Говорила как родна сестра,
Да цариця-благоверниця,
Да ино Марья-та Демрюковна:
«Уж ты ой еси, Кастрюк-Демрюк!
Не ходи ты боротисе
Ты из дани, да из пошлины
Да из накладу-то великого».
Кастрюк паскакиваë,
Кастрюк поплясываë,
(Какой-то скакливый был.)
Он тому то не ослышитьсе;
Он выходит на улоньку,
(При публике.)
На крылечюшко красноё.
О перила облегаитьсе.
Говорил как Мишенька:
«Уж ты гой еси, царь государь!
Царь Иван Васильевичь!
Мне-ка не с ким боротисе».
Говорил как Гришенька:
«Уж ты гой еси, царь государь!
Мне-ка не с ким руки патрать»
[63]
Да говорил как Васенька:
«Уж ты ой еси, царь государь!
Уж бы рад я боротисе,
С Кастрюком бы поводитисе,
Я из дани, из пошлины,
Из накладу-ту великого, —
Да я топеря со царева кабака,
У мня болит буйна голова,
Шипит ретиво серьцë».
А наливают как чяру вина,
Да не велику, четьвертиною;
А подавают Васеньки,
Да выпиваёт Васенька:
«Да спасибо тибе, царь государь!
Опохм
е
лил буйну г
о
лову, —
Не окатил ретив
а
серьця,
Не звеселил добра молодця».
А наливают вторую чяр
у
,
Да не велику, четьвертиною;
А подавают Васеньки,
А выпиваёт Васенька:
«Да спасибо тебе, царь государь
Да царь Иван Васильевичь!
Опохм
е
лил буйн
у
голову
Окатил ретив
о
серьцë, —
Не взвеселил добра молодця».
Наливают третю
ю
чяр
у
,
Да не вел
и
ку четвертинною;
Подавают Васеньки,
Выпиваёт Васенька:
«Да спасибо тебе, царь-государь,
Царь Иван Васильевичь!
Опохм
е
лил буйну голову,
Окатил ретиво серьцë,
Взвеселил добра молодця;
Уж я рад нынь боротисе,
Да с Кастрюком и поводитисе,
Я из дани, из пошлины
Из накладу-ту великого!»
Они стали боротисе.
Первый Кастрюк бросил,
Вторый Кастрюк бросил.
Как и Васенька хроменькой
Он на ножку-ту справилса,
За лопотья
[64]
ти сграбилса,
Он и пр
и
рвал лапотьё все.
На руках то ей потрехиваёт,
До земли то не допускива
е
т.
Ишшо думали Кастрюк-Демрюк,
А и Марфа Демрюковна.
Да она проклиналасе
Да она заклиналасе:
«Да не дай, Бог, бывати здесь
У царя в Каменной Москвы
(Ни за што не заманишь ей преником.)
Да не детям, не внучатам,
Да не внучетам, не павнучетам!»
[65]
Вознесение
Проходит Христово да Воскрисение,
Доходит Христово да Вознисение,
Вознесса Христос на небесй,
Со лангилами да с херуимы,
Со опостолами да сарафимы,
Оставил нас нишшую братью,
Оставил убогую сироту.
Заплакала нишшая братья,
Зарыдала убогая сирота:
«На куго ты нас, Христос, да оставляёшь?
На куго нас да спокидаёшь?
Будём мы и холодны и голодны,
Да будем не обуты да не одены,
От темной-то ночи не укрыты!»
Спроговорит Христос, да царь небесной:
«Не плачьте-тко, нишшая братья
Не рыдайте убогая сирота:
Оставлю вам гору да золотую,
Оставлю вам реку да медовую,
Оставлю вам сад с виноградом,
Даг будете вы сыты и пьяны,
Да будете обуты и одены,
А от темной-то ночи и укрыты».
Спроговорил как Иван-от да Златоусто:
«Уж ты истиной Христос, да царь небесной!
Не оставляй нишшим горы да золотою,
Не оставляй нишшим реки да медовою,
Того жа сада да с виноградом,
Нишшим горою да не бладати,
Медовой им реки да не видати,
