«Все выгорело», а до старенькой жиденькой каменной церквушки огонь хотя тоже добрался, но слабо, едва повредив крышу, а заветный подвал с ящиками остался в полной неприкосновенности, неоценимое сокровище было спасено благодаря счастливой случайности! Что должна была переживать молодая чета и ее окружение, когда занялась кровля церкви Рождества! Достойно пера драматурга!

На протяжении ряда веков это был единственный случай, когда царская греческая библиотека в Москве подвергалась действительно смертельной опасности от огня. Последующие сокрушительные пожары Москвы — 1476, 1493, 1547, 1611 гг. были для нее нипочем: она уже находилась в недоступном для людей и огня каменном сейфе Аристотеля Фиораванти, этого мага и волшебника своего времени. [...]

Нет, тогда, в 1473 г., она не сгорела случайно, а в следующий, второй при Софье пожар 1476 г,, она уже не могла сгореть, так как находилась в заколдованном, специально для нее сооруженном тайнике мастера и муроля(8).

Что завещал нам ХV век?

Искать, искать и еще раз искать мировое сокровище, хоть и «мертвые книги», но целехонькие в заветном тайнике! Никто почти про этот тайник ничего подлинно не знал: где он, что он, кем построен, когда, зачем? Острые вопросы, ответа на которые

* В подвале церкви сложили книги византийской библиотеки.— П р и м е ч.

а в т.

66

в течение веков ниоткуда не могло прийти. Тайник, задуманный после пожара 1473 г,, мыслился его творцом как строжайшая государственная тайна. С годами память о нем стала быстро тускнеть и гаснуть, Многие поколения, сменявшие друг друга на протяжении трех веков, могли только смутно, будто в сонном видении, догадываться о правде, сомневаться, колебаться, спорить, писать фолианты в доказательство, что ничего не было и нет. А заколдованный тайник с шедеврами человеческого гения продолжал себе бесстрастно и безопасно существовать, ожидая... инициативы Советского правительства!

Как же мы, пытливые советские ученые, можем равнодушно обойти эту разительную тайну русской истории, отвернуться, махнуть презрительно рукой: одни, дескать, бредни, фантазия, предположения — как это еще делают ныне «иные — прочие» адепты исторической науки. [...]

Помочь полной реализации векового предприятия — точнее, извлечению из кремлевских недр библиотеки Грозного, предприятия, подсказанного чувством нового Советского правительства, и ставит себе основной задачей настоящий труд.

Но — к делу!

Глава V

МОСКОВСКИЙ ТАЙНИК

ГЕНИЙ РЕНЕССАНСА.После пожара 1473 г., первого грозного московского предостережения великой княгине Софье Палеолог, юные брат и сестра Палеологи вкупе с многоопытным в пожарном деле Иваном П1 думали-гадали: как быть, что делать, чтоб спасти от огня и лихих людей благополучно прибывшую в Москву бесценную царскую библиотеку, это негласное приданое царевны-гречанки. Андрей и Софья, несомненно, настоятельно доказывали Ивану III, что единственный способ спасти сокровище — это поместить его в специальный подземный каменный сейф, а Кремль превратить в неприступный, с подъемными мостами средневековый (типа Миланского) замок.

Но где взять зодчего, способного на это большое дело? Было вынесено решение — послать в Венецию дворянина Семена Толбузина звать на это дело европейскую тогдашнюю знаменитость, слава о которой докатилась до Москвы, «мастера муроля и пушечника нарочита» зодчего Аристотеля Фиораванти, которого Софья по Риму знала лично.

И вот 24 июля 1474 г. московские послы великого князя Толбузин и Джислярди выехали в далекую Венецию в поиски за «мастером муролем», Толбузин и Джислярди открыли собой

67

вереницу русских послов в Европе. В Венеции Толбузин принялся набирать мастеров и художников всякого рода. Он привез с собой в дар сенату собольи шкурки, а сенат от 27 декабря того же года одарил его золотою парчою в двести дукатов, Сам Толбузин получил парчовое платье, секретарь его — платье из камки, а слуги — из багряного сукна. Поиски Толбузиным в Венеции «мастера муроля, кой ставит церквы и палаты», увенчались успехом. Случайно Толбузину встретился на улице подросток Пьетро Солари, ученик Аристотеля, который и проводил посла в дом последнего. У Толбузина было мало надежды на благоприятный исход его миссии. «Многи у них мастера,— сокрушенно писал он своему патрону в Москву,— но не един избрася на Русь»(1). В конце концов, «тот же Аристотель восхоте и рядися с ним по десяти рублев на месяц давати ему»'. 1...]

Посольство Толбузина навсегда останется памятно истории, ибо оно подарило русских одним итальянцем, имя которого покрыто бессмертием.

Рудольфо Фиораванти Дельи Альберти, более известный под именем Аристотеля, был одним из знаменитейших художников своей родины эпохи Возрождения, Такой авторитетный судья, как Евгений] Мюнц, не колеблясь, называет его самым выдающимся инженером и одним из знаменитейших зодчих Италии ХV в. Своеобразно выглядит на фоне этого блестящего отзыва личное мнение проф. А. С. Усова, считавшего Фиораванти за «второстепенного техника по каменной кладке»(3)..

Оно стоит также в прямом противоречии с отзывом русской летописи: «Все лити хитр вельми».(4)

Аристотель впервые приобрел себе известность в Риме, где он перенес в Ватикан огромные монолитные колонны храма Миневры.

Кардинал Виссарион, бывший тогда в Болонье легатом курии, наградил отважного и хитроумного инженера-архитектора суммою в 50 флоринов. Одаренный изумительной энергией («Всегда бодр!» — девиз его жизни), Фиораванти Аристотель скоро заставил говорить о себе и Неаполь, и Милан, и Венгрию.

Наконец, он опять отличился в Риме, где папа Павел II хотел восстановить тот самый гранитный обелиск, который впоследствии был поднят по властному слову Сикста IV.

Слава Аристотеля настолько упрочилась, что правитель Болоньи как-то отозвался о нем: «Никто не может сказать, что не знает Фиораванти в архитектуре».

Одновременно этого гениального строителя, Сольпеса средних веков, зазывали к себе и турецкий султан, и великий князь московский.

68

Аристотель предпочел Кремль сералю. Почему?

Потому, думается, независимо от обиды по делу фальшивомонетчиков(6) — что его самого манила благородная перспектива; ознакомившись ближе с интересовавшими его латинскими книгами заветной библиотеки, надежно укрыть ее потом для грядущих поколений в специальном подземном тайнике, недоступном на века ни для огненной стихии, ни для злой воли человека.

НА РОДИНЕ.Несколько сухих биографических данных об

Аристотеле Фиораванти заимствуем из статьи К. Хребтовича - Бу-

тенева в сборнике «Старая Москва», взятых им, в свою очередь, из редчайшей брошюры 1870 г. анонимного автора. [...]

Родиной Аристотеля была Болонья, где строителями работали его отец и дед. Отец (1390—1447) — Фиораванти, мать Беттина Алье.

Аристотель (имя, данное при рождении, а не прозвище, как иные думают) родился около 1415 г., умер приблизительно в 1485 г. [...]

Первою женою Аристотеля была Бартоломея Гарфаньини. От нее он имел сына Андрея и дочь Лауру (родилась в 1465 г.). Вторично женился на Лукреции Поэти в Болонье, а в третий раз на Юлии, от которой имел дочь Елену (родилась в 1472 г.),

В 1436 г. Аристотелю шел 21-й год.[...] Крепостные стены родного ему города Болоньи строил Аристотель, выпрямлял и передвигал башни и колокольни в Болонье, Мантуе и Ченто; со дна моря в Неаполе поднял огромную тяжесть.

Особенно прославился он в 1455 г. передвижкой в Болонье на 65 футов в сторону башни Dеllа Magione, высотою в 65 футов, в полной сохранности. Башня эта после того нерушимо простояла 385 лет, и лишь в 1825 г. ее разобрали без всякой к тому надобности [...]