Вновь раздался выстрел, и острая боль пронзила щеку. Это стало сигналом. Нанаки бросился на человека, который стоял ближе к нему.

Он не помнил, что происходило дальше. Все, что он запомнил, это боль от пули, пронзающей тело, и плач ребенка.

"Я хотел подружиться с тобой!"

Нанаки очнулся. Похоже, он просто рухнул на залитый кровью деревянный пол. Он обернулся, заметив в хижине знакомого человека в красных одеждах.

"Встать можешь?" – спросил Винсент, и в голосе его не слышалось особой заботы.

"Винсент? Винсент! Что ты здесь делаешь?"

"Я хотел тебе задать тот же вопрос", – отвечал Винсент, но – опять же – без излишней заинтересованности.

***

Винсент был немногословен, но проводил жизнь в странствиях туда, куда считал необходимым. Он сказал, что предвидел – что‑то произойдет. Во время странствиях он случайно заметил вертолет Турков и последовал за ним, явившись в эту деревню. Именно здесь вертолет опустился на землю. Турк Елена что‑то искала и ушла в лес вместе с охотниками. Чуть позже она вернулась, неся на руках раненого мальчишку, а ночью явились два медведя Нибеля. Охотники запаниковали было, но медведей все же застрелили. Получив то, что хотела, Елена убыла на вертолете. И когда удалиться собрался и Винсент, появился Нанаки. Винсент услышал звуки выстрелов и увидел, как Нанаки ворвался в одну из хижин. А когда он ступил внутрь, чтобы посмотреть, что происходит…

"Ты повалил охотника на пол и готов был разорвать ему горло. Мальчик плакал и говорил тебе что‑то о дружбе. Я не знаю, что с тобой произошло. Но ты не был тем Нанаки, которого я знал. Ты был зверем, нападающим на людей. Вот почему я выстрелил".

Выстрелив в Нанаки, Винсент выставил охотников, все еще сжимающих в руках ружья, из хижины. Он распрощался с ним.

"Я их чуток попугал. Я преобразился".

После этого Винсент занялся ранами пребывающего без сознания Нанаки, ожидая, когда тот придет в себя.

Нанаки осмотрелся; на полу комнаты виднелись пятна крови.

"Я кого‑то убил?"

"Нет".

"Понятно. Я рад".

Они замолчали. Нанаки попытался подняться, чтобы выглянуть наружу, и каким‑то образом ему это удалось. Винсент вновь заговорил, будто вспомнив о чем‑то.

"Они забрали тела медведей, остававшихся у хижин. Мне надо было остановить их?"

"Нет. Они, скорее всего, найдут им применение. Таковы законы леса. Нет, возможно, они действуют и за пределами леса? Винсент. Я просто уже ничего не понимаю. Не понимаю, и все".

"Я с радостью тебя выслушаю".

Услышав эти слова, Нанаки начал говорить, а Винсент молчал, внимательно слушая. Он рассказал все от того момента, как впервые услышал пронзительное "Гиии! Гиии!" от малышей‑медвежат, и до самой встречи с Винсентом.

"Как я должен был поступить?"

Винсент продолжал молчать. Но когда Нанаки подумал, что ответа так и не дождется, он произнес:

"Я думаю… Когда ты вновь вспомнишь об этом… то получишь ответ. Но когда ты начнешь раздумывать, ответ может быть и другим. Ведь ответ на твой вопрос не единственен. Ты должен продолжать жить, чтобы размышлять об этом".

Важно то, чтобы ты не забывал об этом, – говорил Винсент.

"Хммм…"

Нанаки чувствовал себя так, будто понимал смысл слов Винсента лишь наполовину. Чувства его также разделились надвое.

"Может ты поймешь, если я скажу тебе вот что", – молвил Винсент, будто прочитав мысли Нанаки. – "То, что ты в тот момент считал правильным, было совершенно неверно. Полностью неверно".

"Это не говорит о том, что мне следует делать. Неважно, сколь долго я об этом размышляю, я не могу решить, какие действия считались бы правильными".

"Так и есть", – произнес Винсент, поднимаясь на ноги, будто заканчивая разговор. А затем добавил, будто только что вспомнив: "Ты также можешь выбрать бездействие. Я однажды так поступил".

"И что в итоге?"

"Может, это был лучший вариант для моего воздаяния".

Плащ Винсента театрально развивался, когда он выходил из хижины. Нанаки быстренько поднялся на лапы и последовал за ним.

Похоже, Винсент направлялся на восток. Но вскоре свернул на пустошь у дороги.

"Куда ты собрался?"

"А как ты поступишь, если я скажу тебе?"

"Можно мне с тобой?"

"Зачем?"

"Потому что…" Потому что мне нужно общество, – подумал Нанаки. Я хочу быть с кем‑либо. Они стояли на краю пустоши, в тени утеса, и Нанаки не хотел вновь оставаться один.

"Твой ответ совершенно неверен".

Винсент устремился на утес, будто собирался взлететь с него.

"Винсент!"

Но было поздно. Он не видел больше красного плаща и не услышал ответ.

"…Может, ты тоже неправ, Винсент".

Выкрикнув это вслед Винсенту, он кое‑что понял. Неважно, кто прав, и не стоит думать о том, что следовало сделать, а что – нет. Изводить себя подобными мыслями бессмысленно. Прошлое не изменить, а впереди – будущее. Важно не забывать прошлое и продолжать думать о нем. В этом случае, возможно, ты и найдешь ответ. А когда найдешь, он может тебе пригодиться. Вот так. Это слишком незначительная проблема в сравнении с отведенными ему столетиями . Ни я, ни Пазу с Рином ни о чем не тревожились, когда жили в лесу. Дни, проведенные там, были легки и беспечны.

Нанаки улегся у утеся и стал вспоминать обо всем, случившемся в лесу. Он вспомнил, как сопели медвежата во сне. Затем о том, как Пазу чуть не утонул в ручье. О том, как Рин упал с дерева. О первой рыбе, пойманной братьями, и сразу же ими съеденной. Нанаки улыбнулся. Но слезы не останавливались . Прощай, мир зверей. Нанаки поднялся на лапы и устремился на восток. Пройдя небольшое расстояние, он передумал и повернул на север.

***

Сид строил новый воздушный корабль в Ракетном Городке. Покрытому ранами Нанаки он наказал отдыхать и набираться сил. Теперь Нанаки издалека наблюдал за завершением работы над воздушным кораблем, чтобы не мешаться под ногами. Он несказанно удивился, узнав, что с тех пор, как он начал жить в лесу с медведями Нибеля, прошло около двух лет. Да Сид и сам удивился, осознав, что практически два года минуло с момента их последней встречи. Когда живешь полной жизнью, о времени забываешь.

В один прекрасный день Сид пребывал в чудесном расположении духа, ибо корабль был близок к завершению, и пригласил Нанаки на пробный полет. Нанаки с радостью согласился.

"Если разобьемся, значит – не повезло. Не вздумай обвинить меня в этом, понял?" – сказал Сид.

Значит – не повезло. Хорошо сказано, – подумал Нанаки.

Когда находишься в небе, то понимаешь, сколь невелик мир. Нанаки, странствовавшего по земле на своих четырех, это было особенно очевидно . Я должен поблагодарить Сида за то, что он дал мне шанс взглянуть на мир с этой точки зрения, – решил Нанаки. – Это мир, в котором мне суждено провести не менее нескольких столетий. Есть в этой жизни еще много вещей, о которых я не знаю. Я уверен, мне многое еще предстоит увидеть и о многом узнать. Он вполне мог заблудиться на мирских просторах, но теперь он знал, что мир совсем невелик. Это маленькое знание дало ему смелость понять, что узнать все обо всем вполне возможно.

"Мир ждет меня".

"Чего сказал? Не преувеличивай… А? Эй, эй! Смотри‑ка…"

"Что там?"

"Гляди. Это Юффи. Какого черта она тут делает?"

Нанаки чувствовал себя немного виноватым, вновь встретившись с Юффи. После того, как та просила его собрать сведения о болезни, он не сделал ровным счетом ничего. Он попытался скрыть свое смущение за напускной радостью. Вскоре Сид улетел, оставив Юффи и Нанаки. Конечно, Юффи сказала то же, что и всегда, насчет совместных поисков материи. Со времени их последней встречи она совершенно не изменилась. В тот раз он был зол на ее друга Юрия, которого она тащила, и нарочно сказал, что подобной материи не существует. Но на этот раз он испытывал совершенно иные чувства. Он был полностью уверен в душе, что не существует материи, способной излечить мидгарскую болезнь, которая – как он узнал в Ракетном Городке – зовется "Геостигмой".