В свое время Он глаголил: “Для того самого Я и поставил тебя, чтобы показать над тобою силу Мою и, чтобы проповедано было имя Мое по всей Земле”. Эти слова касаются всех без исключения, в том числе и нас с то­бой. Ибо Он глаголил и еще такое: “И Сам Я уверен в вас, бра­тья Мои, что и вы полны благости, исполнены всякого позна­ния и можете наставлять друг друга”.

3. Мир сей наполнен Божеством. Этот мир состоит полнос­тью из Божественных деяний. Согласись со мной, что это пре­красно. Это не иллюзиями чистой воды обман, это реальность, чисто Божественная реальность. Иногда этой реальности меша­ют жить и развиваться. Последствия ты видишь своими глаза­ми. Все те, кто мешал развитию, наказаны, и, по-моему, дос­тойно. И всяк будет наказан, кто хулит Его и на деяния Его. Свежесть духа должна присутствовать везде. И никакой смрад не сможет поглотить обитель Его. И благодать Его вездесуща и вечна, как и все сознательное Творение Его, которое обольща­ется и обогащается присутствием Его. Утерять можно какую-либо вещь и со временем жалость пройдет. Утерять Веру в Бога, значит утерять свое достоинство пред Его Ликом. И об утерян­ном всяк будет жалеть во все времена своего бытия. Лучше ос­лепнуть или быть глухим, чем жить без веры во Всевышнего.

4. Ветер разного направления вздымает песок к небесам, ибо в ветре есть и заложена сила. Так и Господь возвышает вас, и лишь черствые камни остаются на месте и покрываются мхом. И так лежат без всякого движения во все века. Сие касается всех людей. И глаголю: пусть черствость погибнет в нелепости сво­ей, и лишь вольная благодать восцарит в обители, сотворенной Им. О Нем сказано многое и еще будет сказано много, ибо у Него нет предела. И чем больше познаешь Истину Его, тем больше ук­репляешь все сотворенное Им. Чело, достойное любви Его, ра­дует не только весь белый свет, но и Царствие Его не времен­ное, а вечное. В грехопадении отражается слепота, которой при­суща тьма и в величии Его всегда находишь мудрость Его. И, ежели такова открыта пред разумом, то всем торжествам нет пре­дела”. “Александрий , ты все больше и больше говоришь муд­рые слова и я полностью начинаю их понимать и приобщаю к своему разуму. Мне от этого легко, да и приятно, ибо я возла­гаю на тебя большие надежды, как на Учителя своего”. Александрий подумал и сказал: “Мудрость книжная приобретается в благоприятное время досуга. И кто мало имеет своих знаний, мо­жет приобрести мудрость”. “А это не говорит о том, что чело­век может стать бездельником?”. Александрий улыбнулся “Мыс­лить - это тоже труд, и труд этот особенный. Не каждый может стать философом, но, ежели кто-то им стал, то это навсегда. Ибо этот труд обогащает не только одну личность, но и через эту лич­ность массы людей. В Мышлении заложена невидимая сила и при помощи Мышления эта невидимая сила претворяется во все ви­димое. Конечно, мыслить можно по-разному, ибо бывают поло­жительные и отрицательные мысли. Но думаю, что положитель­ных мыслей намного больше и они благосклонны к развитию все­го живого. Вот сейчас мы поднимемся на эту своеобразную сте­ну и ты узришь то, о чем мы говорили. Эта стена разделяет море на две части. Одна из них отрицательная, а другая положитель­ная. Не каждому дано видеть это, но ты узришь все без всяких таинств”. По сооруженной лестнице мы поднимались вверх. Александрий шел молча, было видно, что он о чем-то думал. Я тоже молчал, но внимательно смотрел по сторонам. Море шумело по обе стороны. И чем выше мы поднимались, тем больше у меня разыгрывался интерес. Где-то там, вдалеке за горизонтом, было видно нечто похожее на восход солнца. Свечение было радуж­ным, и оно как бы манило к себе. “Интересно устроен этот мир, и полностью распознать его, судя по всему, невозможно. Хотя первые попытки познать его, уже сделаны, и это все благодаря Сущему Творцу”, - подумал я. Хотя мысли одолевали меня раз­ные и я, как странствующий путник, получал хотя и не большое, но удовольствие. Нет, увы, не от увиденного мною, а от того, что именно я нахожусь здесь. Пусть кто-то не поверит мне, но все же прочтет то, о чем я глаголю. И Истина восторжествует без всяких опозданий. На встречу нам шли два Ангела. Приблизив­шись к нам, они поприветствовали нас и один из них обратился к Александрию: “Брат, по лику твоему заметно, что ты устал”. “Нет, братья, усталости я не чувствую, просто много приходит­ся мыслить и поучать моего ученика”. Они посмотрели на меня и улыбнулись. “Учиться, никогда не поздно, и, ежели он одоле­вает твои учения, то честь и слава ему. И думаем, что свою муд­рость ты сполна отдашь ему. Мир наш необыкновенный и пусть он познает все прекрасы его и серость, ту серость, что творят не­честивые отшельники вечной жизни. И пусть мудрость твоя осе­нит его душу и разум. И дабы душа очистилась здесь и стала пол­ноправной во всех отношениях во славу Отца нашего и Матери нашей. Веди его уверенно, и пусть уверенность облегчит ваш путь”. Александрий поблагодарил их за такие напутствия, и мы вновь продолжили свой путь. Мне казалось, что мы летели, ибо я не чувствовал тяжести тела своего. И вот, преодолев высоту, мы вышли на прямую тропу, что находилась на этой стене. Мне было видно все, и по левую сторону и по правую. Делая первые шаги по этой тропе, я видел свет и тьму, добро и зло, я видел жизнь, прекрасную жизнь. И в то же время я видел смерть.