Не настала осень — не поблекнет цвет.
Не люблю, калмык, бессмысленных бесед!
Бог ума не отнял у меня пока.
Кумыса не будет — вот и весь ответ!
Не встречала я глупее калмыка!
Вот уже сумбуль кончается у нас,—
В это время года кто кумыс видал?
Проезжай, калмык, чего ко миг пристал?
У других проси, а здесь ты опоздал.
Э, как много глупых слов ты наболтал!
Извелась я вся, с тобою говоря.
Проезжай, калмык, теряешь время зря!
Не встречала я такого дикаря!..
Весело живу я у отца в дому,
Проезжай, не то пожалуюсь ему!
Говорить с тобой мне вовсе ни к чему,—
И меня не мучь и сам ты не томись —
Говорят тебе, что кончился кумыс!
Вот еще пристал, откуда ни возьмись!..
Услыхав слова Барчин, такое слово ей в ответ сказал Кокаман-батыр:
— В битвы я скакал на этом скакуне.
Сильную обиду причиняешь мне.
Малость хоть налей, пусть плещется на дне!..
Я — батыр известный, унижаюсь так!
Я ведь не вино прошу и не арак,
Я ведь не сабу прошу и не конак, —
Хоть в одну касу, прошу, налей кумыс!
Все табибы мне велели: «Пей кумыс».
Я ведь не сабу прошу и не конак!
Не груба моя и не зазорна речь, —
Надо же свое здоровье мне беречь!
Если в сердце боль, — руке изменит меч, —
Что батыру делать в пору грозных сеч?
Стыд батыру хворым в молодости слечь!
Можно ли подобной просьбой пренебречь?
Раз надежда есть кумысом хворь отвлечь,
Как меня надежды смеешь ты лишить?
Можешь ведь и ты кого-нибудь обжечь
Так, что боль его начнет нещадно печь,—
На смерть ты его решишься ли обречь!..
Дай мне кумыс
а
— лекарством обеспечь!..
Я ведь знаю: ты — Байсарыбая дочь.
Кумыса не дав, меня ты гонишь прочь, —
Скупостью такой отца не опорочь…
Я, как друг, пришел — и все же не желан.
Знай, обида эта мне больнее ран…
Я на все способен, гневом обуян!
Вы сюда пришли из чужедальних стран,—
Раз пришли — пришли, — впустил вас Тайча-хан!
Я — батыр калмыцкий, имя — Кокаман, —
Видишь — я какой могучий пахлаван! —
Жертвою мне быть за твой чудесный стан!
Если кумыс
а
прошу, не зван, не ждан,
Значит, вправду, очень болен Кокаман!
Неужель не дашь больному кумыса?
Пусть хотя б одна неполная каса!..
Если б кумыса сейчас я напился
Из твоих, узбечка, из волшебных рук,
Был бы исцелен я от сердечных мук…
Пусть, как волк, уеду, а не — как лиса!..
Ты не обижайся — я ведь не злодей.
Дай кумыс — и сердцем ты моим владей!
Не последний средь калмыцких я людей:
В полном богатырском круге состоя,
Между девяноста славных числюсь я.
Недругу любому голову снесу!
Дай мне кумыс
у
, красавица моя,
Не уеду я, не выпив кумыс
у
!..
Услыхав от Кокамана эти слова, сказала Барчин прислужнице своей, Суксур:
— Этот калмык, провалиться ему, — откуда он только взялся! — стоит да бахвалится, прося кумыса, — на кумысе счастье свое загадав. Налей-ка воды в касу, — воду я ему подам, — охладит его вода — надежду на меня оставит он.
Суксур отошла в сторону, воды в чашу налила — принесла ее Барчин. Барчин протянула руку с чашей батыру Кокаману. Увидел Кокаман-батыр, что в чаше вода, а не кумыс, — разозлился и хлестнул девушку по руке своей камчой.
Испытав такую жестокость от батыра, расплакалась Барчин и, плача, такое слово сказала:
— Да истают все нагорные снега!
Да сгниет в земле поганый труп врага!
Недругов моих, о боже, покарай,
Да погибнет он, чужой, немилый край!
Ты меня, безмозглый, слушать не хотел,
Ты хлестнуть меня осмелился камчой!
Горю моему где мера, где предел?
Беззащитны стали мы в стране чужой,
Родину покинув, терпим гнет большой.
По руке камчой меня калмык хлестнул,
Подло так меня пришельством попрекнул,
Униженья шип ты в сердце мне воткнул!
Что теперь, бедняжка, в силах сделать я?
Чужестранка здесь и девушка ведь я!
Чтоб тебе, злосчастный, не было житья!
Чужестранка я, однако, не раба!
Как земля чужая жестока, груба!
Плачу я, но, видно, такова судьба!
С родиной расставшись, горько слезы лью,
А кому поведать мне печаль свою!..
На эти слова Кокаман так ответил:
— Не возьму добром, так силою возьму,
Чистоты твоей не милуя, возьму!
Если хочешь знать — терплю я также боль:
В сердце Кокамана также есть мозоль.
Я просил тебя: лекарство дать изволь, —
