Гаунт отвернулся, погрузившись в размышления. Идея, разбудившая его, сейчас перестраивалась в его мыслях.

– У меня есть идея, – сообщил он Дауру, Отте и Бейнфейлу. – Свяжитесь с майором Роуном и сержантом Маколлом и его разведчиками.

Он сделал остальные распоряжения и затем попросил Даура принести свежие заряды для болтера.

– Куда вы? Вы нужны нам здесь, сэр! – заикаясь, воскликнул Отте.

– Я полностью доверяю вам, майор, – сказал Гаунт. Он указал на гололитический экран. – Стратегия обороны уже в процессе реализации. Вы и ваши люди более чем способны координировать общие действия. Я солдат пехоты. Воин, а не военмейстер. Пришло время мне заняться своим делом, делом, в котором я лучший. И милостью Императора я еще присоединюсь к вашей кампании.

Гаунт вытащил из кармана амулет Иеронимо и ощутил, как тот мурлычет и шепчет в его руках. Мерцающий свет узоров на его поверхности колыхался, словно переплетающиеся вспышки Имматериума.

– В мое отсутствие Отте и Даур принимают полевое командование. Если я не вернусь, интендант, вы должны связаться с магистром войны Макаротом и просить о помощи. Но я думаю, что до этого не дойдет.

Амулет журчал и подрагивал.

«Может сработать, – думал Гаунт. – Бог‑Император, храни нас, это может, фес его, сработать!»

Глава семнадцатая

ОПЕРАЦИЯ «ИЕРОНИМО»

Я думаю, этого парня, Гаунта, сильно переоценивают.

Генерал Ночес Штурм майору Жильберу во время битвы на Вольтеманде

Отряд ополчения встретил их на 281/кл, чтобы проводить. Отряд состоял из сорока человек и вел партизанскую войну в южных наружных трущобах еще до того, как Щит пал. Их предводитель, могучий мрачный шахтер по имени Гол Коли, салютовал Гаунту, когда тот подошел. В Гаунте каждое движение выдавало лидера, хотя значок на фуражке был замазан сажей и определить звание было невозможно. У него был силовой меч на поясе и болтер в кобуре под короткой черной кожаной курткой. К тому же на нем был танитский маскировочный халат, мастерски закрепленный, как научил его Колм Корбек в первые же дни существования полка Призраков.

Рев битвы разносился по разрушенным улицам позади них, но в этом районе было пусто и почти тихо. Холодный утренний свет пробивался сквозь поскрипывающий Щит. Гаунт подал своим солдатам знак присоединиться к ополченцам Гола Коли: тридцать человек, все танитцы, бледнокожие темноволосые воины в черной форме и маскхалатах, с разнообразными синими татуировками на бледной коже. Это была элита из солдат Роуна и гордость неуловимых разведчиков Маколла. Среди них Брагг, Ларкин, Домор, Мак‑Веннер, Дреммонд, Дженкс, Нескон, Кокоэр, медик Герран – лучшие из лучших.

Гаунт начал разъяснять операцию «Иеронимо» ожидающим взводам, когда Роун услышал шевеление в конце боковой улочки. Призраки и ополченцы развернулись и напряглись, приготовив оружие, перезаряженное перед операцией.

По боковой улице к ним направлялась группа из десяти вольпонцев, возглавляемая полковником Жильбером. Самые отборные из Вольпонского Десятого: могучие, в панцирных доспехах, с хеллганами наперевес.

Гаунт вышел на устланную щебнем улицу и встретил Жильбера. Они салютовали друг другу.

– Я надеюсь, вы не полезете на рожон без Аристократов, комиссар‑полковник? – спросил Жильбер насмешливо.

– В мыслях не было, полковник, – ответил Гаунт. – Я рад, что вы получили мое сообщение, а еще больше – что нашли дорогу сюда. Присоединяйтесь. Мы скоро выдвигаемся.

Гаунт подошел к Роуну и Коли, пока вольпонцы смешивались с отрядом.

– Не верится, что ты, фес тебя, пригласил их, – прошипел Роун.

– Держи свои мысли при себе, майор. Аристократы, может, и ублюдки, но, думаю, мы с ними понимаем друг друга. Кроме того, когда начнется пекло, нам понадобится их сила.

Роун сплюнул в лужу и не ответил.

– Я так понял, сейчас ты командуешь, – прямо обратился Коли к Гаунту. – Могу я узнать, какого хрена ты тут забыл? Гнайд и Кроу рук не марали.

– Их профессиональная этика отличалась от моей. Я надеюсь, вы оцените мои методы.

– Владеете языком жестов?

– Что?

– Большинство в моем отряде глухие. Умеете отдавать команды жестами?

– Я умею, сэр, – вызвался Маколл.

Гаунт кивнул на сержанта разведки.

– Маколл будет переводить мои указания твоим бойцам. Пойдет?

Гол Коли поскреб щеку.

– Пожалуй.

Гаунт видел, что Коли прошел через пекло за эти тридцать с лишним дней. Отвага и решимость словно сочились из него, как пот. Он был из тех, с кем Гаунт не хотел бы оказаться по разные стороны баррикад.

По мрачным, истерзанным боями улицам они миновали южные трущобы, дошли до границы улья, оставили разбитую Куртину далеко позади. Разведчики Маколла шли впереди под руководством солдат Коли. Грузные вольпонцы едва поспевали за их быстрым бесшумным продвижением. За пределами Щита все оказались под сильным дождем.

– Ты хорошо здесь ориентируешься, Коли. Надо думать, ты тут жил, – мягко заметил Гаунт, обращаясь к шахтеру.

– Верно. Всего в полукилометре отсюда. Мог бы отвести к воронке на том месте, где когда‑то была моя хибара.

– Потерял семью?

– Жена, двое детей. Нет подтверждения, что погибли, но… дрянь! Какие шансы?

Гаунт пожал плечами.

– Скольких вы потеряли, добираясь сюда? – спросил Коли.

– Солдат?

Коли покачал головой.

– Родных.

– У меня не было семьи. И не знаю, кому из нас больше повезло.

Коли улыбнулся, но без всякого света или веселья в глазах.

– Никому, комиссар. Вот в чем трагедия.

– Ну, не знаю насчет девиц, – пробормотал Ларкин, пока они пробирались под проливным дождем по выжженным улицам. Брагг, с автопушкой и гранатометом за плечами, поднял брови и не ответил. Среди ополченцев Коли было восемь женщин, все не старше двадцати пяти. У каждой был трофейный зойканский лазган или автоган Вервунского Главного и сменные магазины на поясах ободранной рабочей одежды. Большинство были обуты в мужские форменные сапоги, под которые надевали по нескольку пар носков, а сверху обматывали грузовыми бечевками, чтобы не спадали. Женщины двигались так же тихо и уверенно, как их товарищи мужского пола. Месяц ожесточенной партизанской войны в наружных трущобах научил их многому. Те, кто не научились, не выжили.

– Женщины могут сражаться, – пробормотал Рильке, держа снайперскую винтовку под мышкой, длинным дулом вниз. – Моя сестра Лорил прекрасно справлялась, когда приходилось вышвыривать шпану из папиного кабака. Фес, ох и могла же она наподдать!

– Я не о том, – прорычал Ларкин, у которого с острого носа капала дождевая вода. – Неправильно посылать женщин на такое, во всех этих военных шмотках, размахивать лазганами. Ну, в смысле – они же просто девочки. Здесь будет жарко. Не место для женщин.

– Тихо вы! – прошипел Дреммонд, волоча свой огнемет и его тяжелые заполненные цистерны. – Они тебя услышат, Ларкс!

– Ты слышал, что сказал этот огромный сукин сын. Они все глухие! Я могу высказать свое мнение, никого не оскорбляя. Они меня не слышат!

– Но мы читаем по губам, танитец, – сказала Банда, обогнав старшего снайпера и ухмыльнувшись. Некоторые из ополченцев рассмеялись.

– Я… я ничего такого не имел в виду, – начал Ларкин, тщательно артикулируя, чтобы она точно могла прочитать по губам. Банда с улыбкой смотрела на него.

– К тому же я не глухая. Как и Мьюрил. Как и зойканцы. Так почему бы тебе не оказать нам всем услугу и не заткнуться?

Они двинулись дальше, восемьдесят бойцов, хлюпающих по влажным, заваленным обломками дорогам.

– Что я говорил, – шепнул Дреммонд Ларкину.

– Заткнись, – ответил Ларкин.

Мак‑Веннер шел впереди в составе разведывательного отряда Маколла. В его поле зрения были разведчик Бонин и проводники из ополченцев: девочка по имени Несса и сержант Вервунского Главного Халлер, заместитель Коли в его импровизированном отряде. Халлер был одним из выживших солдат Вервунского Главного, которые прибились к ополченцам, хотя в своей грязной залатанной форме и шерстяной шапке вместо шипастого шлема он уже не был похож на кадрового военного. Кажется, его вполне устраивало руководство шахтера, не меньше, чем военного офицера. Мак‑Веннер знал, что ополченцы прошли через самое пекло этой войны, и не мог не оценить их верности.