– А, так ты значит просто эгоистичная сука, в этом дело? – я снова зол, и ощущаю, как кровь внутри меня вскипает. Тыкаю пальцем ей в грудь.

– Покуда ты жива, все эти невинные люди на Саркассе могут отправиться прямо в ад, убитые руками существа, которого ты отказалась застрелить, так?

– Я не хочу, чтобы это произошло! – рявкает она, отбрасывает мою руку и отпихивает меня. – Отвали от меня, Последний Шанс.

– Нет, пока ты не пообещаешь мне выстрелить, пока ты долго и мучительно не подумаешь о том, что будет, если ты не нажмешь на спусковой крючок, – отвечаю я, снова подходя к ней и испепеляя ее взглядом.

– Ага, только тогда после Пресветлого Меча ты попадешь в перекрестье прицела, – угрожает она.

– Если так и будет, то я буду просто счастлив, – признаю я, отходя на шаг и отступая от нее, – если после выстрела ты хочешь увидеть меня в перекрестье, что ж, посему и быть. Делай что хочешь, но только после того, как пришпилишь этого ублюдка.

После чего смотрю на нее. Она с вызовом смотрит в ответ, в ее глазах ненависть.

Отлично. Она выстрелит, в этом я чертовски уверен.

ПРИЕМ на Ме'леке был намного грандиознее, чем был на корабле. Когда рампа касается посадочной площадки, начинает играть какой‑то оркестр, по большей части состоящий из ударных, с ними несколько гудящих труб, что вносит в музыку полную какофонию. Это совершенно не походит на четко выстроенные, ритмичные гимны и марши к которым я привык, и через пару секунд мелодия начинает раздражать даже меня. Вдоль маршрута к космопорту перед нами двумя линиями выстроились огромные шагающие машины, торчащие из земли как какие‑то стилизованные грибы – широкий купол над тщедушной опорой.

Высота машин примерно три с половиной, может быть четыре метра, очертаниями они напоминают гуманоида. Судя по их форме, и учитывая, что внутри пилот, я бы сказал, что водитель сидит в корпусе, а плоская широкая голова с множеством линз всего лишь дистанционно связанна с ним. Руки крупные и толстые, плечи и бедра покрыты бронированными плитами. Худенькие ножки скорее похожи на подпорки, хотя все остальное заключено в тяжелую на вид, аккуратно граненную броню. У каждой машины сзади ранец, из которого торчат ряды сопел. Возможно, это какое‑то реактивное устройство. Очевидно, что это своего рода боевые машины, так как устройства, смонтированные на руках, явно оружие различного назначения. У нескольких боевых скафандров даже на плечах присутствовало вооружение. Длинноствольные пушки и пусковые ракетные установки расположены по той же рациональной и упорядоченной схеме, как и во всех видимых мной машин тау. Над несколькими парят дроны, мерцая каким‑то энергетическим полем.

Боевые скафандры и дроны раскрашены по зазубренному шаблону в камуфляжные цвета серого и оранжевого, в различных местах видны буквы и символы тау. Возможно это отметки отделений или имена пилотов.

Под аккомпанемент завывающих серво‑моторов, все машины как один подняли правую руку в приветствии, сформировав для нас арку прохода. Если тау сражаются в таких машинах, то я внезапно осознаю, почему нам нужно остановить их вторжение в Саркассу. Потому что, на мой взгляд, эти скафандры неудержимы, и насколько я могу судить – они скорее ходячие танки, чем тяжелая броня. Практически как огромные дредноуты космодесантников, о которых я слышал на Ичаре‑4. Бросаю взгляд на Ориеля, который стоит справа от меня.

– Если все сделаем правильно, нам не придется сражаться против этих боевых машин, – шепчет он, окидывая меня злобным взором, который говорит, что если что‑то пойдет не так, именно с ними мы и столкнемся.

Ориель начинает спуск по рампе, а мы следуем на почтительной дистанции от него, играя роль покорного сопровождения. Пока мы идем по проходу из боевых скафандров, они еще сильнее пугают меня. Они возвышаются над нами, и эти громадные туши скорее всего могут сделать из нас кровавое месиво своими искусственными мускулами и впечатляющим вооружением. Каждая машина сзади нас опускает руку, что заставляет меня еще сильнее запинаться и паниковать.

В конце ряда нас встречает маленькая группа сановников тау, одетых в церемониальные туники, похожие на одежды капитана и Пор'ла'канаса, в которой они встречали нас на корабле. Позади них еще одна шеренга из нескольких десятков воинов без боевых скафандров, но все же хорошо вооруженных и в броне. Их униформа из легкого, вспученного материала, на котором закреплены панцирные пластины брони на груди и бедрах, а плечи защищены толстыми щитками. Вместо подходящих визоров, все шлемы полностью усеяны маленькими группами линз различного размера. Раскраска соответствует серо‑оранжевому узору машин, за исключением шлемов, те различных оттенков синего, желтого и красного, возможно для идентификации различных отделений.

Предполагается, что это демонстрация военной силы, и она меня впечатляет. Мне определенно не хотелось бы столкнуться с ними в бою. Вооружены они длинными винтовками, примерно в две третьих моего роста. Подозреваю, что у них достаточно пробивной силы, чтобы проделать дыру в задней броне боевого танка. Затем я в уме отвешиваю себе оплеуху. Я ведь с ними столкнусь, говорю я себе, и очень скоро. Ну конечно не с этими конкретно, но с другими определенно. Собираюсь с мыслями, говорю себе, что здравое уважение к врагу это одно, но на самом деле они не страшнее орка или тиранида. Я почти убеждаю себя этими аргументами. Почти. Оркестр прекращает стучать и визжать, и тау по центру группы выходит вперед, вежливо кланяется Ориелю, после чего обращается ко всем.

– Всем без исключения добро пожаловать на планету тау Ме'лек, – начинает он, его речь практически идеальна, в ней нет и следа нечленораздельности или акцента как у Пор'ла'канаса.

– Меня зовут Пор'о‑Борк'ан‑Ало‑Ша'ис. Можете обращаться ко мне Посол по связям Прохладный ветер. Но если пожелаете, то можно и просто посол, я не обижусь.

Его тон приятен, а глаза живые. Пока он говорит, то быстро осматривает всех, специально удостоверяясь, что с каждым обязательно встретился взглядом. Какой‑то голосок в голове мне подсказывает, что он и есть наш контакт. Не могу сказать, откуда я знаю, возможно, из‑за того, как он смотрит на нас, но я не уверен. Он представляет остальных, уполномоченных от каст Воды и Земли, чьи имена для моего слуха все равно, что беспорядочный набор звуков.

– Так же позвольте добавить, что это честь и удовольствие для меня приветствовать вас на Ме'леке, – завершает он. – Вы первые официальные представители Его Святейшества, Императора Человечества, которые посетили нас и, я желаю, чтобы ваше пребывание было приятным и плодотворным.

Пока я осматриваю космопорт, Ориель толкает заикающуюся речь на тау, видимо о том, как он рад посетить эту планету и все такое. Остальные здания в порту достаточно низкие, с плоскими куполами, соединенные меж собой крытыми переходами на земле и в паре метров над землей. Большинство зданий белого цвета, как и корабль, и практически все вокруг болезненно сверкает. Атмосфера так же суха, а солнце припекает мне спину, в точности как любят тау, если судить по условиям на корабле чужаков. Когда формальности соблюдены, Посол Прохладный Ветер говорит, что нас ожидает транспорт, который отвезет к временному пристанищу.

Он ведет нас через портовый терминал, здание с белыми стенами и высокими арками, соединенный с куполообразными залами. Именно здесь мы видим насколько много у тау дронов. Они жужжат почти повсюду, некоторые несут коробки и мешки, другие летят без какой‑то явной цели, хотя Прохладный Ветер информирует нас, что большинство из них передают послания. Для делового космопорта тут, кажется, относительно мало самих тау. У некоторых дверей стоят странные воины касты Огня, на них та же одежда, что и у жителей снаружи, но в руках короткие карабины. Пара адептов в туниках проходят мимо, судя по уважительным поклонам Прохладному Ветру и Ориелю, они из касты Воды.

Через дальний арочный проход я замечаю группу касты Воздуха. Я прихожу к такому выводу, судя по их одежде – знакомому обтягивающему комбинезону, который носил экипаж корабля.