Мили три до этого поворота, повторяю¬щего изгиб узкого, неприятного даже с виду ручья, по берегу которого шла на этом участ¬ке трасса, она была широкой и прямой, как стрела. И после, перепрыгнув через ручей по довольно убогому мосту, она тянулась дальше к горизонту столь же уверенно и гордо — словно путь американской мечты. Но именно здесь, где поворот, именно здесь, где ближай¬шая часть дороги пряталась за низкими, чахлыми прибрежными кустарниками — именно здесь навстречу Молдеру и Скалли, взявшись невесть откуда — впрочем, чудес не бывает, из-за моста и из-за кустарников, откуда же еще! — выпрыгнул грузовик с кузовом, полным сетча¬тых ящиков с живыми курами.

Впрочем, кур и ящики агенты разглядели несколько позже. Скалли крикнула: «Господи, Молдер!», когда внезапно прямо перед «та¬урусом» вдруг вырос громадный, широкий, свер¬кающий никелем лоб тяжелого грузовика.

Один Господь знает, каким чудом Молде¬ру удалось спасти себя и Скалли. С воем и визгом «таурус» крутнулся на пуантах и бо¬ком, нарушая все законы природы, скакнул с дороги далеко в поле. А сумасшедший грузо¬вик, ничуть не обрадовавшись тому, что путь ему уступили столь предупредительно и сво¬евременно, даже не попытался вписаться в освободившийся поворот; мотаясь, как и до этого, от одной обочины до другой на скорости под восемьдесят миль в час, он без колебаний лег¬ко и свободно оставил надоевшее шоссе и, не снижая хода, с грохотом скатился в ручей. Земля вздрогнула, когда он вломился в дно своим широким и тупым лбом.

Хрипло дыша, на чуть дрожащих ногах Скалли выбралась из машины. Подбежала к месту аварии. Ручей, как оказалось, был мел¬ким, кабина ушла в воду едва до половины, но водитель даже не делал попытки выбраться. Ошалелые куры бились, метались и орали в своих упаковках, а по красной, неприятно пах¬нущей воде ручья уже плыли едва ли не охап¬ки белых перьев.

Молдер тоже вышел из кабины и подо¬шел к Скалли. Мгновение они стояли молча и глядели на кабину. Потом Скалли выдер¬нула из кармана телефон.

—Восьмая миля трассы И-10, — скорого¬воркой заговорила она, и голос ее был уже

совершенно спокоен. Ни она, ни Молдер меж¬ду собою не обменялись ни словом. В конце

концов, они уже так часто спасали друг дру¬гу жизнь, что одним разом больше, одним мень¬ше — роли не играло. — Автокатастрофа. Немедленно пришлите скорую помощь.

Исступленно кудахтали куры.

Когда Скалли спрятала трубку, Молдер покрутил носом, чуть улыбнулся и спросил:

— Ты чувствуешь, чем пахнет?

— Какой-то дрянью, — с готовностью от¬ветила Скалли. — Это вода.

— Именно. Запах ничего тебе не напоминает?

Скалли медленно вдохнула воздух поглубже.

— Что-то очень знакомое…

— Мясорубка вторичной переработки, — подсказал Молдер.

На лице Скалли проступило отвращение, и она невольно попятилась от ручья.

…День был на исходе, и солнце клони¬лось к горизонту — далекому, чуть всхолмленному, размытому душным оранжево-серым маревом. Тягач еще рычал, напрягая звенящие от натуги тросы в попытках вытащить из ручья грузовик, глубоко ушедший радиатором в илистое, зыбкое дно. Похоже было, что побе¬да близка. Шериф Фэррис приплясывал воз¬ле тягача и, отчаянно размахивая руками, то и дело разевая рот и что-то крича — совер¬шенно беззвучно в чадном реве двигателя, — руководил подъемом. Труп водителя грузови¬ка уже увезли.

Молдер стоял немного поодаль, где было потише — хотя и сюда, скрадывая курившийся над ручьем неаппетитный запах, долетала вонь сожженной солярки, — засунув руки в карманы, задумчиво смотрел на красные гус¬тые струи, медленно вьющиеся под берегом. Наверное, на дне полно коряг, думал он, вон как крутит… Эта вода, наверное, смертельна для кустарника на берегах.

Неслышно подошла Скалли и тронула его за локоть. Молдер обернулся.

— Я успела переговорить с доктором, — проговорила она негромко. Вид у нее был озадаченный. — Трудно поверить… он сказал, что шофер грузовика несколько дней назад жа¬ловался на те же симптомы. Понимаешь?

— Головная боль? — чуть помедлив, что¬бы слова Скалли успели как следует улечь¬ся и провариться в мозгу, уточнил Молдер.

— Да.

— Тошнота?

— Да, да. Все совпадает. И диагноз — док¬тор решил, что малый просто перетрудился, без передышки сделав несколько дальних рейсов. И лечение то же — обезболивающее и успокоительное…

— Надеюсь, не из тех групп транквилиза¬торов, после которых не рекомендуют садиться за руль? — серьезно спросил Молдер.

— Вернемся в Дадли — я проверю. Док¬тор вполне может пойти под суд, если про¬писал лекарство, замедляющее реакцию.

Они помолчали, глядя на поверхность ру¬чья уже вдвоем. Не хотелось говорить. Не хотелось первым говорить то, что у обоих уже вертелось на языке.

— То есть, — нарушил тягостное молча¬ние Молдер, — у нас уже, по всей видимости,

третья жертва Кройцфельдта-Якоба?

Скалли нехотя пожала плечами.

— Но ты же сама уверяла, что это очень редкая болезнь.

— Так и есть. Очень редкая.

— Это заметно, — уронил Молдер.

Скалли опять пожала плечами.

— У меня есть одна теория… вполне бе¬зумная.

— Я слушаю.

— И очень много натяжек.

— Я слушаю, — Молдер наконец поднял на нее взгляд. Скалли по-прежнему мрачно всматривалась в кирпично-бурую муть ручья.

— Если мы предположим, во-первых, что энцефалопатией был болен Кернс, во-вторых, что он все-таки не сбежал, а был здесь убит, и, в-третьих, примем во внимание, что тело его не было найдено…

— Да? То что?

— Эта мясорубка, — с отвращением, явно через силу произнесла Скалли, — дает, между прочим, идеальные возможности для из¬бавления от трупов. Тебе не приходило это в голову?

Молдер чуть искоса посмотрел на нее, по¬том усмехнулся.

—Ты все равно не поверишь, но когда Пола стала погружаться в эту дрянь, я сразу подумал…

— Ну вот. А потом это месиво ели куры. А потом этих кур ели и продолжают есть люди. Продукцию «Чиплят Чейко» потребляет вся страна. И в Канаду, в Мексику идет немало…

Молдер чуть растерянно провел ладонью по щеке.

— То есть нам грозит эпидемия?

Скалли не ответила, ее взгляд устремился Молдеру куда-то за спину. Молдер обернулся. К ним подходил шериф — лицо его было багровым и лоснилось от пота.

— Порядок, — сказал он, ослепительно улыбнувшись. — Вытащили наконец, — он остановился рядом с агентами, левой рукой снял шляпу, а правой достал носовой платок и принялся вытирать лоб, щеки, шею… — Однако странные дела у нас начали творить¬ся, вы не находите?

— Находим, — ответил Молдер. — Скажи¬те, шериф, вы ведь, хотя не верите в то, что Кернс был убит, искали его тело?

— Тщательнейшим образом, — ответил ше¬риф Фэррис. — Окрестности прочесывали… городскую свалку…

— А вот этот ручей тралить не пытались? — Молдер ткнул пальцем вниз. Шериф послушно глянул на пахучую, полную рыжей и бурой взве¬си воду.

— Честно говоря, нет, — проговорил он не¬решительно. — Это же стоки фабрики. Здесь на дне полно такой дряни… Легче иголку в стоге сена найти.

— Нужно протралить реку как можно скорее.

Шериф скривился.

— Какая мерзкая работа! Так ли уж это нужно, агент Молдер?

— Совершенно необходимо.

— Куриных останков тут найдется нема¬ло. Полвека копится… Что вы рассчитываете там найти?

— Надеюсь, что ничего. Но проверить надо. Такая работа, шериф.

— Не завидую я тем ребятам… — шериф выглядел растерянным. — Может, хотя бы отложим до завтра? До темноты осталось не бо¬лее двух часов.

—Слушайте, шериф, если вы не хотите этим заняться, я вызову агентов ФБР, и они

управятся сегодня же. Это крепкие ребята, при¬вычные ко всякого рода останкам.

Шериф улыбнулся. Скалли показалось, что в оскале его мелькнуло что-то хищное.

— Будь по-вашему, агент Молдер. Вы меня приперли к стенке. Сейчас я вызову драгу, возле фабрики перекроют сток, чтобы пони¬зился уровень в реке… К вечеру я сообщу вам о результатах…

— Мы останемся здесь, — решительно ска¬зал Молдер. — Поможем вам, чем сможем. Не годится взваливать на вас и ваших парней эту мерзкую работу, а самим сбежать, поджав хвост.