Иддай смотрел на своего старшего брата и смеялся:

- Охрон, Охрон…

- Но тот его не слышал, он парил где-то там, выше своей головы.

Когда Анан и Авраам вышли из дома, солнце уже было за горизонтом, жара спала, и они продолжили свой разговор.

- Скажи мне, Авраам, лично вот ты, уже пожилой человек, веришь ли ты этому Пророку?

- Анан, извини меня, дай Бог, чтобы не постигло тебя такое горе, как постигло оно меня. Сейчас я верю всему. И ради своей дочери я готов на все. Конечно, Иисус сделал очень много хороших дел, но ты сам видишь, какой у нас народ. Где бы я ни был, повсюду я слышал только плохое о Нем, даже от тех людей, кому Он помог, а все хорошее остается в стороне. В одном из селений одна старушка Его обзывала мошенником и лжецом. В другом селении Его избивали, но Он все равно стоит на своем, а раз Он стоит на своем, то, значит, Он уверен в себе. Вот поэтому я прибыл в Иерусалим. Мне даже интересно, как это власти Его еще не трогают.

„Да-да, как бы не так, если бы ты все знал”, – подумал Анан.

- Анан, я все понимаю, ты священник. Но я ничего не боюсь и никого, и тебе скажу, хотя власти за это могут и наказать.

- Авраам, что ты имеешь в виду?

- Как тебе сказать, хорошо, буду говорить прямо. Ты слышал об „огненных птицах”, которые очень часто начали появляться над нашей Землей?

- Да, слышал.

- И, что ты думаешь о них?

- Да, как тебе сказать, пусть себе летают. Они же ведь нас не трогают.

- Пойми, Анан, пока они нас не трогают, но я уверен, что за нами они наблюдают. Хотя какой интерес у них может быть к нам? Допустим, я, кроме ишака, ничего в жизни не видел хорошего. И, если бы меня пригласили улететь на этой „огненной птице”, как Илию, то я бы согласился. Надоело мне видеть только горе.

- Авраам, успокойся, может со временем оно и будет так. Только Богу виднее, как поступить с нами. Идем в дом, будем отдыхать, и дай Бог, чтобы завтра твоя дочь выздоровела.

На ночном небе появились первые звезды. Охрон вышел из дома и пристально начал всматриваться в небо в ожидании луны.

Первый день недели, как некстати, был пасмурным. Усадив Рахиль в повозку, все отправились на Базарную площадь. Следуя туда, Анан думал: „Если Иисус исцелит Рахиль, то я сам стану „огненной птицей” и без крыльев поднимусь в небеса”.

Охроном овладевали другие мысли, и лишь один Иддай улыбался, смотря на всех идущих, ибо он еще полностью не понимал смысл жизни.

И вот, наконец, они ступили на Базарную площадь. Появились первые капли дождя, загремел гром. Авраам подошел к одному из торговцев:

- Уважаемый, не подскажешь ли ты мне, где можно найти Иисуса из Назарета?

- А, этого придурка. Он недавно со своими… – торговец громко засмеялся, - учениками проходил здесь.

Авраам посмотрел на торговца и сказал:

- Ты-то сам, давно болен, ибо в тебе я вижу придурка. И, если бы была моя воля, я бы тебе за эти слова отсек голову.

- Убирайся отсюда, - закричал торговец.

Аврааму стало не по себе, он подошел к Анану:

- Друг мой, ты священник, и какую истину проповедуешь ты? И, если ты от Бога, помоги моей дочери.

Анан опустил глаза. Рахиль сидела в повозке, и было непонятно, то ли она плачет, то ли по ее щекам стекают капли дождя. Анану стало жаль ее, и он сам пошел в толпу людей. Спустя некоторое время он вернулся:

- Идемте со мной, я знаю, где Он находится. Это недалеко.

И они отправились к дому Корнилия.

- Стойте, вот этот дом, - сказал Анан.

Они постучали, из дома вышла женщина.

- Мир тебе!

- Мир и вам. Вам что-то нужно?

- Да, нам нужен Пророк, по имени Иисус.

- А, что случилось?

К женщине подошел Авраам:

- Как Тебя зовут?

- Мария, Я – Мать Иисуса.

„Неужели я вижу пред собой Саму Матерь Божью?” – подумал Авраам.

- Что же вы молчите?

Авраам стал на колени и промолвил:

- Мать Мария, прошу тебя, пожалуйста, пусть Твой Сын поможет моей дочери. Она очень больна, и у меня уже больше нет сил, смотреть на то, как она страдает.

- Хорошо, хорошо, только встаньте с земли. – Мария подошла к Рахиль, посмотрела на беднягу. - Сейчас, доченька, сейчас я позову Иисуса.

И Она удалилась в дом.

- Мама, что там случилось?

- Иисус, пожалуйста, помоги девушке, которая ждет Тебя во дворе.

- Хорошо, Я все сделаю. Пусть ее введут в дом.

Охрон и Иасув взяли Рахиль под руки и ввели в дом. Вслед за ними вошли и остальные. Иисус подошел к Рахиль:

- Я знаю, что тебя зовут Рахиль, и знаю, чем ты больна. И я помогу тебе, ибо ты нашла Меня и свою Веру.

Рахиль стала на колени и обняла Его ноги:

- Господи, спаси меня!

- Сестра, встань, ибо не стоит человеку пред своим счастьем становиться на колени. Но вам придется задержаться здесь до утра. А вот когда пройдет дождь, и ночью луна будет в своем зените, то Я и отдам твою болезнь темным силам, которые воссели в тебе.

Анана затрясло. Он смотрел на Иисуса, точнее не смотрел, а любовался им. Видя Его прекрасное лицо, он думал: действительно, предо мной стоит Сын Божий и Матерь Его.

В этот момент Мария преподнесла лепешки и пареную рыбу:

- Пожалуйста, не стесняйтесь, угощайтесь.

„Господи, да как же так все получается, мы простые смертные стоим пред Божьими посланниками, и Они нас угощают. Мне даже не верится, - подумал Авраам. – Может быть, я уже умер, или мне это снится, но увы: лепешки эти, рыба очень вкусные”.

Все с нетерпением ожидали появление луны, и вот настал тот момент, когда полная луна находилась в зените. Рахиль начало трясти, ее лицо исказилось, руки и ноги выкручивало. Она не могла говорить, она рычала. Видя все это, Охрона прошибло холодным потом: „Иисус, давай, давай быстрее лечи ее”, - думал он. Но Иисус внимательно смотрел на Рахиль и молчал, потом промолвил: „Выведите ее из дома”.

В этот момент Охрон боялся подходить к Рахиль: она рычала, пришлось применить силу. А когда вывели ее из дома, Рахиль сразу же посмотрела на луну и завыла. Иисус подошел к ней, посмотрел на нее, что-то про себя сказал и поднял руки к темному небу: „Отец, прошу Тебя, избавь эту девушку от ее недуга. Пусть тьма заберет ее болезнь, и пусть эта болезнь уже никогда не вернется в ее тело”. Рахиль потихоньку начала умолкать. Охрон от нее попятился назад. „Неужели она уже избавилась от своей болезни?” – подумал Анан. Черты ее лица начали принимать свой настоящий вид.