За колени возьмет — и потянет!

А восточный витязь Шара,

Возвышавшийся, как гора,

Извивается, как былинка,

Изгибается, как тростинка.

То скрипит, словно ветвь сухая,

То без смысла глядит, затихая.

Небожитель Заса-Мэргэн

Исполина берет в обхват

Так, что кости врага хрустят,

И бросает Шара-Хасара,

Чье лицо краснее пожара,

На седьмое дно мироздания,

Эту месть задумав заранее.

И Шара полетел, словно искра,

Словно пыль, он понесся быстро,

С распростертого неба упал

И средь голых и острых скал

На земле начал жизнь свою

В позабытом, безлюдном краю,

Словно вывернутом наизнанку.

Наконец он нашел стоянку

На урочище Хонин-Хото,

Где кочкарники да болота,

Где шумит река водопадами,

Гулко бьется с тремя преградами,

Где промчаться трудно стреле.

Стал Шара-Хасар на земле

Средним ханом Желтой реки.

Три преграды он одолел,

Принял имя Шара-Гэрэл.

Увидав, что старшие братья,

В бой вступившие без понятья,

Превратились в недвижные вьюки,

Как попали противнику в руки,

Младший отпрыск Атай-Улана,—

Так воскликнул Хара-Хасар:

«Я приму на себя удар,

Ибо должен его принять я:

Ведь надеялись старшие братья

На меньшого, на милого братца,

Что как следует буду я драться,

Что для братьев я стременем стану,

Их опорой со временем стану».

Так сказав, налетел мгновенно

Богатырь на Заса-Мэргэна.

Словно волк, что жаждет добычи,

Словно бык, напрягаясь по-бычьи

И приплясывая, как марал,

На врага Заса заорал.

Тучи севера, южные тучи

На ходу он сбивал, могучий,

Опрокидывал на ходу

Облаков тяжелых гряду,

Он туманы бил по бокам,

Поднимая пыль к облакам.

От орлиц отбились орлята,

И от коз отбились козлята,

Хамниганы ‘ в таежной глуши

Потеряли свои шалаши,

И, покинув юрту, монгол

Своего жилья не нашел —

Потерял посреди равнины!

Вот-вот хрустнут упругие спины,

Вот-вот сломятся толстые шеи,

Но становится тверже, сильнее

И ловчее Заса-Мэргэн.

Мощь и воля его не истратятся!

То он за ноги ловко ухватится,

То как дернет врага за пятки!

А Хара-Хасар в этой схватке

Оказался слабее врага:

То одна, то другая нога

Над клубящимся прахом взметнулись,

Восемь ребер его изогнулись

И уже — ни жива ни мертва —

Горько свесилась голова,

И, как плети, повисли руки —

Испытал он тяжкие муки.

А Заса-Мэргэн, небожитель

И свершитель многих побед,

Вдруг противника опрокинул

И за старшими братьями вслед

Вверх ногами его низринул

На седьмое дно мироздания,

И в земной, неизведанный прах,

Где рожденья и смерти свидания,

С головой погрузился враг.

Так Хара-Хасар оказался

В том бестравном, бесплодном краю,

В том бесславном, голодном краю,

Где неведомы ловля, охота,—

На урочище Хонин-Хото,

Где навыворот все живое,

Где безлюдие ветровое,

Где река ниспадает с отрога,

Через три пробиваясь порога,

Где не знают прохлады дневной,

Где засушливый, душный зной,

Где пространство поникло во мгле.

Стал Хара-Хасар на земле

Младшим ханом Желтой реки.

Он высокой горой завладел,

Принял имя Хара-Гэрэл.

Из небесных краев три пришельца,

Шарагольские три владельца,

Повелители Желтой реки,

Обратив свои думы к насилью,

Обладая желтою пылью,

Обладая черным туманом,

Стали трем тэгэшинским ханам

Ядовитой злобой вредить,

Чтоб господство свое утвердить.