Владик к этим встречам подключился чуть позже. Идеей этой он сразу загорелся.

АЛЬБИНА, Он мечтал о другом телевидении. Ему очень хотелось смотреть первый канал, а не НТВ. Или покрайней мере смотреть два канала. Поэтому, как только забрезжила такая надежда, он сразу загорелся. Правда, его интересы распространялись только на производство программ. Ни о каком гендиректорстве речи не было. Так он себя н позиционировал. Все были уверены, что Ирана Стефановна будет генеральным директором. Но все время предполагались отступные пути: если не тот, так этот. Андрей Разбаш в этом смысле был удобной, компромиссной фигурой. Думаю, что наверху был некий период метаний, когда рассматривались разные кандидатуры. Влад появился тогда, когда Кремль не утвердил кандидатуру Лесневской. Никакой особой интриги тут не было. С Ирэной Стефановной у Влада было полное взаимопонимание. Она, будучи, как и Влад, телевизионным продюсером, была спокойна за то, что он делал. Безусловно, это была сфера, на которую Влад рассчитывал, но только в смысле производства игровых программ. Просто он считал, что делает это лучше других.

АНДРЕЙ РАЗБАШ. Он был тогда на очень сильном эмоциональном подъеме, хотел делать новые программы, проекты. Это был период безоговорочного успеха «Часа Пик».

Встречи становились все более конкретными. Березовского, конечно, волновала бизнес-сторона, сколько канал стоит, сколько стоит программа. В конце декабря 94-го дело обрело конкретные очертания, чему немало способствовали связи Бориса Абрамовича в Кремле. И наконец, встал вопрос о руководителе. Лидерство, безусловно, было у Лесневской — самая мощная энергия, связь с властью. Мы с Малкиным больше говорили о содержании канала, о сетке. Надо отдать должное Березовскому: он доверялся профессионалам, давая понять, что те, кто инициировал и решил проект, будут иметь возможность влиять на его развитие. Потому мы и создали ассоциацию независимых производителей, которая первое время являлась даже акционером ОРТ.

АЛЬБИНА. Березовский, насколько я знаю, не углублялся в собственно телевизионные вопросы. Его интересовала стратегия. Как сказал один известный режиссер, муж Ингеборге Дапкунайте, когда его спросили, что он думает про костюмы в спектакле: «Я плачу художнику по костюмам столько, чтобы не думать о них». Так и тут.

АНДРЕЙ РАЗБАШ. Накануне указа о создании Общественного российского телевидения мы собрались в ресторанчике у Малкина и Прошутинской, и Лесневская заговорила о том, что нужна кандидатура лидера ОРТ. Не скрою, у меня промелькнула мысль о себе: я знаю, что такое «Останкино», уже был его зампредом, хорошо представлял противодействие внутри телецентра. Тут не должно быть обид, но думаю, каждый из присутствующих тогда примеривал себя для этой должности^ И: я примерил! А-когда мы стали обсуждать, как-то быстро поняли: а ведь самый из, самых-то у нас — Владик, а не кто-то. Самый из самых для зрителей, для структур, для правительства. Он осуществил массу новых проектов, его все знали, любили. Влад тогда сильно задумался. Или сделал вид, что такое решение ему просто не дастся, хотя ясно, что ему это было очень приятно. Уверен, на то время другого решения и быть г могло. Только Владик. Знаю, что Березовскому мы дали от себя только один вариант: Листьев. А были ли иные расклады, сказать не могу. Вероятно, другие акционеры могли предлагать и свои варианты, которые шли в одну папку.

АЛЬБИНА. Когда возникла кандидатура Влада и была большая вероятность того, что она пройдет, он крепко задумался. Он хорошо представлял себе степень ответственности. Он не собирался уходить из эфира и оговаривал этот момент с самого начала. Если бы ему поставили условием уход из программ, тема гендиректорства отпала бы сама собой. Чистым администратором он себя в тот момент не представлял. Да, ему было интересно быть продюсером, но это было параллельной работой и заботой. Еще он понимал, что если его кандидатуру утвердят, он не сможет отказаться.

АНДРЕЙ РАЗБАШ. ...Вначале мы все вместе работали над моделью сетки. Все проходило абсолютно открыто. Но очень скоро все эти консультации закончились. Все ведь хотели попасть в сетку со своими лучшими проектами. Думаю, что не в последнюю очередь с подачи Бориса Абрамовича Владик от всех отдалился, и информация о том, что будет в сетке, перестала быть доступной. Но у нас с ним остался человеческий контакт. Я помогал ему, потому что... Ну, глупо говорить, что он мне нравился, Владик всем нравился, просто я его очень хорошо чувствовал. Я понимал все его движения. Так что я помогал ему просто по своей инициативе.

А в феврале 95-го информацию по сетке засекретили. Владик занимался этим самостоятельно.

ЮРИЙ НИКОЛАЕВ. Влад был честолюбив. На телевидении вообще без честолюбия делать нечего. И в этом смысле, я даже думаю, пост генерального директора ОРТ был не последний в его планах. Не знаю, в какой области — в политике или на ТВ, но Влад, безусловно, стал бы двигаться дальше...

АЛЕКСАНДР ЛЮБИМОВ. У Владика была очень мощная энергетика, но при этом он брал именно своей легкостью. И как всегда, как у любого человека, сильные стороны переходят в слабые и наоборот. Он очень легко сходился с людьми, в том числе и не очень чистоплотными. Знаете, какое мурло в те годы по «Останкино» ходило... А кроме того, его тянуло к чему-то большему, он стремился найти новые точки опоры, ему не хватало той системы, которую мы создавали вместе. Налаживал контакты с людьми вне нашего круга и с ними реализовывал новые планы. Не представляю, что это были за планы и контакты. Знаю только, что его убили...

После нашего выступления в 93-м году ребята собрались и решили, что надо поменять руководителя компании. Вместо меня президентом компании «ВИД» стал Влад. Политически это было правильно. Чтобы спасти компанию, надо было что-то делать. Но, честно говоря. Влад был неважный организатор. Суперпродюсер, но все эти дебеты-кредиты, балансы-финансы — это никогда.

В 95-м году, после убийства Владика, мы начали изучать бухгалтерию, финансовую отчетность — практически все пришлось строить заново. У нас с этим были проблемы. На всех советах директоров Владику говорили: где отчетность? Но тогда такая эпоха была коопера-

тивно-романтическая. Я всегда был с этим не согласен, но и отношениях мы никогда не переходили грань, потому что как компания мы росли, осуществлялось все больше проектов. Приоритет был другой. Только благодаря энергии Владика мы прошибли «Угадай мелодию», ежедневные политические эфиры и так далее. Но при всем этом подъёме и успехах, по сути, как выяснилось потом, финансами компании управлял простой бухгалтер, которого брокеры обводили вокруг пальца. Несколько крупных сделок было, очевидно, проведено неправильно. Мы понесли большие убытки. До сих пор мы не рассчитались с людьми, которые нас тогда, в 95-м, просто спасли от банкротства

АНДРЕЙ РАЗБАШ. ...Владика иногда заносило. Он, например, уже в должности гендиректора ОРТ на одном на собраний брякнул: «Мы знаем, кто и сколько ворует и кто с кем связан». Он имел в виду рекламный рынок. Ужасный, абсолютно неверный ход с точки зрения руководителя. Если знаешь, разбирайся и увольняй. А коллективу ты обязан говорить только хорошее — «спасибо за работу», «молодцы ребята, но сейчас мы будем работать еще лучше» и все прочее. Тем более если ты знаешь, что предстоят увольнения. Владик часто приближал словами то, что нужно было приближать делами. Тем самым ставил барьер между собой и людьми.

АЛЕКСАНДР ПОЛИТКОВСКИЙ. Существуют некие схемы по бизнесу. Допустим, мы с вами решили организовать некое акционерное общество. И вот я решаю что-то делать и делаю, не спрашивая у вас, в то время как мы совладельцы. Если бы я спросил и вы высказали бы

свою точку зрения, мы могли бы спорный вопрос решить.

Но если я делаю это самостоятельно, то те люди, с которыми я так поступаю, в конечном счете об этом узнают и принимают определенные решения. Когда результатом

Сделки является сумма свыше 500 тысяч долларов, человеческая жизнь перестает что-либо значить.