Вскоре они достигли Вутая и остались там на несколько дней. Юффи начала присматривать за изолированными больными, находящимися здесь. Нанаки помогал, чем мог, но обычно он лишь наблюдал за несчастными. Он полагал, что должен сохранить происходящее в своих воспоминаниях. Это тоже было частью жизни.

"Эй, ты. Правда, что ты можешь говорить?" – спросил один из больных.

"Странно. Зачем "Шинра" создала нечто подобное? Должно быть, они ошиблись и наделили его душой. Не думаете ли вы, что было бы лучше, если бы они создали что‑нибудь для людей?"

"Хммм…" И тогда Нанаки осознал, что способность чувствовать и думать, подобно людям, была дана ему для того, чтобы он понимал их. Его долгом было донести до будущих поколений знания о развитии цивилизации людей . Теперь я понял еще кое‑что, – подумал Нанаки.

***

Нанаки хотел бы остаться с Юффи в Вутае подольше, чтобы понаблюдать за тем, как будет развиваться ситуация, но Юффи приказала ему отыскать более подробные сведения о болезни, посему он покинул Вутай. Когда он подходил к ущелью, откуда будет уже невозможно разглядеть Вутай, он остановился и оглянулся. Он был уверен, что увидит маленькую фигурку Юфии, которая хлопочет у маленькой хижины, построенной на окраине города. Но, похоже, он углубился в ущелье дальше, чем полагал.

"О, ладно. Как‑нибудь вернусь", – подумал Нанаки, и в это мгновение нечто сковало его сердце. Джиллиган. Он объявился вновь. На этот раз Нанаки сосредоточился на Джиллигане, чтобы понять его истинную природу. Черная душа задрожала, и проявились на ней лица жителей Космо Каньона. Они выражали покой, но вскоре исчезли, будто поглощенные черной душою . Эти лица… что?!Нанаки задрожал всем телом, осознав, что не может вспомнить их имена. Дрожь была столь сильна, что он не устоял на ногах и опустился на землю . Вспомни, вспомни их имена, – говорил себе Нанаки. А вскоре на поверхности черной души отразилось лицо Юффи. Выражение его было умиротворенным, но подобного у Юффи Нанаки никогда не видел. А затем лицо ее исчезло тоже, погрузившись в черное море, а на поверхности возник лик смерти. Неужто жители долины обречены на смерть? Страх вновь охватил его.

"Помоги!" Нанаки сжался в комок на земле, взывая к звездам за помощью. Но когда он собрался было воззвать к Юффи, Джиллиган исчез. Нанаки с усилием поднялся на лапы и осмотрелся по сторонам. Он взбежал по склону ущелья и устремил взор на Вутай, заметив фигурку Юффи.

Однажды Юффи состарится и умрет. А многие из стариков долины умрут еще раньше. Печально было сознавать это. Слезы показались у него на глазах, и пройдет немало времени, прежде чем он успокоится. Но почему Джиллиган порождает в нем такой страх и мысли о смерти?

Неужто истинное обличье Джиллигана – страх от осознания неотвратимости смертей близких?Нанаки покачал головой и попытался отрешиться от неожиданной мысли . Однажды это произойдет, но я не хочу думать о смерти друзей, – размышлял он.

Нанаки решил изменить предполагаемый маршрут своего путешествия и узнать побольше о "мидгарской болезни", о которой говорили Юффи и остальные.

Лучшим местом для сбора сведений был сам Мидгар. Чем больше информации он получит, чем больше запВутается, это уж точно. Однако там были вдумчивый Клауд и умная Тифа, почему с их помощью он сумеет что‑нибудь узнать.

***

Обогнув гору Нибель, Нанаки углубился в лес, о существовании которого и не подозревал, и заблудился. Сперва он продолжал идти, полагаясь на свои животные инстинкты, но лес оказался более дремучим, чем он предполагал. Но он все равно продолжал искать выход из чащобы, надеясь, что беспокоиться не о чем. Может, лес и огромен, но, посмотрев на солнце, он всегда мог сказать, в каком направлении движется. Нанаки руководствовался этими знаниями, почерпнутыми у людей. Вскоре он достигнет восточной оконечности леса.

Раздался звук выстрела. Нанаки не мог сказать, с какой стороны он донесся из‑за гулкого эха, но все равно устремился в предполагаемом направлении. Он обнаружил десятилетнего мальчика, на которого наседал монстр, подобный на медведя с длинным хвостом. Нет, возможно, это медведь и был. Тело его покрывала шерсть цвета ржавчины, а передние лапы были окровавлены.

Должно быть, в него стреляли. Раненый монстр описывал круги вокруг испуганного мальчугана. Похоже, он размышлял, что ему делать с мальчишкой. Но вскоре он разъярился, глаза налились кровью, и он медленно устремился к жертве. Нанаки выпрыгнул из кустов, в которых прятался, схватил зубами мальчишку за одежду и бросился наутек. Оставив паренька на соседней поляне, он обернулся к медведю. Того нисколько не заботило, кто его новый противник, и он бежал по направлению к Нанаки, выпустив когти . Если он полоснет меня ими, мне не поздоровится, – подумал Нанаки.

"Слабое место у медведей Нибеля – горло! Давай, Ред!" – неожиданно выкрикнул мальчик. Приказной тон покоробил Нанаки, но у многих монстров горло было слабым местом, посему он решил по возможности наносить удары в горло медведя Нибеля. Давненько Нанаки не ревел, чтобы смутить противника. Медверь Нибеля замер и впервые внимательно и оценивающе посмотрел на противника. Они скрестили взгляды.

"Что ты делаешь! Давай, Ред!"

Прекрати болтовню, – подумал Нанаки. – Люди не должны трепаться в сражениях, где у зверей нет иного оружия, помимо собственных тел. Лес – это мир зверей.

В этого мгновение раздался еще один выстрел. Фонтан крови вырвался из горла медведя Нибеля, и он грузно осел на землю. Немедленно из кустов появился человек – похоже, охотник, – который подоспел к павшему медведю и произвел контрольный выстрел. Медведь Нибеля больше не дышал.

Теперь охотник направил ружье на Нанаки. Похоже, он лишь оборонялся и стрелять пока не собирался.

"Папа, не стреляй. Он спас меня. Это судьба. Богиня послала его ко мне. Я хочу забрать Реда домой", – сказал мальчик, встав между отцом и Нанаки.

"Ред, говоришь?" – уточнил охотник.

"Да. Он красный, потому я назвал его "Ред".

Какое унизительное имя, – подумал Нанаки. Оно напоминало ему о безумце, некогда окрестившим его точно так же. Он громко зарычал, выражая свое неудовольствие. Отец и сын отступили на несколько шагов.

"Ты ведь можешь говорить, верно?" Охотник по прежнему направлял ружье на Нанаки. "Давненько корпорация "Шинра" платила огромные деньги за ваш вид. Огромные звери, подобные на волков. Красный мех и огненный хвост. Проклятье! Если бы я поймал тебя годом раньше, то был бы богат!"

"Ред умеет говорить?"

Да, верно, говорить я умею. И, полагаю, я умнее вас двоих, вместе взятых. Но я не хочу разговаривать с подобными вам. Те, которые направляют на других ружья и говорят при этом, что у них на уме, не могут считаться друзьями. Нанаки отвернулся и прыгнул к кустам.

"Проклятье!"

Выстрел. Пуля пронеслась у самого уха Нанаки . Все‑таки в итоге ты выстрелил. Ты из тех людей, которые бросили бы меня в клетку, если поймали. А затем ты попробуешь принудить меня заговорить. И ты еще думал, что сможешь общаться со мной.

Отдалившись на приличное расстояние от людей, Нанаки обнаружил, что те его не приследуют. Он вновь вернулся к поляне, на которой остались отец и сын, начавшие разделывать тушу медведя Нибеля.

"Папа, я хочу Реда".

"Да… Похоже, он может принести нам барыши. Может, "Шинра" больше нет, но мы можем выставить его напоказ. Может, стоит отвезти его в Золотое Блюдце".

"Нет, я хочу с ним подружиться".

"Не глупи", – произнес охотник, ножом отрезав хвост медведю Нибеля. – "Это же не кот или собака. Ты не сможешь приручить его".

Ты не сможешь тоже, – подумал Нанаки.