Чтобы стать не успел он конем.

Ежедневно по сто детей,

Еженощно по сто коней

Истребляло чудовище злое.

На земле погибало живое.

Красной крови потоки текли,

Дым клубился вблизи и вдали,

Черной крови потоки текли,

Мгла душила тело земли.

Поднималась над миром гарь,

Умирали среди смятенья

Люди, звери, птицы растенья —

Все живое, всякая тварь.

В табунах, стадах и отарах

Погибали самые жирные

И сливались в реки всемирные

Слезы юных и слезы старых.

Похвалялось злое отродье,

Поднимая чугунную плеть:

«Увядает земли плодородье,

И на это мне любо смотреть!

Я — безводье, и я — бесплодье,

Я не дам ликовать добру,

Всех детей на земле сожру!

Что ты можешь сделать, Хурмас,

Или ты, Гэсэр, мощный витязь?

Как людей вы спасете сейчас?

Ну-ка, храбрые, отзовитесь!»

Злобный дух, черный бес хохотал,

Проклял небо и землю, бахвал:

«Я всего живущего враг —

Из людей никого не оставлю,

Пусть последний погаснет очаг!

От животных я землю избавлю —

Никого я в живых не оставлю!

Ни людей, ни зверей, ни дорог

Пусть не знает мир необъятный!»

Злобный дух, кровожадный, отвратный,

Так бахвалясь, на землю прилег,

Расстелив потник сыромятный.

Гэсэр отправляется на битву с чудовищем

В это время Абай-Гэсэр,

Самых светлых исполненный дум,

Обладая умом провидца,

Волшебствам двадцати и двум

На ладони велел появиться,

А потом по перстам пустил

Чародейных двенадцать сил

И воскликнул: «Богатыри,

Сильнорукие тридцать и три,

Моему вы слову поверьте:

То чудовище, что живет

Дальше счастья и ближе смерти,

Недруг тверди, суши и вод,

У которого черный лик

И один-единственный клык

В глубине трехсаженного рта,

Кровожадный Шэрэм-Мината,—

Тот, кто, ненавистью объятый,

Сжал в руке чугунную плеть,

Чьи страшны круги красных глаз,

Ополчился войной на нас,

Чтобы жизни не было впредь!»

Обратившись с речью такою

К тридцати и трем главарям,

К небожителям-богатырям,

Он раскрыл могучей рукою

Стародавнюю Книгу Судеб.

И воитель духом окреп,

Как прочел заповедное слово:

«Если должен ты одолеть

Кровожадного беса злого,

В чьей руке — чугунная плеть,

То его ты один одолеешь.

Если ж ты победить не сумеешь,

То потерпишь один пораженье,

Потому что в этом сраженье

Не помогут богатыри —

Сильнорукие тридцать и три».

Приказал Гэсэр, чтоб мгновенно

Снарядили в поход Бэльгэна,

Ветроногого скакуна,

И, поскольку дорога трудна,

Взял Эржен-Шумара с собою —

Одного из богатырей:

Поскакать походной тропою

Приготовится пусть поскорей.

Услыхали эти слова

И отправились за Бэльгэном,

За гнедым конем драгоценным,

Остальные тридцать и два.

В это время скакун гнедой

Утолял свою жажду водой

Из прозрачного родника,

Рядом с облачной синевой.

Он питался нежной травой,

Что была и тучна и сладка.

У гнедого была красива,

В три воза шириною, грива,

Страх и трепет внушал он врагу,

Изловили его на лугу,

Там, где глазу вся даль открыта.

Чтобы твердыми стали копыта,

Повели его в поводу

По камням, а потом по льду.

Привязали его на вершине,

Чтоб, как ястреб, летал отныне,

Привязали среди долины,

Чтоб познал полет соколиный.

Чтоб к лишеньям его приучить,

Прошлогоднюю дали травку,

Дали ржавой воды в добавку.

У коня — пушистая холка,

А потник — из мягкого шелка.